Чтобы остановить панику, охватившую его пехоту, Сен-Сир направил всю свою конницу в атаку. В голове шла бригада Кастекса, за нею бригада Корбино, имея в резерве, в третьей линии, всю дивизию Думерка. Атака конницы была поддержана огнем сорокаорудийной батареи. Навстречу французской кавалерии пошли в атаку гродненские гусары и рижские драгуны. Увидя подход неприятельской конницы, командующий кавалергардским эскадроном Авдулин быстро собрал свой эскадрон и атаковал фланг головного полка бригады Корбино. Атака была настолько неожиданна и стремительна, что французы дрогнули и дали тыл. Подоспевший эскадрон конной гвардии с таким же успехом атаковал следующий полк Корбино. Поражение всей неприятельской конницы было довершено полковником Ершовым, который с лейб-кирасирским и Астраханским эскадронами врубился в неприятеля. Обе французские бригады в своем бегстве смяли дивизию Думерка и увлекли ее за собою. Сводно-кирасирский полк, на плечах французов, ворвался на прикрывавшую атаку конницы батарею и захватил 15 орудий. Но за недостатком упряжек орудийная прислуга ускакала на уносах, удалось вывезти только два орудия, остальные были заклепаны, и лафеты у них поломаны.

Марбо пишет дальше: «Панический страх охватил три наших полка, которые скакали полным карьером к Полоцку. Сен-Сир приказал командиру батареи открыть огонь по беглецам, чтобы заставить их атаковать русскую гвардию, но командир батареи, желая спасти жизнь всадников Корбино, не торопился исполнить приказание и открыл огонь только тогда, когда они скрылись из вида». Сам Сен-Сир едва не попал в плен, выброшенный из экипажа подхватившими лошадьми (вследствие раны он не мог ездить верхом).

Снова обратимся к Марбо: «Поднявшись с земли, Сен-Сир оказался посреди неприятельского эскадрона и поспешил спрятать свои ордена за отвороты сюртука. Русские проскакали мимо него, не обратив внимания, занятые захватом наших пушек, которые наши артиллеристы старались увезти в разные стороны».

В пылу боя эскадрон конной гвардии заскакал под самые стены Полоцка и рисковал быть отрезанным от своих. Адъютант сводно-кирасирского полка кавалергард корнет Г.А. Окунев, одним из первых вскочивший на батарею, под картечными выстрелами на мосту, трубил «аппель» для сбора оного.

Несмотря на неоднократные атаки, кавалергарды понесли сравнительно малые потери. Убиты корнет С.П. Воейков и 13 кавалергардов. Только тела восьми из них удалось вынести с поля битвы. Ранено 19 кавалергардов и убито 20 лошадей. Полк. Ершов и шт. — ротм. Авдулин награждены Георгиевским крестом 4-й степени. Корнет Окунев — золотой шпагой «За храбрость».

Вечером граф Витгенштейн отступил от города и ушел на 50 верст к северу от Полоцка. Трудно назвать бой 6 августа победой Витгенштейна. Он не только не сохранил за собой поле боя, но очистил всю захваченную до того местность. Его отряд был спасен от полного поражения исключительно личной инициативой Протасова, Ершова и Авдулина и стремительным всесокрушающим порывом всех эскадронов сводно-кирасирского полка, перешедшим, по выражению первого историка кавалергардов Висковатова, «за предел обыкновенной отваги».

Далее, во втором бою под Полоцком 6 октября взвод кавалергардов с ротмистром Белкиным был послан из резерва «для спасения подбитой нашей пушки, что исполнил под сильными выстрелами и не допустил неприятельских стрелков овладеть оною и вывез с места сражения…».

Поздно вечером 7-го, когда французы окончательно очистили город, Полоцк был занят нашими войсками.

В реляции, поданной графом Витгенштейном императору Александру, довольно глухо говорится о всех подробностях взятия Полоцка. Совершенно умалчивается о временном пленении Витгенштейна, о его освобождении Альбрехтом и ничего не говорится о действиях сводно-кирасирского полка, кроме спасения Белкиным подбитой нашей пушки. Зато роль, которая выпала на полк в этом бою, очень подробно описана в рапорте начальника 9-й кавалерийской дивизии князя Репнина, поданном цесаревичу Константину.

