— Желаю вам обоим приятно провести вечер, — сказала она, резко поворачиваясь, чтобы выйти через ближайшую дверь. — Увидимся в понедельник, Дамион.

— Минутку подожди, лапушка. Я все думаю насчет нового сценария. Может, заедешь завтра ко мне домой? Мы вместе пройдемся по нему. Мне нужна твоя помощь, Линн. У тебя настоящий талант — по голому каркасу сценария ты моментально понимаешь, как все будет выглядеть на экране.

Она вспыхнула от радости после такого комплимента. Вообще-то завтра рано утром Линн планировала поехать в Коннектикут к родителям, однако ей льстило, что Дамиону требуется ее совет в таком важном деле. Если немного подумать, то все можно переиграть. У родителей никаких особых событий не намечается, так что время ее приезда не имеет значения. Она сядет на более поздний поезд и будет у них к обеду.

— Хорошо бы нам встретиться в первой половине дня, Дамион, — сказала она. — Мне еще нужно навестить родителей.

Казалось, он удивился.

— Ты ведь знаешь, что утром я бываю не в лучшей своей форме, Линн. Тебе никак нельзя переменить планы?

— Пожалуй, мне-то и можно, но у тебя завтра на три часа намечена встреча с редактором журнала «Пипл». И у нас просто не останется времени на обсуждение сценария, если я приеду где-нибудь в полдень.

— Ах, ну ладно, в таком случае ничего не поделаешь. Буду ждать тебя в десять утра, Линн.

— И ни минутой раньше, — вмешалась Кристина, в ее голосе сквозило явное разочарование.

— Нет, разумеется, не раньше, — поспешила заверить Линн. — Я приеду ровно в десять.

— Спасибо, малышка. — Дамион одарил ее еще одной ослепительной улыбкой из своего богатого арсенала и направился к выходу. Кристина прилипла к нему, обняв за талию. — До завтра, Линн, — крикнул он, не оборачиваясь.

Линн стояла несколько минут, глядя на захлопнувшуюся дверь, затем чуть заметно пожала плечами, повернулась и направилась к боковому выходу. Какая длинная получилась неделя, устало подумалось ей.

Когда она вернулась домой в свою маленькую квартиру где-то на Восьмидесятых улицах, было уже около девяти. Она сбросила туфли у двери, ощущая радость от того, что наконец-то отдохнет, прошлепала босыми ногами по мягкому бежевому ковру гостиной в крошечную кухню. По сравнению со всей остальной страной стоимость жилья на Манхэттене просто чудовищная, и не так много одиноких женщин могут позволить себе такую роскошь, как отдельная квартира. Щедрое жалованье, которое платит ей Дамион, вынуждает ее к благодарности еще и по этой причине. За те десять месяцев, которые она у него работает, он дважды давал ей ощутимые премиальные. Ей было приятно сознавать, что он ценит ту организованность, которую она принесла в его беспорядочную прежде жизнь.

Линн открыла дверцу холодильника и с легкой досадой поглядела на полупустые полки. Несколько кусков засохшего белого хлеба, пачка маргарина, коробка простого йогурта и три яйца. Слишком занятая днем, чтобы пойти куда-нибудь перекусить, она попросила секретаршу купить ей йогурт и мороженый фруктовый сок. Есть то же самое вечером уже не хотелось, а сварить яйца просто нет сил.

Пошарив на нижней полке, она наткнулась на два слегка подвядших яблока. Помыла их под холодной водой, поплелась в комнату и рухнула на диван, без всякого энтузиазма куснув одно из них.

Ей непременно нужно не откладывая решить вопрос с покупкой продуктов и собственным досугом, промелькнуло у нее в голове. Хотя, если подумать, за последние месяцы у нее и досуга-то почти нет. Вечерами и даже в выходные дни ей чаще всего приходится бывать на многочисленных мероприятиях, которые устраивались телестудией либо были рекомендованы для посещения личными консультантами Дамиона по рекламе. Даже дневной перерыв нередко пропадал из-за деловых встреч.

Со стороны ее жизнь могла показаться легкой и красивой, полной блеска. Порой звонили школьные подруги, когда приезжали в город, и она брала их с собой на знаменитые манхэттенские приемы. Они всегда возвращались домой, преисполненные уверенности, что Линн Фрамптон ведет самую восхитительную жизнь, какую только можно себе вообразить.

