— Исключено. У Порядка нет настоящих адептов — иначе я знал бы. Я обязан знать это по должности.

Я надолго задумалась. Перспектива убить Эмриса — пусть даже он негодяй и подонок — не вдохновляла меня. Я никогда в жизни никого не убивала, я не знала, как это делается, и не горела желанием узнать. Да, Эмрис — враг, и если мне придётся убить его, то я убью его в поединке, защищая себя… Но это служило для меня слабым утешением.

— Я ещё не готова к этому, — наконец произнесла я.

— Вижу, — кивнул Мирддин. — Ты ещё не готова — ни обуздать Силу Порядка, ни убить Эмриса… Да, кстати. Во время вашей встречи ты имела возможность прикончить его?

— Да, имела… но не смогла. В последний момент я позволила ему уйти. Это так страшно — убивать человека… — Я тяжело вздохнула. — Боюсь, я слишком слабая для возложенной на меня миссии.

Невесть почему Мирддин рассердился.

— Не говори так, — резко промолвил он. — Ты чересчур много на себя берёшь. Твоя миссия — не в убийстве людей. Ты должна собрать воедино Стихии и употребить свою синтезированную Силу для спасения Вселенной. А мы с Дейдрой обязаны всемерно помогать тебе. Дейдра же пренебрегла своим долгом — побоялась, видишь ли, пачкать руки, испугалась обвинений в подлости и коварстве. Тоже мне, чистюля!

— Не злись на неё, — попросила я. — Нельзя упрекать человека в щепетильности. Нельзя ставить Дейдре в вину, что она не пошла на предательство — пусть и в интересах общего дела. Это жестоко.

— А не жестоко с её стороны вынуждать тебя к убийству? Тем более — подвергать тебя смертельному риску. Я уж не говорю о том, что Эмрис способен натворить много бед, когда окончательно рехнётся. Щепетильность Дейдры — это не добродетель, а ширма, за которой скрывается её нежелание брать на себя ответственность. Куда больше мне импонирует позиция твоего деда Артура. Ты же знаешь эту историю с Харальдом?

— Да. Мне её рассказывала Дейдра… Не Хозяйка, а моя кузина, — тут я всё-таки не удержалась от улыбки, — вернее, моя тётя. Однако с Харальдом всё было по-другому. Артур убил его, защищая себя и Бренду.

— Так утверждают родные Артура. А если бы ты спросила у него самого, он ответил бы, что специально заманил Харальда в ловушку и убил без колебаний, ибо считал это своим долгом. Он взял на себя ответственность за хладнокровное убийство, хотя мог спокойно умыть руки и чистеньким вернуться в Срединные миры, переложив все хлопоты с Харальдом на плечи других. Но Артур не из тех, кто прячется за чужими спинами… А вот Дейдра меня разочаровала.

— Ваше разочарование взаимно, — сказала я, воспользовавшись этой зацепкой, чтобы увести разговор немного в сторону. — Ты не остановил Александра, хотя он препятствовал вашим планам. Ты знал, что он хотел использовать мощь космической цивилизации для атаки на Дом Света, но даже пальцем не пошевелил, чтобы помешать ему. А это могло привести к войне и уничтожению Узлового мира, на который вы с Хозяйкой возлагали столько надежд.

Мирддин опустил глаза и уставился на шахматную доску.

— Твой отец Джона знал о деятельности Александра и догадывался о его планах, — ответил он. — Значит, знала и Дейдра. Единственно они не знали, что Александр был адептом Хаоса. А то, что они так долго не сообщали об этом Кевину, не моя вина.

Мы замолчали. После некоторых размышлений я наконец сделала очередной ход. Мирддин тотчас ответил — наихудшим для меня образом. Мои надежды на ничью становились призрачными. А следующие несколько ходов фактически не оставили мне никаких надежд.

— Софи, — отозвался Мирддин, не отрывая взгляда от доски. — Я хочу задать тебе один нескромный вопрос. Ты не обидишься?

Я пожала плечами:

— Это зависит от вопроса. Спрашивай. Если обижусь — скажу.

Он немного помялся, затем выпалил:

— Тебя интересуют только женщины… или не только женщины?

Я внимательно посмотрела на него. Он же упорно продолжал глядеть на шахматные фигуры.

