— Я понимаю, — прошептала Пенни.

Кристиан обнял ее и подвел к софе.

— Я хочу, чтобы ты внимательно выслушала то, что я сейчас скажу. Это еще более пояснит, почему мне надо было убедиться в твоей верности, прежде чем начать этот разговор. Выслушай меня, и когда я закончу, то хочу, чтобы ты хорошенько обдумала мои слова, а потом уже дала ответ. Пенни, я прошу тебя принять серьезное решение, возможно, одно из самых серьезных в твоей жизни…

Пенни смотрела ему прямо в глаза, но страх уже закрался в ее сердце.

— Я не собираюсь сдаваться властям, — продолжил Кристиан. — Пока, во всяком случае. Но оставаться в Европе мне больше нельзя. Они подобрались ко мне слишком близко, очень многие видели меня… Поэтому завтра я уезжаю на Дальний Восток. — Он перевел дыхание и, глядя Пенни в глаза, сказал:

— Я хочу. Пенни, чтобы ты поехала со мной.

Сердце Пенни бешено забилось, мысли ее были в таком беспорядке, что она с трудом понимала, о чем думает.

— Сейчас я оставлю тебя одну. Пока меня не будет, я хочу, чтобы ты обдумала все последствия, которые неизбежно появятся, если ты примешь решение поехать со мной. И знай: если ты решишь не ехать, это не изменит моего отношения к тебе. Я люблю тебя и все пойму.

Дверь за Кристианом захлопнулась, а Пенни еще долго сидела на софе. Она не могла нормально размышлять.

Любая мысль, которую она, казалось бы, ухватила, тут же исчезала, а на месте нее возникала новая. Неужели те странные чувства, которые она испытывала в последнее время, были прелюдией ко всему этому? Может, какой-то внутренний голос предупреждал ее, что до наступления момента принятия решения ей надо четко понять, какие чувства она испытывает к Кристиану? Сейчас у Пенни не было никаких ответов — ни для себя, ни для него.

Она знала только одно: ей хочется, чтобы он вернулся.

Больно было даже думать о том, как он сейчас терзает себя, пытаясь предугадать ее ответ.

Пенни поднялась с софы и подошла к окну. На улице было так темно, что она даже не могла разглядеть озеро.

По непонятной причине это огорчило ее. Неужели она надеялась найти ответ в озере? Действительно ожидала, что богиня озера всплывет из глубин и укажет ей путь?

Нет, разумеется, нет. И все же вид озера мог бы принести ей какое-то успокоение. Но по-прежнему ничего не было видно, и не к кому было обратиться, кроме как к самой себе, чтобы получить ответ на неразрешимый вопрос: действительно ли она так сильно любит Кристиана, чтобы сделать то, о чем он просит?

Легкое возбуждение охватило Пенни, она даже улыбнулась. Это будет самый безумный поступок в ее жизни — убежать с мужчиной, которого она любит. Но действительно ли она готова все бросить и сжечь мосты? У Пенни даже голова закружилась при одной лишь мысли о том, какой опасности они будут подвергаться. Но если Кристиан готов встретить эту опасность, то почему она не готова? Да, ее мучит вопрос, насколько сильно она любит его, но, может быть, он мучит ее только потому, что она пытается защитить себя? Пытается отрицать, что ее жизнь без него будет просто невыносимой?

— Боже мой, это безумие! — простонала Пенни, отворачиваясь от окна. Она по-настоящему верила, что хочет уехать с ним, и вот теперь, когда наступил этот момент, ее раздирали сомнения. Пенни представила себе лицо Кристиана, и это заставило ее сердце, охваченное страхом, растаять от любви. Кристиан конкретно не сказал ничего, но Пенни понимала, что делает он это только ради нее, и если бы она не появилась в его жизни, он бы сейчас вернулся в Штаты и сдался властям. Ответственность тяжким грузом обрушилась на Пенни, как будто она стала его судьей и держала его судьбу в своих руках. Интересно, какая это судьба, чем все закончится для них обоих? А может, и вправду ничто не имеет значения, если они будут вместе? Пенни вспомнила свою жизнь во Франции, и внезапно у нее перехватило дыхание от страха проститься с ней навсегда.

