Ей пришлось попросить репортера повторить вопрос, и после этого она старалась не отвлекаться. Потом Дамион отвел ее в другой зал, где пары кружились в танце. После его просьбы, сопровождавшейся неотразимой улыбкой, ансамбль заиграл старомодный вальс, и вскоре, как и в прошлый раз, вокруг них собралась восторженная толпа. Громовые аплодисменты одобрили их финальный эффектный поворот.

Они потанцевали еще, потом Дамион прижал ее к себе.

— Уедем отсюда, малышка. Ко мне домой. Я хочу остаться с тобой наедине.

Не оставалось никаких сомнений, что внезапный тугой комок в животе вызван нервной неопределенностью, а не восторженным предвкушением. Линн взглянула в горящие желанием голубые глаза мужчины, по которому сохла десять месяцев, и сказала себе, что скорее всего ошибается. Видимо, слишком устала, чтобы понять собственные чувства. Как много недель она тосковала по этой минуте. И наверняка у нее могут задрожать колени, как в тот раз, когда Адам ее обнял…

Линн прогнала предательскую мысль, не желая над ней задумываться, и опять заглянула в глубину глаз Дамиона. И напомнила себе, что ни разу даже не целовалась с ним. Что она может знать о своих истинных чувствах, когда пока еще даже их не испробовала?

Она быстро прикинула, что в своей квартире сумеет лучше контролировать ситуацию.

— А почему бы не вернуться ко мне домой? — спросила Линн. Слова прозвучали еле слышно, словно их принес издалека ветер. Она улыбнулась, как будто пыталась отогнать от себя сомнения в их правильности. — Гарантирую, что ты попробуешь самый вкусный ирландский кофе, какой когда-либо пил в своей жизни.

— Заманчивое предложение, — прошептал Дамион голосом, выражавшим целую гамму чувств. — Пойду скажу шоферу, чтобы подал машину, а ты одевайся.

Во время короткой поездки Дамион не делал попыток обнять ее, но как только она закрыла входную дверь, он прижал ее к себе, сбросив с ее плеч пальто.

— Наконец-то мы одни, — прошептал он.

Линн улыбнулась, затем поняла, что он не шутит, произнося эту банальную фразу.

— Да, одни, — весело отозвалась она, выскользнула из его рук и поспешила на крохотную кухню. — Дамион… может, ты присядешь на диван, пока я приготовлю кофе?

Он откинул знаменитую прядь волос со знаменитых бровей.

— Я лучше посмотрю на тебя, — проворковал он. — У тебя такие ловкие руки, Линн. Такие умелые, но при этом необыкновенно женственные.

Она почувствовала, как он подходит к ней сзади, и ее ловкие, но необыкновенно женственные руки тут же уронили коробку, которую держали. Кофейные зерна рассыпались по столу, упали на пол. С гримасой недовольства Дамион смотрел, как они катятся ему под ноги, не делая ни малейшей попытки их собрать.

— Прости, — сказала она, прикусив губу, чтобы сдержать неуместный смех. — Вот какая я неуклюжая!

— Ничего, — добродушно ответил Дамион. — Нет нужды извиняться. Я понял, отчего ты нервничаешь, Линн, но это совершенно напрасно. У тебя не должно быть для этого никаких причин.

К несчастью, она могла бы назвать с десяток причин — сразу же, не задумываясь.

— Боюсь, Дамион, что мне придется попросить тебя выйти из кухни, — сказала Линн. — Совок для мусора у меня лежит в том шкафу, что за твоей спиной, и мне придется сначала ликвидировать беспорядок, прежде чем готовить кофе.

Дамион пристально посмотрел ей в глаза, и его черты сложились в чувственное выражение, которое всегда появлялось на экране крупным планом в заключительных кадрах телесериала.

— Какая необходимость убирать всё это сейчас, лапочка. — Голос его понизился до чувственного шепота. — Да и вообще, нужен ли нам кофе?

— Ах, мне он нужен, Дамион! — поспешно пробормотала она, после чего кашлянула и слегка отодвинула руку от его требовательных пальцев. — Я просто не человек без порции крепкого кофе. Ты разве не заметил, что у нас с Бетти все время стоит готовый кофейник?

Решительным жестом он положил палец ей на губы.

— Ладно, малышка, сейчас я докажу тебе, что ты можешь прекрасно обойтись и без него. Зачем тебе кофе, когда рядом с тобой я?

