– Мать вашу! – не выдержав, проявил Лониэль утонченное эльфийское воспитание.

– Разговаривает? – уточнила Томагавка.

– Ра-а-а!.. Ра-азгова-аривае-ет!

– Вы кто такие? – Лониэль решил, что пора брать инициативу в свои руки, уж слишком быстро пополнялись ряды душевнобольных.

– Лист, Духа, – вразнобой сообщили воры.

Эти оказались покрепче управляющего, уже практически пришли в себя. Позыркивают уже осторожно по сторонам, пытаясь сообразить, во что вляпались.

– Ригольд с Лещом?

Подозрительность во взгляде. Откуда этот эльф – э-эльф! – знает Ригольда и, самое главное, Леща?

– Отведите нас к нему, – приказала Томагавка.

– Это еще зачем? – Подозрительность в движениях рук, ищущих рукояти ножей.

– У нас к нему дело. И шевелитесь, пока до вашего Леща Ищейка не добрался!

Подозрительность исчезла, страх вернулся.

– Это он здесь… поработал? – осторожно спросил Духа.

– Да уж не мы, точно, – хмыкнула Томагавка.

– Лещ приказал взять у Зачинщика мундиры и доспехи стражи, – напомнил Лист. – Зачинщик здесь?

– Почтенный Бенджамин мертв, – всхлипнул толстяк.

Томагавка сочувствующе хлопнула его по плечу – похоже, бедолага боготворил своего хозяина.

– Зачинщик? – Сказанное управляющим никак не укладывалось в голове парня. – То есть как это мертв? Неужто Ищейка? А говорили, у Зачинщика иммунитет… – Сложное слово вор произнес, ни разу не сбившись.

– От смерти иммунитета нет, – авторитетно сообщила Томагавка. Лониэль презрительно хмыкнул – дескать, много ли вы, люди, знаете об иммунитетах к смерти, но промолчал.

– Уходить надо. – Духа явно нервничал. – Лист, доспехи берем – и ноги отсюда.

– А эти двое?

– Возьмем с собой, пусть Лещ с ними разбирается.

Эльф снова насторожился. Уши шевельнулись, голова повернулась в сторону прихожей.

– Стучат, – сказал он. – Ногами, кажется. И еще кричат: «Откройте, стража».

– Кто бы это мог быть? – съязвила Томагавка. – Парни, я не знаю, для чего Лещу шмотки стражников понадобились, но сейчас не до них. Если, конечно, нет желания содрать их с тех милых ребят, что штурмуют сейчас входную дверь.

– Нашла время трепаться. – Духа уверенно помчался прочь по коридору, Лист припустил за ним.

Томагавка и Лониэль бросились следом, стараясь не отстать. Такой умный и предусмотрительный человек, как покойный Зачинщик, разумеется, не мог ограничиться одним-единственным входом. Духа уверенно распахнул неприметную дверь в конце коридора и с разбега уткнулся в стражника. Тот машинально схватил вора за плечо, движение отрабатывалось годами, и сейчас руки проделали все сами, пока сознание их обладателя силилось понять, кто же это пожаловал.

Увы, тот ход, который был известен Духе, городской страже был известен не хуже.

– Посторонитесь, уважаемый, будьте так любезны, – попросил Лониэль, обогнавший в забеге Листа и Томагавку. – Мы тут, понимаете, от городской стражи как это… линяем, а вы, не в обиду будет сказано, на дороге стоите.

– Э… э… э-эльф! – выдохнул стражник, выпуская из захвата Духу.

– Живой? – по привычке спросила Томагавка, проскакивая мимо обалделого стражника и его не менее обалделого напарника.

Духа летел по улице, словно за ним Блин гнался, остальные не сильно от него отставали. Девушка вздохнула и прибавила, чтобы не потеряться в лабиринтах улиц.

– Штурмуют, – сообщил Блин, разглядывая открывшуюся батальную сцену.

Собственно, баталия пока не началась, мелкие группки воров концентрировались напротив ворот особняка, местами блестели начищенные доспехи городской стражи. Старик одобрительно крякнул, хорошая задумка, грамотная.

– Скучно. – Беодл поднял с земли камень, ловко подбросил на ладони и метнул в сторону особняка.

Часть стены с грохотом обрушилась, воры прыснули во все стороны, точно испуганные мыши, но тут же вернулись, осторожно подкрадываясь к проходу.

– Умеют пользоваться удачей, – довольно заметил Беодл. – Ну что, нечистый, тряхнем стариной?

– Надо больно, – недовольно ответил Блин. – Им и так Лакки покровительствует. Вон его протеже вышагивает, видишь?