Некоторое время Пенни стояла у телефона, уставившись на него и ощущая во всем теле какую-то непонятную пустоту. В конце концов она сняла трубку и быстро набрала домашний номер Дэвида, не зная даже, что скажет, и не понимая, почему ей вдруг именно сейчас захотелось поговорить с Дэвидом.

— Ох, привет. Пенни! — услышала она голос Мариель. — А мы и не ожидали, что вы так скоро объявитесь.

Как дела?

— Прекрасно, — машинально ответила Пенни.

Она не могла говорить с Дэвидом, пока Мариель находится у него в квартире. Внезапно Пенни охватило желание закричать. Что Мариель делает в квартире Дэвида?

Почему она оказалась там именно сейчас, когда ей, Пенни, так надо поговорить с ним! И тут, словно отвечая на ее вопрос, Мариель сообщила:

— Дэвида сейчас нет дома. Он уехал в аэропорт встречать жену и детей.

— Жену и детей? — переспросила Пенни, смутно сознавая, как неестественно прозвучали эти слова.

— Совершенно верно. Они долго беседовали по телефону и решили попробовать начать все сначала.

— А-а, я понимаю…

Мариель рассмеялась.

— Он попросил меня купить цветы и навести порядок к ее приезду, именно этим я сейчас и занимаюсь. На самом деле вы случайно застали меня, я уже собралась уходить.

Затем Мариель перевела разговор на факсы, которые отправила сегодня для Пенни, поинтересовалась, прочитала ли она их и что думает на этот счет. Пенни ничего не соображала, но каким-то образом ей удалось ответить на вопросы Мариель.

— Есть ли у вас какое-нибудь сообщение для Дэвида? — спросила в заключение Мариель.

Пенни задумалась. Ей надо было сказать Дэвиду очень многое, но она понимала, что, если даже ей это удастся, вряд ли он захочет слушать. В этот момент дверь отворилась, и в номер вошел Кристиан. Пенни подняла голову, посмотрела в его глаза и почувствовала, что у нее все перевернулось внутри. Лицо Кристиана было бледным и напряженным, и Пенни смогла так же глубоко почувствовать его страх, как и свой собственный.

— Нет, у меня нет сообщений, — тихо ответила она и, положив трубку, бросилась в объятия Кристиана.

Пьер всеми силами старался не обращать внимания на то, как болезненно выглядит Сильвия. Последний раз он видел ее несколько месяцев назад, и за это время Сильвия так сильно похудела, что это состарило ее сразу лет на десять.

«Знает ли Дэвид, что она так плоха?» — подумал Пьер, когда Сильвия принесла из бара своей гостиной, обставленной в стиле эпохи регентства, два бокала и поставила их на стол. Должен ли он рассказать об этом Дэвиду?

— Твое лицо, — Сильвия улыбнулась, — обычно не выдает тебя, Пьер, но боюсь, что в данном случае оно тебя подводит. Умирать я не собираюсь, во всяком случае, сегодня вечером, так что успокойся и расслабься.

Пьер засомневался, надо ли ему что-то сделать, чтобы загладить неловкость. Так как улыбка Сильвии требовала ответа, он тоже натянуто улыбнулся.

— У меня рак, — со всей прямотой сообщила Сильвия. — Дэвид об этом не знает, разумеется, и не узнает, пока я не решу, что наступил подходящий момент.

— Эта форма поддается лечению? — спросил Пьер, надеясь в душе, что поступает правильно, задавая подобный вопрос.

— Врачи говорят, что да, — ответила Сильвия, усаживаясь в кресло напротив Пьера. — Но ты ведь здесь не для того, чтобы обсуждать мое здоровье, не так ли?

Пьер смутился. Конечно, он здесь не для этого, но нельзя же просто отбросить в сторону столь деликатную и жизненно важную тему, словно это разговор о погоде!

— Насколько я понимаю, от Пенни нет никаких известий? — спросила Сильвия, переходя прямо к делу.

Пьер покачал головой:

— Мы знаем только, что три дня назад они уехали из Италии.

— А что говорит Дэвид?

— Он отказывается обсуждать эту тему.

Сильвия кивнула и в задумчивости уставилась на свой бокал, барабаня по нему пальцами.

— Несомненно, он, как и все мы, предполагает худшее? — Она снова перевела взгляд на Пьера.

— Да, полагаю, что так.

— И ты боишься, что может попытаться вернуть ее?