В самом деле, когда Сухмет толкнул вперед второй огненный шар, он не дошел до следующего корабля фоев, а на расстоянии в полсотни локтей вдруг рассыпался огненной кляксой, и волна этого взрыва заставила качнуться «Летящее Облако».

Сухмет повернулся к Лотару:

— Они выставили близкий щит. Теперь мы можем достать их только сбоку.

— А ты сумеешь повернуть полет своего огневого мячика?

Сухмет покачал головой:

— Нужно придумать что-то другое, господин мой.

Лотар повернулся к корме и прокричал Купсаху, чтобы тот развернул корабль и вошел в дымовое облако. Капитан не замедлил исполнить это требование.

Хотя приказывать в бою на корабле мог только один человек — и этим человеком мог быть только Купсах, — Лотар выторговал себе право давать ему что-то вроде советов, потому что в магическом бою бравый капитан был так же беспомощен, как утка на шампуре.

Подождав, пока «Летящее Облако» отойдет на пару сотен туазов от края дымовой завесы, Лотар приказал остановить крылья, чтобы они своим стуком не обозначали их корабль. Конечно, он знал, что на небольшом расстоянии дымовая завеса их не спасет — любой из фойских монахов сумеет увидеть их, — но пока можно было на что-то надеяться. Тем более что Лотар, кажется, уже кое-что придумал.

Сухмет, поймав мысль Лотара, довольно ухмыльнулся и вытер пот, выступивший на лице и шее, пока он готовил магические огневые шары.

Три фойских корабля вплыли в дымовое облако, не сомневаясь, что их масса, превосходство конструкции и мощные гондолы обеспечат им удачу, даже если они и столкнутся с «Летящим Облаком». На этом соображении Лотар и построил свой следующий ход.

Он предложил Купсаху, не производя никакого шума, подняться почти вертикально в самые верхние слои дымовой завесы. Теперь корабли фоев проходили под «Летящим Облаком». И на достаточном расстояний, чтобы противник их не засек. А с гондолы «Летящего Облака» стало видно, что сначала один, потом второй, потом и третий корабль фоев вышли из дымовой завесы и снова вернулись, чтобы еще раз попытаться обнаружить противника.

Корабли выходили из завесы и опять ныряли в нее так долго, что стало ясно — капитаны фоев потеряли друг друга в дыму. И в то же время очень четко обозначили себя для Лотара и Сухмета. Теперь все стало легко и просто.

Лотар выбрал для себя сознание одного из капитанов и стал внушать, что сбоку от него идет бесшумное, затаившееся, трусливое, презренное «Летящее Облако». Его можно разом уничтожить, врезавшись в него всей массой, распоров ему гондолу или слабый, хлипкий корпус острым носом, тугими снастями, тяжелыми продольными бимсами…

Лотар знал, что Сухмет сейчас точно так же работает с другим капитаном, который ждет малейшего движения, чтобы ястребом наброситься на «Летящее Облако», которое вот-вот выдаст себя в этом жутком, вонючем, отвратительном тумане — он все равно не спасет его…

Когда между кораблями осталось не более сотни туазов, Лотар дал направление Сухмету, и тот великолепно сымитировал извивистой узконаправленной волной звук крыльев «Летящего Облака». Звук этот приходил к капитану корабля фоев со стороны другого фойского корабля. Потом Сухмет, зарядившись от посоха Гурама, еще раз сделал то же самое, но только для капитана второго фойского корабля. И у него все получилось.

Капитаны обоих кораблей, в святой уверенности, что у врага не выдержали нервы и он пытается уйти, но случайно оказался очень близко, развернулись и на полном ходу пошли встречными курсами, чтобы сбить, раздробить, уничтожить!

Они поняли свою ошибку, когда между кораблями осталось не более сотни футов. Вернее, их предупредили монахи Джан, но это уже не имело значения. Оба корабля столкнулись с таким шумом, что завеса показалась Лотару чуть менее плотной. Крики и треск лопающихся гондол не оставляли сомнений: корабли, сцепившись мертвой хваткой, летели вниз, с каждым мгновением теряя способность держаться в воздухе.

Потом Лотар отвлекся от этих криков. Они стали мучительно неприятны ему. Он пожалел, что не придумал что-то еще, чтобы не убивать столько людей разом и не уничтожать такие прекрасные корабли… Но было поздно.

