Вернувшись в гостиную с подносом в руках, Кейт увидела, что Ник стоит возле ее стола, разглядывая, что там лежит, и порадовалась, что в пишущей машинке ничего нет. Останься там листочек из какой-нибудь статьи, она бы не возражала, но Кейт не хотелось, чтобы кто-нибудь, даже Ник, видел ее книгу, точнее, то немногое, что она успела насочинять. Тем более что Николае Гоу был актером шекспировского театра.

— Вот и кофе, — провозгласила она, ставя поднос на стол. — Боюсь только, что сливок нет. Миссис Адаме, моя соседка, утащила последние.

Ник с улыбкой следил, как она разливает кофе по чашкам.

— Забавно, — сказал он, усаживаясь на диван и вытягивая ноги во всю внушительную длину. — Мы говорили о чем угодно, но вы и словом не обмолвились о своей книге.

Щеки Кейт слегка порозовели.

— Собственно говоря, пока и рассказывать-то еще не о чем.

— Понимаю, — кивнул Николае. — Вы у нас известная скромница.

— Нет, правда, — сказала она. — Я еще почти ничего не написала. Кажется, я замахнулась на нечто такое, что мне не по зубам.

— Что-то не верится, — задумчиво промолвил Николае. — А давно вы пишете?

— Целую вечность! Месяца четыре, а то и больше.

Он расхохотался:

— Да. И верно — вечность.

Кейт улыбнулась, на ее щеках заиграл румянец.

— Просто поначалу мне казалось, что это совсем не сложно, тем более что я журналистка и неплохо владею пером. Однако оказалось, что все куда сложнее.

— Но вы все-таки продолжаете? Или совсем руки опустились?

— Нет, я пытаюсь. В противном случае мой отец страшно огорчится. Он просто бредит моей книгой. Ни о чем другом и разговаривать не желает.

— Но вы рассказали ему о своих затруднениях?

— Нет, что вы! Как и остальные, он свято верит, что у меня все идет как по маслу. Вот мне и приходится мучиться, чтобы не разочаровать его.

— А что говорит Джоэль? Он ведь ваш агент, кажется?

Кейт помотала головой:

— Нет, Джоэль весьма недвусмысленно дал мне понять, что и слушать ни о чем не станет, пока я не покажу ему уже законченную рукопись. К тому же после той памятной вечеринки у Дженнин, о которой я вам рассказывала, я его даже не видела. Но ничего. — Она натянуто улыбнулась и продолжила с наигранной беззаботностью:

— Как-нибудь справлюсь.

Николае мгновенно заметил, что Кейт расстроилась.

— Извините, — сказал он. — Больше не буду совать нос куда не надо.

Вместо ответа Кейт протянула руку и взяла чашку. Николае Гоу смотрел на нее с такой нежностью, какой она никогда не замечала у Джоэля.

— Ничего, — сказала Кейт, чуть помолчав. — Возможно, это и к лучшему. Может, теперь мне станет легче.

— Так вы только поэтому мне позвонили? Потому что расстались с Джоэлем?

— Не стану врать, да. — Кейт потупилась. — И… я очень рада, что это произошло.

— Я тоже.

Она улыбнулась.

— В воскресенье у меня весь день свободен, — сказал, Ник. — Может, сходим куда-нибудь? Или, скажем, за город прошвырнемся? — Видя ее нерешительность, он добавил:

— Нельзя же всю жизнь его ждать, Кейт!

— Да, я сама понимаю. — Она отвернулась, смущенная тем, что актер видит ее насквозь.

— Ладно, — произнес Ник. — Мне уже пора. — Он поднялся и поставил опустевшую чашку на поднос. — Если передумаете насчет воскресенья, то мое предложение остается в силе.

Проводив Ника, Кейт еще долго корила себя за то, что не приняла его приглашения. А что ей оставалось делать?

Она не могла себя ничем связывать — вдруг Джоэль позвонит?

Пройдя в спальню, она задернула шторы и лишь затем включила свет. Это уже стало у Кейт привычкой: во-первых, чтобы легче было разглядеть, не подъехал ли к дому Джоэль, а во-вторых, чтобы никто не подсматривал за ней.

Загадочные телефонные звонки в последнее время участились, и пару раз Кейт показалось даже, что она узнала голос, однако точно вспомнить, кому он принадлежит, она так и не сумела. Нет, таинственный звонивший вовсе не угрожал ей, скорее даже наоборот. Но он всегда торопился и, чтобы исказить голос, зажимал чем-то микрофон трубки. Одно время Кейт даже подозревала, что это штучки Джоэля, но затем сообразила, что подобные выходки не в его стиле.