«Господин корпусный командир (граф Витгенштейн), увидя, что неприятель обратил все свое внимание на левый фланг, приказать изволил сводно-кирасирскому полку примкнуть из резерва к Рижскому драгунскому полку.

Храбрый сей полк и в сии дни поддержал ту славу, которую приобрел он в сражении 6 августа. По прибытии на место сражения оный был поставлен на линию с пехотой и связал через сие левый наш фланг с центром. Полковник Протасов с тремя эскадронами: кавалергардским, конногвардейским и кирасирским Его Величества стоял под жестоким огнем с неприятельских батарей. Потом, увидя, что колонна конноегерей покушалась ударить на наших стрелков, атаковал оную и прогнал до самых укреплений, после чего опять стал на прежнее место и тем удержал французскую кавалерию, которая неоднократно высылала свои эскадроны, но, видя оный полк, не осмеливалась сделать в сем пункте второй атаки.

Неприятель, видя, что, несмотря на все его усилия, не может иметь успеха на левом фланге, выслал колонну латников против центра нашей линии. Почему и приказано было сводно-кирасирскому полку атаковать оных, что храбрый сей полк успешно исполнил, ударив стремительно в правый их фланг под картечными их выстрелами и, опрокинув их, преследовал до самых укреплений, поражая беспрестанно остатки бегущих. Потом, собравшись, опять ударил на показавшуюся другую колонну кавалерии и обратил ее в бегство и преследовал даже за городские укрепления. Полковой командир и все штаб- и обер-офицеры оказали чудеса храбрости и покрыли себя новой славой.

При сем случае не могу умолчать об отличном подвиге эскадрона кавалергардского унтер-офицера Петренко, который во время второй атаки, увидя, что под полковником Ершовым убита лошадь, под жестоким огнем добровольно отдал ему свою и, видя, что двое латников напали на него в то время, когда он садился, с отчаянным мужеством бросился на них, сбил одного с лошади, другого обратил в бегство и поспешил догнать своего полковника на французской лошади. Поставляя деяние сие в виду Вашего Императорского Высочества, осмеливаюсь просить об исходатайствовании храброму сему воину примерного награждения производством его в офицеры в армейский полк…»

Все сказанное князем Репниным относительно действий полка полностью подтверждено наградными листами.

23 октября полковник Протасов со сводно-кирасирским полком и двумя эскадронами митавских драгун выбил кавалерийскую бригаду Кастекса из м. Лукомль, но затем был выбит подошедшей пехотой. Бригада Кастекса переправилась через р. Лукомля и вышла во фланг отряда Протасова. Полковник Ершов с двумя гвардейскими эскадронами кавалергардским и конногвардейским полковника барона Кнорринга, немедленно атаковал конницу Кастекса, отрезал ее от брода и опрокинул в реку, «так что она не попала к броду, в замешательстве бросилась в реку, причем немало из нее перетонуло…». Полковник Протасов был произведен в генералы и получил иное назначение. В командование сводно-кирасирским полком вступил полковник Ершов.

Последнее участие 2-го эскадрона в боевых действиях 1812 г. была его совместная с конногвардейским эскадроном атака под Студянкой, на Березине 16 ноября. В этой атаке был ранен командир эскадрона ротмистр Белкин.

Кавалергарды, дойдя до Вильны, простояли в ее окрестностях до конца года. 1 января 1813 г. полк перешел по льду через Неман и вступил в пределы Пруссии.

11 декабря 1812 г. Александр I приехал в Главную квартиру в. Вильно. Встреченный главнокомандующим, государь после продолжительного с ним разговора с глазу на глаз пожаловал фельдмаршалу знаки ордена Георгия 1-й степени.

Несмотря на желание Кутузова дать войскам длительный отдых, во время которого отсталые могли бы догнать свои части, а резервы и пополнения влиться в армию, 18 декабря был отдан приказ войскам быть в полной готовности к выступлению. Кавалергарды выступили в поход из Вильно вместе с полками лейб-гвардии Конным и Казачьим. При выходе из города император смотрел полк и остался очень доволен его состоянием.