— Эти шествия были массовыми?

— Достаточно массовыми и достаточно экзальтированными, чтобы оскорбить чувства детей Израиля. Боюсь, войны вам не избежать при любых обстоятельствах.

Я тяжело вздохнул, чисто автоматически достал из кармана сигарету и закурил.

— А даму не угостишь? — спросила Бронвен.

Прежде чем я успел сообразить, что она имеет в виду, Брендон и Дионис уже протянули ей свои пачки. Бронвен взяла сигарету Диониса, а прикурила от зажигалки Брендона.

— Разве царь Давид не понимает, что его Дом обречён на поражение? — произнесла она. — С такими вождями, как Артур и Брендон, Свет практически неуязвим.

— Это понимают почти все, — сказал Дионис. — И царь Давид в первую очередь. Но, как я уже говорил, он теряет контроль над своими подданными, среди которых балбесов не меньше, чем среди детей Света. К тому же нельзя сбрасывать со счетов те идиотские шествия. Кто бы ни убил Рахиль, Дом Света нанёс Израилю оскорбление, смыть которое может только кровь.

Тут я кое-что вспомнил.

— Они держат Каролину заложницей?

— К счастью, нет, — ответил Дионис. — Она быстро разобралась в ситуации и бежала на Марс. В сообразительности Каролине не откажешь.

— Хоть это хорошо, — с облегчением вздохнул Брендон. — Если бы ей что-то сделали, нам пришлось бы объявить встречную вендетту. А так сестра лишь потеряла мужа.

— Не потеряла. Арам бен Иезекия покинул Землю Обетованную вслед за Каролиной. Похоже на то, что их брак был не просто политическим актом.

В этот момент я почувствовал присутствие туннельных чар. Бронвен торопливо загасила сигарету в пепельнице. Мы с Брендоном торопливо встали. Дионис поднялся вслед за нами, получив предупреждение от установленной в доме сигнализации.

— Наверное, мама, — сказал Брендон.

У Юноны был свой почерк. Она считала признаком дурного тона появляться на глазах у посторонних и всегда выходила из Туннеля где-то в укромном местечке. Плавной походкой она спустилась по лестнице в холл — вечно юная и прекрасная, одетая в алую с золотом тунику, а на её густых каштановых волосах был укреплён лёгкий изящный венец королевы-матери. Она смерила нас своим ясным взглядом, улыбнулась своей ослепительной улыбкой и ласково обратилась к Бронвен:

— Так ты и есть Дана? Я представляла тебя немного иначе.

— Порой внешность обманчива, ваше величество, — ответила Бронвен.

Юнона обняла её.

— Ну, что ты, доченька! Называй меня мамой. Ведь ты жена моего сына.

— Хорошо… мама.

В больших, теперь уже зелёных глазах Бронвен заблестели слёзы. Сама того не подозревая, Юнона попала в её уязвимое место. Подобно большинству детей, рано потерявших родителей, Бронвен жаждала материнской ласки и заботы, где-то в глубине души, тайно и скрытно от всех, она мечтала когда-нибудь встретить женщину, которая заменит ей мать. А моя мама — живое воплощение идеала нежной и любящей матери. Это мама моей мечты, ставшей реальностью с момента моего рождения…

Глядя на счастливые лица Юноны и Бронвен, которые сразу понравились друг другу, я с грустью подумал, что матушка очень огорчится, когда наш обман раскроется.

Когда я вошла в комнату, Дейдра даже не взглянула в мою сторону. Она сидела перед монитором и увлечённо наблюдала за тем, как компьютер играет сам с собой в шахматы. Судя по всему, она просто не заметила моего присутствия.

Я подошла к ней со спины и через её плечо посмотрела на экран. Сначала мне показалось, что «игроки» задействованы на разных уровнях мастерства — а это фактически предрешало исход партии. Белые выдерживали длительные паузы перед каждым ходом, чёрные реагировали почти мгновенно… и тем не менее проигрывали. Они предприняли отчаянную попытку свести партию вничью посредством вечного шаха, однако белые разгадали их план и не приняли предложенной жертвы. Тогда в центре экрана появилось окно с сообщением:

«Поражение чёрных. Партия окончена.

