Прежде чем Самми успела возразить ей. Пенни вышла из летней кухни. Вокруг творилось что-то невообразимое.

Повсюду сновали повара; официанты и официантки бегали взад и вперед между круглыми столиками, расставленными на лужайках; организаторы приема с планшетами под мышками кричали на всех — от электриков до музыкантов. Пенни уже собралась спросить, не может ли она чем-нибудь помочь, но в этот момент из окна высунулась Самми и крикнула ей, что звонит Эстер Делани.

Когда Пенни вернулась в дом, ее сердце билось сильнее обычного. Она очень надеялась, что Эстер звонит не для того, чтобы передать извинения Кристиана Муро.

Пенни чувствовала, что если Кристиан не придет на прием, то для нее весь день пойдет насмарку.

— Привет, Эстер, как дела?

— Ох, у меня все в порядке, спасибо. Я просто звоню для того, чтобы передать, что немного задержусь. А Уолли придет пораньше.

— Очень хорошо, спасибо, что предупредили.

В разговоре возникла небольшая пауза, затем Эстер сказала:

— Кристиан рассказал мне, что ты его пригласила.

— И он будет? — спросила Пенни. Сердце ее замерло в ожидании ответа Эстер.

— Возможно. Да-да, вполне возможно.

У Пенни тут же поднялось настроение.

— Очень хорошо. Если увидите его, передайте, что я жду встречи.

— Ладно. Как говорят французы, се soir.[18].

Пенни еще некоторое время стояла с трубкой в руке, испытывая странные чувства. Разумеется, это разгулялись нервы, и не стоило слишком уж тешить себя надеждой.

Ведь Эстер всего лишь сказала возможно…

— Пен, вы в порядке?

Пенни резко обернулась и увидела стоявшего в дверях Дэвида.

— Да-да, все в порядке! — заверила она, кладя трубку на рычаг. — Просто задумалась.

— Есть какие-то проблемы?

— Нет-нет, совершенно никаких. Как раз наоборот. — Пенни заулыбалась. — Все идет прекрасно, не так ли? — «Почему он так смотрит на меня? — подумала Пенни. — Может быть, у меня только что выросла вторая голова?» — Что вам предложить? — спросила она.

— Ничего. Я зашел, чтобы переодеться. Мне надо съездить на пару часов в Канны.

— Понятно. А Кассандру вы берете с собой?

В глазах Дэвида запрыгали смешинки.

— Честно говоря, мне надо немного отдохнуть от нее.

Вы не возражаете, если я ее оставлю здесь?

Пенни пожала плечами:

— Мне все равно. — Она направилась к двери, но неожиданно обернулась. — Увидите в Каннах Сильвию, передайте ей, что лимузин заказан на семь часов. А если не увидите, я сама позвоню в отель.

— Передам. Между прочим, кто-нибудь догадался отключить на вечер систему поливки?

— Ох, черт возьми, конечно же, нет! — воскликнула Пенни и пошла к двери.

— Прежде чем вы уйдете. Пен, — остановил ее Дэвид, — я хотел бы поговорить о сегодняшнем приеме. Я надеюсь, что мы с вами выступим, как говорится, единым фронтом.

Никакой ругани, никаких подковырок, ничего такого, что могло бы навести Сильвию, или любого другого на мысль об отсутствии взаимопонимания между нами. Это не составит для вас труда?

— Нет. Я целиком «за». Пусть только кто-нибудь попробует сказать, что между нами нет единства!

Дэвид рассмеялся:

— Вы меня прекрасно поняли. Ладно, мне пора ехать.

Наслаждайтесь обществом Кассандры.

— Оно не доставляет мне такого огромного удовольствия, как вам, а жаль, — беззаботно бросила Пенни и выбежала в сад.

К восьми часам вечера собрались почти все приглашенные. «Мерседесы», «ягуары», «БМВ», «порше», еще несколько лимузинов и более скромных автомобилей разместились на площадках перед домом, позади него и даже на отдаленных лужайках. Шоферы, специально приглашенные для парковки машин гостей, сновали взад и вперед, создавая хаос. Официанты уже переоделись в аккуратную черную униформу; оркестр из пяти музыкантов, расположившийся на эстраде возле бассейна, тихонько наигрывал джазовые мелодии, а огромный плакат, изображавший обложку первого номера «Нюанса», уютно поблескивал в свете мягких, пастельного оттенка огней.

