Красивое лицо Морин вытянулось, но возразить разгневанному режиссеру она не осмелилась.

— Возвращайтесь к остальным, выпейте чаю и обсудите с Дейвидом свои роли. Издеваясь над Элламарией, вы издеваетесь и надо мной, а я этого не потерплю. Вы поняли? Незаменимых актеров у меня нет!

К его удивлению, на глаза Морин навернулись слезы.

Боб ожидал от нее чего угодно, но только не слез. Она могла кричать, топать ногами. Но слезы…

— Послушайте, — примирительно заговорил он. — Извините, что мне пришлось говорить так резко. Давайте больше к этому не возвращаться, хорошо?

По-прежнему не раскрывая рта, Морин Вудли поспешно отвернулась и засеменила прочь. Боб проводил ее сумрачным взглядом. Он не доверял этой женщине. Да, она была настоящая актриса, высокого класса. И снова, уже не в первый раз, он вспомнил, как она говорила, что знакома с его женой. Придется следить за ней в оба. Или, точнее, следить за собой.

— Есть хочешь? — спросила Элламария.

— М-мм, не откажусь.

— Сходим куда-нибудь? На Кингз-роуд, например. Хоть перехватим пиццы.

Чуть призадумавшись, Боб ответил:

— Я бы предпочел поесть дома. Давай лучше купим что-нибудь готовенькое.

— Давай. Что бы ты хотел?

— Китайская кухня подойдет?

Элламария кивнула:

— Вполне. Хочешь, я составлю тебе компанию?

Боб покачал головой:

— Нет, не стоит. — Он хотел воспользоваться случаем и позвонить жене. Он весь день собирался это сделать, но репетиция затянулась до пяти и возможность ему так и не представилась — Элламария все время была поблизости.

Взяв со стола ключи от автомобиля. Боб на прощание поцеловал Элламарию и вышел.

В предвкушении вечернего спектакля Элламария была охвачена радостным трепетом. Она пригласила на премьеру всех своих подруг, договорившись потом всей компанией завалиться ужинать. Жаль только, что отец не увидит ее выступления. Он был бы в восторге. Придется послать ему вырезки из газет с хвалебными отзывами.

Раздевшись, Элламария пошла принимать ванну.

Ее так и подмывало спросить Боба, что он сказал Морин Вудли, но она прекрасно понимала, что делать этого нельзя. Боб всегда наотрез отказывался обсуждать свои отношения с другими актерами. Исключений он не делал ни для кого.

«Интересно, — думала Элламария, — не рассказать ли ему, что Морин на него положила глаз? Впрочем, нет, не стоит, Морин как-нибудь обойдется. Жаль только, что красавец кузен Бланш — как там его зовут — так быстро улетел в свои Штаты».

Зазвонил телефон, и Элламария, завернувшись в полотенце, подошла к аппарату.

Звонила Кейт, чтобы пожелать ей удачи. Заодно она сказала, что ее родители не смогут прийти на спектакль.

— А Джоэль? — осведомилась Элламария.

— Джоэль придет точно. Он заедет за мной в половине восьмого. Мы успеем добраться?

— Вполне. Ведь начало в половине девятого. Кстати, Николае Гоу сегодня спрашивал про тебя.

— Неужели? — воскликнула Кейт. — И что его интересовало?

— Придешь ли ты на спектакль.

— А ты что сказала?

— Что придешь. Правда, про Джоэля я умолчала.

— По-моему, он не особенно огорчился, когда мы с Джоэлем ушли из «Ритца».

— Он ничего не сказал по этому поводу, однако мне показалось, что все же немного расстроился. Между прочим, ты сама просила познакомить вас еще полгода назад.

— Да, но что-то он не слишком торопил события, — обиженно напомнила Кейт.

— У него еще продолжался предыдущий роман.

— Тем хуже для него. Боюсь, теперь он уже опоздал.

— Он славный малый.

— Не заставляй меня чувствовать себя виноватой, Элламария. Как там наши? Ты говорила с ними? Мы ведь поначалу собирались встретиться в баре.

— Дженнин недавно звонила. Она приведет Мэттью.

И — ты не поверишь — Эшли тоже придет не одна!

— Ну да! А с кем?

— Пока не знаю Говорит, в ресторане познакомились.

— Но кто он?

— Представления не имею. Но она уверяет, что он нам понравится.

Чуть помолчав, Кейт снова заговорила:

— Я давно хотела спросить тебя, сказал Боб что-нибудь своей жене или нет?

Элламария вздохнула:

— Если и сказал, то мне об этом ничего не известно.