– Вон тот, худой? – презрительно фыркнул Беодл. – Нет в нем подлинной силы и мужества. То ли дело мои горцы!

– Вон один из них, – указал Блин. – С моей племяшкой вместе. И не боится же, по тупости своей, а ведь малышка своим присутствием может превратить любую победу в не пойми что. Пойдем лучше вина выпьем, без нас справятся. Неспортивно это, старый.

– Нет в тебе боевого духа, – сурово заметил Беодл. – Только вино пить и шкодить, шкодить да вино пить. Тьфу, одно слово – «нечистый».

– Вчера мылся, – обиделся Блин. – На себя бы посмотрел, старый!

– Что-то синерясые заволновались, – удивился Беодл, оторвавшись от батальной сцены.

Атакующие на удивление легко взяли забор и теперь с радостными воплями прорывались в особняк. Похоже, обрушившаяся стена изрядно удивила защитников особняка, и минутная растерянность обошлась им дорого.

– По мою душу, – довольно ухмыльнулся Блин. – Как святоши говорят, «нечистым духом пахнуло». Уж что-что, а нечистый дух они нюхать умеют.

– Да уж, понаворотил ты дел в свое время, – неодобрительно заметил Беодл. – До сих пор вспоминают, хоть уж сколько веков минуло. Так вмешаемся или нет?

– Нет. Вон Лакки – видишь? Ледания – его вотчина. Ты как хочешь, а я с ним отношения портить не намерен. Его же нынче святым считают – слышал? Святой Лакки. – Блин хихикнул. – Нет, ты только представь, Лакки – святой! Ты вот говоришь, я покуролесил, так наш рыжий еще и не такое выделывал – помнишь? Только я нынче дух Зла, а он, видите ли, святой! Обидно, да?

– Да ну тебя, надоел, – поморщился Беодл. – Пойдем, что ли?

– Пойдем, – легко согласился Блин. – Только вот чуть-чуть пошутим. Над синерясыми, вон они уже почти рядом. А потом пива выпьем с воблой. И Лакки угостим, пиво – мне, вобла – ему. Идет?

– Ох, да какое в Ледании пиво, – вздохнул Беодл. – Ладно уж, пошли… Святой Блин.

– Живой! Разговаривает! – ошалело бормотал стражник, пялясь в переулок, где три часа назад исчез живой разговорчивый эльф со товарищи…

В особняк мы вошли сравнительно легко. Рухнувшая не пойми с чего стена изрядно облегчила нам задачу. Вот уж не думал, что Король на такое потратится, но ограда вокруг особняка представляла собой одну мощную ловушку, и горе тому, кто на нее сдуру напорется. Правда, ребята собрались тертые, такие вещи за версту чуют, а сунувшемуся было в ворота варвару Лани подробно объяснила, кто он такой и что у него в голове вместо мозгов.

Так что подарок судьбы пришелся как нельзя более кстати. Иначе пришлось бы просить магов о помощи… и привлекать внимание «Петушиного часа». Спасибо, святой Лакки, что помог, свечка за мной… сколько я тебе задолжал уже, интересно? И успею ли расплатиться? Ты уж присмотри за мной, святой Лакки, негоже, чтобы должника прибили раньше, чем долг отдаст.

Особняк строили, явно не рассчитывая на штурм. На окнах даже ставней нет, входная дверь легкая, неукрепленная. Вынести такую – раз плюнуть, если плевать будет варвар или гардарикец. Да и то сказать, чего мог опасаться Король? Ножа в спину – каждую минуту, стрелы опять же в спину, яда в кубке, толченого стекла в мясной поджарке, но никак уж не штурма. Если стража по его душу явится – на то потайные ходы имеются, нырнул – и ищи в темноте уголь.

Так что внутрь мы проникли легко и почти без шума. А дальше началось…

Король все же подготовился к встрече. То ли предчувствовал беду заранее, то ли успел в последний момент – не знаю и гадать не хочу. Только в особняке нас встретили помимо воров еще и наемники – умеющие драться, отлично вооруженные. И если б не варвар с гардарикцем, было бы совсем худо.

Ускользаю влево, взмахиваю кинжалом. Артефакт работает исправно, сотня острейших игл пронзает неудачника насквозь. Теперь в течение пяти минут он будет притворяться обычным кинжалом. Мастер Лион объяснял, что наложенным чарам нужно время, чтобы восстановиться. Жутко неудобно, но поделать ничего нельзя. Жаль, что нельзя использовать кинжал раз тридцать подряд, и пусть бы он потом хоть год заряжался.