Прием изумлял своим размахом. Здесь собрались все, от редакционных курьеров до ее величества принцессы Стефании. Дэвид ухаживал за принцессой, а Сильвия дружески болтала с мэром Ниццы, как будто знала его много лет. «И может, они действительно давно знакомы», — подумала Пенни, с трудом сдерживая распиравшую ее радость.

Хотя только треть каждого номера «Нюанса» должна была выходить на французском, по грубым подсчетам Пенни по крайней мере половина гостей были французы. Все они выглядели просто шикарно! Нет, Пенни вовсе ничего не имела против шведов, датчан, немцев, англичан, итальянцев и представителей других национальностей, присутствовавших на приеме, но французы явно выделялись среди гостей. И все же они не могли затмить собой красавицу, которая улыбалась им с многочисленных плакатов.

— Это вы, — ласково промолвила Пенни, обращаясь к Полин Филдз, которая появилась рядом с ней на ступеньках террасы и оглядывала собравшихся. — Вы главная виновница торжества.

Полин улыбнулась.

— Мне приятно это слышать, но не стоит преуменьшать свои заслуги. Вы славно потрудились на благо журнала. Я слышала, что вы чертовски много работали и, конечно, заслужили, чтобы вас приветствовала вся эта публика. — Полин рассмеялась, довольная собственным комплиментом.

— Мы получили сотни просьб со всего света перепечатать интервью с вами, — сообщила Пенни.

— Да, Дэвид говорил мне.

Некоторое время они стояли молча, наблюдая за гостями и слушая убаюкивающий гул разговоров и звон бокалов. Из-за тихонько поднимавшихся вверх тонких колец противомоскитного дыма, копоти свечей, сизых струек, тянувшихся от сигар и сигарет, над толпой уже начала образовываться бледная пелена.

— А скажите, — Полин наклонилась поближе к Пенни, потому что оркестр неожиданно заиграл что-то бравурное, — кто это вон там… все время смотрит на вас?

Пенни проследила за взглядом Полин и рассмеялась:

— Это моя заместительница, Мариель Дескорт. Она очень хотела взять у вас интервью и теперь никак не может простить мне, что ей не повезло. На самом деле решение по этому вопросу принимал Дэвид, и вот, пожалуй, еще одна причина того, что она выглядит такой недовольной. Просто Дэвид пригласил сюда свою подружку из Штатов.

— Ох, я понимаю! А где подружка Дэвида?

Пенни пошарила взглядом по толпе.

— Не знаю, где она в данный момент, но если увидите бюст неописуемого размера, то не ошибетесь: это Кассандра.

Полин рассмеялась:

— А Дэвид в эти дни встречался со своей женой?

Пенни покачала головой:

— Думаю, что нет, хотя он никогда не говорил со мной о ней. Вы ее знаете?

— Довольно плохо. Мы встречались пару раз.

— Что она за человек?

— Очень красивая и, насколько я поняла, совершенно без ума от Дэвида. Я часто задавала себе вопрос, какая кошка могла пробежать между ними… Но я вас буквально оккупировала, а вы все же хозяйка этого приема. Пойдите побродите среди гостей, развлекитесь. А я, пожалуй, избавлю Сильвию вон от того старика; похоже, она явно нуждается в этом. Но прежде чем уйдете, скажите мне: это правда, что Сильвия привезла с собой любовника?

Пенни усмехнулась.

— И где же он? — поинтересовалась Полин.

— Думаю, остался в отеле. По возрасту он годится ей во внуки, только я вам этого не говорила.

— Мой рот на замке, — пообещала Полин и, легонько шлепнув Пенни по плечу, удалилась — вся в облаке духов и шифона, — чтобы присоединиться к Сильвии.

Вечер продолжался, и плохое настроение Мариель постепенно улетучилось. До прибытия сюда она изрядно выпила и сейчас, переходя от гостя к гостю, ловила восхищенные взгляды, которые вызывали ее голый живот и длинные ноги. Мариель захотелось мужчину — так всегда бывало с ней, когда она отпускала те немногие тормоза, которые еще сохранились.

Однако, прежде чем выбрать жертву, Мариель решила познакомиться с человеком, которого она только что заметила возле беседки. До этого она никогда с ним не встречалась, но если только чутье ее не подводило, этот воинственного вида мужчина эпохи Британской империи с сигарой и рыжими усами был Уолли Делани, который, кроме всего прочего, являлся ближайшим соседом Пенни.