— Я не обиделась, Мирддин, — мягко сказала я. — Мне нравится твоя прямота. Я люблю прямоту. И отвечаю тебе: нет, не только женщины. Я не лесбиянка… По крайней мере, я не считаю себя таковой. У меня было немало мужчин, и со многими мне было хорошо. В том числе и с моим бывшим мужем Морисом. Для меня главное человек, а не его пол.

— Значит, тебе всё равно — мужчина или женщина?

— Вовсе нет. Это разное. Женщина может быть моей близкой и верной подругой, но она не заменит мне мужчину, мужа… А почему ты спрашиваешь?

— Когда Дейдра стала Хозяйкой Источника, она лишилась возможности иметь детей. Ты знаешь об этом?

— Да, зна… — Я осеклась, и в груди у меня похолодело. — Ты хочешь сказать, что и я…

— Нет, что ты! — поспешил успокоить меня Мирддин. Он наконец поднял взгляд и посмотрел мне в глаза. — Извини, что напугал. К тебе это не относится, с тобой всё в полном порядке. Речь обо мне.

— Ты тоже бесплоден?

— Не совсем так. От меня могут родиться дети… но только у женщины, которая подчинила себе Инь. Во всей Вселенной такая женщина одна-единственная — ты.

Между нами снова повисло молчание. Я понимала, что должна что-то сказать, но не могла найти нужных слов. Слишком неожиданным было для меня это признание. Нередко мужчина говорит женщине, что она для него единственная на свете, но я даже представить себе не могла, что это может оказаться не просто красивым оборотом речи, призванным выразить всю глубину чувств, а сухой констатацией факта.

Если, конечно, Мирддин не лукавит…

Но с какой стати ему лгать мне? Чтобы соблазнить меня?

— Это предложение? — осторожно спросила я.

Он натянуто улыбнулся:

— Нет, Софи. Я просто сообщаю тебе о действительном положении вещей. Чтобы ты не обманывалась насчёт моих намерений. Для меня ты — единственный шанс продолжить мой род. Думаю, я ясно обрисовал ситуацию?

— Да, разумеется, — протянула я. — Яснее некуда… Как я понимаю, о чувствах здесь речь не идёт. Они в расчёт не берутся.

— Почему же? Ты очень нравишься мне. Впрочем, на свете мало найдётся мужчин, которые остались бы к тебе равнодушными. Ты не просто красива, ты очаровательна. Другой вопрос, какие чувства вызываю у тебя я.

— Дружеские, — с ходу ответила я, словно резко отбила теннисный мяч в стремительном выходе к сетке. Я чуть не ляпнула про Эрика, но, к счастью, вовремя поняла, что это было бы жестоко и нетактично. — О чём-то большем пока говорить рано.

Мирддин кивнул:

— На большее я не рассчитывал. Времени у нас много, торопиться некуда, а я умею ждать. Я ждал полторы тысячи лет, подожду ещё сколько потребуется. Мне не привыкать.

Боюсь, мой взгляд выражал слишком много сочувствия, поэтому я поспешила отвести глаза.

— А до того, как ты стал Хранителем Хаоса, у тебя не было детей?

— Нет, не было, — ответил он глухо. — Правда, была женщина, которую я любил, но она предпочла стать Хозяйкой Источника, а не моей женой. С тех пор мы стали врагами, хоть и продолжали любить друг друга.

— Это была Вивьена?

— Да.

— А что с ней случилось?

— Она покончила с собой. — Голос Мирддина из глухого сделался мрачным. А я мысленно выругала себя за чрезмерное любопытство. — О мёртвых принято говорить только хорошее, но… Вивьена была плохой Хозяйкой. Она ушла из жизни, оставив Источник без присмотра, а Вселенную — накануне катастрофы. Я смог простить ей всё — и глупость, и ошибки, и предательство. Но этого простить не могу.

И вновь воцарилось молчание. Тягостное, неловкое, гнетущее…

— Послушай, Мирддин, — сказала я. — Конечно, это не моё дело, и всё же… Думаю, на свете есть много женщин, достойных быть адептами Хаоса — и достойных твоей любви. Если такая женщина сначала войдёт в Источник, а потом — в Лабиринт, то она подчинит себе Инь, не лишившись рассудка.

Мирддин молчал и лишь улыбался — с горечью.

— Извини, — продолжала я, всё больше смущаясь, — но этот вариант напрашивается сам собой. Наверное, в нём есть какой-то изъян, которого я не вижу? Хозяйка против?