Еще не договорив этой фразы, Дамион стал снимать пиджак. Она прерывисто вздохнула, когда он небрежно швырнул его в нишу с обеденным столом, потянулся к черному галстуку-бабочке, освободился от него натренированным движением. Его руки принялись быстро расстегивать пуговицы накрахмаленной рубашки.

— Подожди! — отчаянно крикнула Линн, когда расстегнулась третья пуговица. — Куда ты так торопишься, Дамион! Не нужно раздеваться!

Он рассмеялся и снял запонки.

— Почему же, скажи на милость, моя сладкая?

— Я… ну… жду важный звонок от родителей. Они могут позвонить с минуты на минуту.

Дамион повернулся, увидел висевший на стене телефон и хозяйским жестом снял трубку.

— Разве это проблема, лапушка? — Он решительно двинулся на нее, а Линн нырнула ему под протянутые руки, перепрыгнула через рассыпанные на полу кофейные зерна и поспешила на середину комнаты, которая показалась ей более безопасным местом, чем кухня.

Дамион надвигался на нее, а она все отступала. Когда ноги ее коснулись дивана, Линн набрала в грудь воздух и выставила перед собой руки, как бы защищаясь.

— Прости, Дамион, — сказала она. — Мне не следовало приглашать тебя к себе домой. Ты удивительный актер, и я восхищена тобой. Правда, я завидую твоему таланту. Но мне не хочется ложиться с тобой в постель. Сейчас. Да и вообще. — Линн удивлялась собственной смелости.

Он весело рассмеялся.

— Лапочка, ты такая милая, но зачем тебе разыгрывать такую недотрогу? Я хочу тебя, малышка. И тебе нет нужды суетиться и стараться представить себя в более соблазнительном виде.

— Я вовсе не стараюсь это сделать, Дамион. И вовсе не изображаю из себя недотрогу. Мне сейчас вовсе не до игры. Мне очень лестно, что ты хочешь переспать со мной. Но я уверена, что все это зря. Мы так хорошо работаем вместе. Давай не портить наши потрясающие отношения, превращая их в обычную постельную интрижку.

Всех этих слов Линн могла бы и не говорить, поскольку они произвели на него совершенно обратный эффект.

— Я обожаю робких женщин, — произнес Дамион и решительно двинулся на нее.

— Я вовсе не робкая, — возразила она, поднырнула под его руку и подбежала к кофейному столику. — Дамион, Бога ради, я не хочу ложиться с тобой в постель!

Подавив неожиданный приступ смеха, охвативший ее при мысли о том, как нелепо они, должно быть, выглядят со стороны, она продолжала уворачиваться от Дамиона. Однако потенциально ничего забавного не было. Линн сомневалась, что хоть одна женщина отказывала Дамиону за последние годы, и не знала, как он поведет себя, когда обнаружит, что она говорит все всерьез.

Молниеносным броском он поймал ее и обнял.

— Линн, малышка, хватит играть в игры. Где твоя спальня?

— У меня ее нет. Я сплю на диване. То есть диван раскладывается и превращается в постель. — Она понимала, что несет глупости, но не могла остановиться. — Вообще-то это очень удобно. И мне не нужна отдельная спальня.

— Ну, тогда чего же мы ждем, малышка?

Действительно, чего?

— О Боже, я совсем забыла, — воскликнула Линн, отчаянно пытаясь придумать что-нибудь похожее на правду. — Ко мне должны приехать с минуты на минуту.

Дамион опустил руки и с недоверием уставился на нее.

— К тебе кто-то должен приехать, и ты до сих пор не сказала об этом? Кто же это может быть, скажи на милость?

Вопрос был очень правильный. Кто мог к ней приехать, когда время уже приближалось к полуночи?

— Адам! — выпалила она. — Адам Хантер. Ты помнишь его. — Ложь лилась с ее губ без всякого напряжения. — Он хочет, чтобы я подписала важные бумаги, и я попросила его заехать ко мне после приема.

В этот самый момент зажужжал домофон, и она едва не растянулась на полу, споткнувшись о собственные туфли на каблуках, сброшенные во время игры в кошки-мышки с Дамионом. Оставалось только надеяться, что звонок не ошибочный. Ей захотелось пригласить к себе наверх буквально кого угодно. Тяжело дыша, она прислонилась к стене и нажала на кнопку переговорного устройства.