Оба корабля фоев ударились о воду так, что, казалось, дрогнули небеса. Еще на двух противников стало меньше.

Где-то в облаке дыма гулял еще один фойский корабль, но Лотара он пока не беспокоил. Зато вполне реальной стала другая опасность. Оказалось, что гондола «Летящего Облака» слишком явно вышла из дымового облака, и ее заметили подходящие со стороны открытого моря два других корабля фоев. Вот с ними и предстояло теперь сражаться.

Лотар быстро поднялся на верхнюю часть гондолы и, стоя в специальных веревочных петлях, которые для удобства матросов опутывали гондолу, оценил расстояние до нового противника.

Два фойских воздушных галеота шли на расстоянии четверти мили друг от друга. Один чуть выше другого. И до них оставалось меньше трех сотен саженей. Но они не собирались сами атаковать, пока они хотели только гнать «Летящее Облако» в сторону острова, прямо в объятия третьего корабля, который неторопливо шел к месту боя. Положение было очень неприятным.

Спустившись на палубу, Лотар предложил Купсаху выбраться из облака и уходить изо всех сил. Когда они вышли из спасительной пелены дыма и их положение стало ясным, на палубе «Летящего Облака», где и до того было тихо, установилось почти мертвое безмолвие. Джимескин и Шивилек, которые не отходили от Санса, иногда даже помогая матросам маневрировать килями, спустились вниз.

Лотар с Сухметом поднялись на ют и стали следить за противником, который уже изготовился к стрельбе. Первый выстрел прошел не очень далеко, но все-таки на безопасном расстоянии. Сухмет проводил взглядом горящий бочонок, канувший в темноту, и проговорил:

— Вендийский огонь. Достаточно попадания одной такой штуки, и мы станем факелом.

И тут Лотар поймал себя на соображении, которому даже сам сначала не поверил. Но чем явственнее он представлял, что нужно сделать, тем больше убеждался, что это может получиться. Наконец он произнес:

— Послушай, Сухмет, а ты можешь?..

Но старик, которому не нужно было договаривать все до конца, отрицательно покачал головой:

— Господин мой, оставим это на потом. А пока сделаем вот что.

Фойский корабль, который шел повыше и чуть подальше, потому что набор высоты резко снижал скорость, начал пристреливаться. Но Сухмет сел на палубу и принялся провожать глазами каждый бочонок с вендийским огнем, словно это были безобидные птицы. И Лотар стал ощущать растущую в нем силу — хотя и меньшую, чем в начале боя, но все еще немалую.

Если мы все-таки выживем, подумал Лотар, его придется откачивать — уж очень много он тратит сил. Конечно, посох Гурама подпитывал его, но стоит Сухмету чересчур ослабеть, и посох будет представлять для него не меньшую угрозу, чем фойские корабли.

И еще вопрос, подумал Лотар, не спуская глаз со стреляющих фоев, — сколько у него попыток? Вероятнее всего, одна. Как только он попытается повторить свой трюк, фойские монахи сразу догадаются, в чем дело, и впредь будут блокировать все попытки, а на преодоление их сопротивления Сухмета уже не хватит.

Корабли все-таки чуть-чуть приближались к ним — не очень торопливо, но довольно решительно. Скорее всего, именно стрелкам хотелось сократить расстояние до цели, чтобы хоть раз наконец-то попасть. Днища кораблей — ровные, плоские, тяжелые, как подошвы немыслимо огромных утюгов, — нависали над «Летящим Облаком», словно неотвратимое возмездие. Краем глаза Лотар увидел, что один из матросов вдруг лег на палубу и закрыл голову руками. Ему стало так страшно, что даже пинки Санса не могли заставить его работать.

А работы было много. Потому что «Летящему Облаку» иногда приходилось уворачиваться сразу от трех-четырех бочонков с вендийским огнем. Вообще-то следовало установить силовой щит, подобный тому, что поставили перед собой корабли фоев, но поддерживать щит и одновременно заниматься тем, что он задумал, Сухмет уже не мог. А сам Лотар был слишком слаб в магии, чтобы работать со щитом. Оставалось только маневрировать и надеяться на удачу. Но надежды оставалось все меньше.