Так что скорее всего нет.

— Бедняжка! Ты на него сердишься?

— Не то слово, — уныло промолвила Элламария. — Я готова растерзать его! Но что я могу поделать? Да и время сейчас для ссоры неподходящее — премьера и все такое.

— А где он сейчас?

— Как раз входит. Ездил за едой в китайский ресторанчик.

— Ты еще способна есть? — изумилась Кейт. — А я-то думала, ты с ума сходишь от волнения.

— Еда для меня — святое, — усмехнулась Элламария. — Ладно, давай прощаться, а то он громыхает чем-то на кухне, давая мне знать, что пора браться за дело.

Повесив трубку, Элламария прошла в кухню. Боб уже вскрыл одну из картонок и сидел, ковыряя что-то вилкой.

— Неужели не мог подождать? — спросила Элламария.

— Я голоден как волк, — виновато ответил Боб. — С самого утра маковой росинки во рту не было.

— Дай мне хотя бы все разложить по тарелкам, — предложила Элламария, забирая у него картонку.

На глазах у Боба она быстро расставила тарелки, солонку и баночки с приправами, а затем брякнула на стол вилки и ножи.

— Ты на что-то сердишься? — озабоченно спросил Боб.

— Нет.

— А кто тебе звонил?

— Кейт.

— Она придет сегодня?

— Да. С Джоэлем.

— Вот как? Значит, они еще встречаются?

— Да. А что, тебя это удивляет?

Боб недоуменно посмотрел на нее.

— Послушай, Элламария, в чем дело? Что за муха тебя укусила?

— Никто меня не кусал, — огрызнулась она. — Я тебе уже сказала.

Достав из картонки одно из готовых блюд, она засунула его в духовку.

— Что ты делаешь?

— Не хочу, чтобы оно остыло. Я должна сначала принять ванну.

— Надо же, а я-то надеялся, что ты для меня разделась.

Элламария даже не улыбнулась.

Пожав плечами, Боб уселся за стол и приступил к трапезе.

Когда Элламария вышла из ванной, он сидел перед телевизором.

— Что-то интересное? — Элламария сокрушенно покачала головой. — Много я пропустила?

— Уже кончается.

— Что же ты не позвал меня?

Боб уставился на нее, недоуменно моргая.

— Почему ты меня не позвал? — повторила Элламария.

— Извини, не сообразил.

— Да, со смекалкой у тебя слабовато, — съехидничала она. ««

— Послушай, Элламария, тебе не надоело? — обиженно произнес он. — Если ты на меня обижена, так и скажи.

Но только, будь добра, объясни, в чем дело.

Вместо ответа Элламария ткнула вилкой в еду. Однако есть не хотелось. Она молча отодвинула тарелку в сторону.

— Что случилось?

— Пора бы и самому догадаться.

— Извини за тупоголовость, но я не понимаю. Объяснись, будь любезна.

— Так ведь в том-то и дело. Боб! Ты не понимаешь!

Боб беспомощно пожал плечами:

— Знай я, что понимать, то хоть бы постарался.

— Тогда попытайся понять, что перед самым Рождеством ты мне кое-что пообещал. О чем, похоже, благополучно забыл.

— Что пообещал?

— Ах, какая прелесть! — воскликнула Элламария. — Что пообещал? Ты прекрасно знаешь что! Пообещал рассказать о нас своей благоверной, вот что! Пообещал, что мы будем вместе. Еще пообещал…

Боб встал и выключил телевизор.

— Послушай, а почему ты именно сейчас завела этот разговор? — спросил он, глядя на нее, но Элламария отвернулась и уставилась в окно.

Тогда он подошел к ней и задернул шторы.

— Потому что ни о чем другом я думать не способна, — ответила Элламария.

— Даже сейчас, перед спектаклем?

— Да, даже перед спектаклем, представь себе. Видишь ли, Боб, моя жизнь состоит не из одних спектаклей. Есть в ней кое-что поважнее. Ты, например. По меньшей мере я так считала.

— Ты напрасно себя заводишь, Элламария. Тебе не из-за чего волноваться.

— Нечего говорить со мной, как с ребенком! — Закричала она. — Может быть, тебе на все наплевать, а для меня это — самое главное! Да, тебе все безразлично. И моя судьба тебя нисколько не волнует. Ты мне за все Рождество ни разу не позвонил! У тебя есть жена и ее паршивые лошади, а вдобавок еще и я, и театр. С какой стати ты должен хоть чего-нибудь лишиться? У тебя есть все, негодяй ты этакий!