Десять месяцев назад — и даже три месяца — она могла бы с ними согласиться. Но теперь начинает понимать, что все эти роскошные приемы, открытие галерей и гала-спектакли страшно утомительны, если тебе нужно на них работать, а не развлекаться. Она все время была в напряжении. Ей приходилось следить, чтобы Дамиона обязательно сфотографировали во время разговора с нужными людьми. Она должна помогать ему поддерживать имидж серьезного актера. И вот она часами что-то согласует, потягивая содовую, напоминает репортерам, что у Дамиона Таннера за плечами большой опыт работы в серьезных театрах за пределами Бродвея, благодаря которому стал возможен его нынешний успех в амплуа телезвезды и секс-символа. Как она выяснила, у режиссеров очень короткая память и очень узкий кругозор даже в отношении суперзвезд. И им гораздо легче вспоминается, что у Дамиона Таннера сексуальное тело и сказочное обаяние, особенно действующее на слабый пол, чем то, что в его багаже немало прекрасных классических ролей.

Раздался телефонный звонок, и Линн раздраженно сняла трубку. Сегодня у нее нет настроения вежливо выслушивать уговоры агента, старающегося застраховать очередную клиентку.

— Слушаю, — рявкнула она.

— Добрый вечер, Линн. Я звоню, чтобы узнать, к какому поезду завтра за тобой приехать.

Она сразу же узнала холодный, немного ироничный голос.

— Адам! — воскликнула она и, отложив в сторону недоеденное яблоко, выпрямилась, испытывая внезапный прилив бодрости. — Адам, просто потрясающе! Ты завтра будешь в Брэдбери?

— Естественно. Как же иначе я смогу встретить тебя на станции?

— А я-то думала, что ты на Западном побережье. Папа сказал, что тебе пришлось вылететь туда три месяца назад, и больше я о тебе ничего не слышала.

— Я действительно побывал на Западном побережье, а вот теперь вернулся. Мне приятно слышать, что ты в курсе моих дел.

Ей послышалась усмешка, смягчившая его обычно холодный голос, и почему-то обрадовали его слова. А когда она положила усталые ноги на диванную подушку, дневное напряжение стало постепенно покидать напряженные мускулы. Говорить с Адамом всегда так приятно.

— Нахал! — притворно рассердилась Линн. — Ты ведь мой лучший друг по меньшей мере уже шестнадцать лет. Как я могла не заметить твоего отъезда?

— Если бы я знал, что ты без меня скучаешь, то прислал бы тебе хотя бы почтовую открытку. — Не успела она ответить, как Адам добавил: — Ну ладно, считай, что мы покончили со взаимными признаниями в вечной преданности. Так скажи все-таки, к какому поезду мне лучше подъехать, чтобы встретить тебя? В семь тридцать или в девять часов? Внезапно Линн пожалела, что работа у Дамиона снова отнимает у нее часть выходных. Как приятно было бы провести целых два дня в общества Адама.

— К сожалению, мне не удастся приехать так рано, — сокрушенно ответила она. — На утро у меня намечено несколько дел, но я постараюсь уехать двенадцатичасовым поездом; он прибывает в Брэдбери в два тридцать.

— Неужели ты не можешь отложить свои дела? Твоя мама уже испекла к ленчу пироги с черникой, а я привез из Калифорнии новый рецепт мороженого — с ореховым маслом и виски.

Линн рассмеялась.

— Какой ужас! Я почти рада, что меня при этом не будет. Ладно, обещаю поскорей разделаться со всеми делами, но отложить их, к сожалению, не могу. Дамион сказал, что не справится без меня.

— Понимаю… Дамион. Естественно, Дамион прежде всего. Что ж, постарайся приехать хотя бы к половине третьего, и если будешь хорошо себя вести, могу взять тебя на рыбалку. В сарае твоего отца давно томятся земляные черви. А ты будешь насаживать мне наживку.

Она засмеялась, вспомнив с ностальгической тоской, сколько раз они с Адамом ходили на рыбалку и про свой нездоровый интерес к извивающимся земляным червям.

— Эй, ты забываешь, что мне уже не десять лет, — сказала она. — Мой детский интерес к червям с тех пор перешел на более высокие материи.