Сохранить протокол?»

Странное дело — компьютер сам ответил «Да» и записал протокол партии в память.

Дейдра повернула ко мне:

— Вот так! Наконец-то я выиграла. Привет, Бренда. Извини, что сразу не поздоровалась с тобой.

— Ты хочешь сказать, — недоверчиво произнесла я, — что играла с компьютером в шахматы?

— И выиграла! Впервые на таком высоком уровне.

— А как ты делала ходы?

— Так же, как и другие. Мысленно брала фигуру и переставляла её. С помощью телепатической мыши. Пенелопа говорила, что до пробуждения Дара я не смогу ею пользоваться — но, как видишь, смогла.

— Нет, постой! — сказала я и вывела на экран отчёт о текущей конфигурации системы. — Всё не так просто. В настоящий момент драйвер мыши не загружен. Разве ты не видишь, что на экране нет её указателя?

— А зачем он мне? Я и без него прекрасно обхожусь.

— Так-с, ладно. Разберёмся на примере. — Я запустила программу игры в шахматы. — У тебя белые, у компьютера чёрные. Играй и не обращай на меня внимания.

Дейдра сделала первый ход, компьютер молниеносно ответил. Начал разыгрываться стандартный дебют.

В течение целой минуты я контролировала состояние мыши. Она была «мертва» — мысли Дейдры не воздействовали на неё ни в малейшей степени.

Затем, предположив, что в процессе игры Дейдра непроизвольно нажимает своими мыслями соответствующие клавиши, я проверила клавиатуру. Гробовое молчание…

— Ну что, убедилась? — спросила Дейдра.

— Пожалуйста, продолжай.

Дейдра хмыкнула и тут же пожертвовала качеством в обмен на выгодное положение своего ферзя. Она вошла в азарт.

А я вызвала Образ Источника и попыталась определить, каким путём её разум воздействует на операционную систему. Оказалось, что через ядро, минуя внешние каналы ввода-вывода и драйверы устройств. Она непосредственно управляла работой процессора!

Потрясённая своим открытием, я бухнулась в ближайшее кресло. Дейдра отвела взгляд от экрана и с беспокойством посмотрела на меня:

— Что с тобой, Бренда? Тебе плохо?

— Нет-нет. Просто немного не по себе.

— Неужели из-за того, что я делаю?

— Из-за того, как ты это делаешь, — уточнила я. — Ты даже не представляешь, чтó это значит.

— Что-то плохое? — не на шутку встревожилась Дейдра. — Только не говори, что во мне сидит дьявол.

— Я этого не говорю. Гений может служить как во благо, так и во зло; всё зависит от его носителя. А в тебе доброе начало явно сильнее.

По мере того, как до Дейдры доходило значение моих слов, щёки её то краснели, то бледнели от удовольствия, изумления, испуга… — Ты хочешь сказать, что уже сейчас я могу делать то, что многим недоступно?

— Что недоступно всем остальным, — подчеркнула я.

— И тебе?

— И мне.

Дейдра велела компьютеру прервать игру, встала с кресла и прошлась по комнате. Её глаза возбуждённо блестели, а лицо выражало целую гамму противоречивых чувств. В эти секунды она была так прекрасна, что меня бросило в жар… Но это — от Брендона. Немилосердный Господь, в безграничной жестокости своей сотворивший меня женщиной, не потрудился сделать меня лесбиянкой.

— Но ведь это так просто, — наконец отозвалась Дейдра. — Так естественно.

— В том-то и дело, что естественно — для тебя. Ты общаешься с компьютером на уровне элементарных операций, тебе не нужно составлять программы, затем компилировать их, переводить в машинный код…

— И что это значит?

— Много чего. В частности, когда ты овладеешь силами, то сможешь управлять ими непосредственно, без заклятий, так быстро и эффективно, что другим и не снилось. Меня с самого начала поражали твои успехи в математике, но я даже подумать не могла, что ты на такое способна. Мне известен только один человек, который мог так работать с компьютером.

— Кто это?

— Её звали Диана. Но она давно умерла.

— Мать Пенелопы?