Сидя перед трюмо, она счищала с лица макияж. Всякий раз, когда к дому подъезжал автомобиль, она внутренне напрягалась, ожидая, что в дверь позвонят, но звонок молчал.

Ничего, рано или поздно он непременно объявится, в этом Кейт была уверена. Погладив живот, она улыбнулась своему отражению в зеркале. Со временем Джоэль привыкнет к мысли, что станет отцом.

Утром, проснувшись, Эшли с изумлением увидела, что за ночь выпал мокрый снег. Это весной-то. Однако никто не огорчился. Эшли обожала гулять по заснеженному лесу; ей казалось, что она ходит прямо по рождественской открытке.

Они долго играли в снежки. Потом, возбужденные и мокрые, Кит и Эшли присели на лавочку на берегу замерзшего ручья. Цезарь и Алекс носились наперегонки по свежему льду. Пес то и дело поскальзывался и падал, не понимая, что за чертовщина с ним творится.

Тем временем вновь повалил снег, и все вокруг быстро стало белым-бело. Идиллическая картина снова напомнила Эшли рождественские открытки, которыми она любовалась еще в детстве.

Кит гладил ее по руке, и Эшли прильнула к нему. Его близость была ей приятна.

— О чем думаешь? — поинтересовался Кит.

— Да так, ни о чем.

— Может быть, о нем? — спросил Кит, кивая на Алекса.

Эшли приподняла голову; глаза Кита были печальны.

— Нет, — быстро ответила она. — Не о нем.

— Как у тебя вообще дела?

— Имеешь в виду, на работе? Все нормально.

— Часто его видишь?

— Не чаще обычного, — сказала она. И тут же добавила:

— На работе, конечно.

— Но ты по-прежнему о нем думаешь?

— Да нет, — солгала Эшли. — Какой в этом смысл?

— А ты его еще любишь?

Эшли затаила дыхание. Она с дрожью ждала, когда Кит задаст этот вопрос. Врать она не хотела. Правда же заключалась в том, что последние два месяца были для нее настоящим адом. Стоило ей только увидеть Джулиана в коридоре или в офисе, как внутри у псе словно что-то обрывалось, и Эшли понимала: любовь к нему не только не угасла, но и готова в любое мгновение вспыхнуть с новой силой. Господи, и почему настоящая жизнь никогда не складывается так, как в любовных романах?

— Алекс, ну-ка прекрати! — крикнул Кит. Приподняв голову, Эшли увидела, что Алекс держит Цезаря за передние лапы и танцует с ним на льду.

— Но ему нравится, — возразил мальчик.

— Ничего подобного. Ему больно. Отпусти его.

Но Алекс пропустил требование отца мимо ушей, продолжая играть со щенком.

Кит встал.

— Алекс! — Его голос зазвенел. — Ты что, не слышал?

Мальчик неохотно разжал ручонки, и Цезарь, определенно довольный, что вновь обрел долгожданную свободу, радостно стрельнул в кусты.

— Подойди сюда, — сказал Кит.

Алекс не шелохнулся. Эшли с колотящимся сердцем наблюдала за этой сценой. Мальчик смотрел на отца расширенными, полными слез глазенками.

— Ну же, — нетерпеливо позвал Кит. — Я жду.

Протянув руки, он помог Алексу вскарабкаться на берег.

— Пойми, малыш, — заговорил он, — Цезарь еще совсем маленький. К тому же он не может тебе признаться, что ему больно или неприятно. Он слишком тебя любит, чтобы укусить как следует, поэтому позволяет измываться над собой. Но ведь ты не хочешь его мучить, верно?

Алекс помотал головой. По раскрасневшейся щеке скатилась слезинка.

— Тогда позови его и извинись перед ним.

Алекс поспешно повернулся и окликнул Цезаря. Щенок тут же примчался, сжимая в неокрепших зубах длинную хворостину. Выхватив ее из его пасти, Алекс устремился к кустам, а Цезарь помчался за ним, заливисто лая.

Кит снова сел на лавку и обнял Эшли за плечи. Его лицо оставалось таким суровым, что Эшли не выдержала и рассмеялась.

— Меня ты тоже отчитаешь? — спросила она.