Он швырнул рукопись на стол и встал, и его глаза тут же утратили мрачное выражение.

— Завтра очередной из этих проклятых студийный приемов, — сказал он. — Ты пойдешь со мной? Как моя избранница, а не как менеджер.

— Чтобы защитить тебя от когтей Тиффани?

Дамион покачал головой и усмехнулся.

— Главным образом потому, что мне нравится твое общество, хотя защита от царапин тоже мне не помешает.

— Что ж, благодарю. С удовольствием, — сказала Линн, хотя сомневалась, произнося эти слова, что говорит правду. И это ощущение не добавило ей душевного равновесия, и без того нарушенного после долгой, бессонной ночи.

Они погрузились в работу и за три часа успели многое сделать, а потом Дамион отправился на запись, и остаток дня получился таким сумбурным и напряженным, что Линн почти некогда было думать о том, рада она или нет приглашению Дамиона. В целом же, на ее взгляд, все шло как надо.

В этот вечер она согласилась пообедать у Бетти в ее доме на Лонг-Айленде.

— Я уже наловчилась жарить цыплячьи грудки и делать салат из шпината, — сказала Бетти, когда приглашала Линн. — Ты можешь свою порцию даже заправить чем-нибудь, так что с твоей стороны тоже не потребуется большой жертвы. А мы с мужем будем смотреть на тебя и завидовать.

С работы они смогли уйти лишь в шесть часов, а в начале восьмого приехали домой к Бетти. Ее муж был уже дома, он выжимал лимонный сок на цыплят и ловко промокал насухо листья шпината. Линн всегда казалось, что невозможно найти такого же добродушного человека, как ее секретарша, однако Гарри оказался ей под стать, и обед прошел очень весело.

Они уже убирали со стола, когда в дом ввалились трое внуков Бетти.

— Привет, дед. Как хорошо, что ты уже дома, ба. — Внук полез в холодильник и налил себе молока в огромную кружку. — Па выбросил нас из дома, — весело заметил он. — Он сказал, что его придется выносить из дома в белых тапочках, если мы не уберемся и не дадим ему хоть на несколько минут мира и покоя. Вот мы и пришли к вам.

— Как любезно с вашей стороны, — сказала Бетти. — Мы определенно польщены. — Иронию, прозвучавшую в ее голосе, внуки совершенно не заметили.

Она познакомила Линн с двумя девочками и их старшим братом, и все обменялись вежливыми фразами, после чего внуки разошлись по трем разным комнатам, где включили три разных магнитофона с тремя разными мелодиями, и все на максимальной громкости. Улыбка Бетти никогда не увядала. Несмотря на оглушительный шум, ее супруг задремал в кресле, куда уселся почитать газету после ужина.

— Одна из моих дочерей живет в Вайоминге, а другая — в Нью-Джерси, — рассказывала Бетти, спокойно наливая Линн кофе в чашку, словно потолок не грозил рухнуть им на голову. — Я редко вижусь с ними, их семьями, так что это здорово, что хоть Элисон с мужем и детьми живет прямо за углом.

Линн взяла кофе и с опаской посмотрела на потолок.

— Не сомневаюсь, — пробормотала она, но ее слова потонули в треске барабанов и литавр.

Она усмехнулась, а Бетти открыто рассмеялась.

— Жаль, что ты сейчас не видишь свое лицо, — сказала она. — Теперь ты знаешь, почему я люблю приходить на работу. Это гораздо лучше, чем оплачиваемый отпуск.

— Я понимаю, почему ты любишь работать, но совсем не понимаю, зачем тебе диета. По-моему, такие звуковые вибрации стряхнут с тебя все лишние жировые клетки, прежде чем они усядутся на теле.

— Вся беда в моем безмятежном характере, — вздохнула Бетти. — Все остальные при таком грохоте сбрасывают калории, полученные во время ленча, зарабатывая язву. Мои же идут прямо в бедра. Скорее всего мои проблемы с весом вызваны тем, что я так и не научилась беспокоиться.

Позже в тот вечер, глядя на светящийся циферблат будильника, Линн подумала, что ей бы стоило хоть ненадолго поменяться с Бетти. Ведь почти всю последнюю неделю она только и знает, что волнуется. В тишине квартиры всплывали несколько тревожных мыслей, которые требовали осмысления. Она забралась поглубже в постель, натянула на голову одеяло и отказалась о них думать.

Понадобилось десять месяцев ожидания, не говоря уж о вмешательстве Адама, чтобы Дамион ее заметил. Теперь наконец налицо признаки того, что он находит ее привлекательной. И вовсе не время задумываться, что же заставило ее влюбиться… и была ли она вообще когда-либо в него влюблена.

Дамион не показывался в офисе весь следующий день, и к тому времени, когда она помчалась домой переодеваться для приема, она настолько устала, что уже ничего не ощущала. Вот почему перспектива провести весь вечер в его восхитительном обществе не приводила ее в восторг.

Она оделась в эдвардианском стиле, в розовое платье с высоким кружевным воротником и тугими манжетами. Розовая атласная лента и пышные бежевые кружева украшали подол длинной юбки. Линн купила это платье некоторое время назад, чтобы быть свидетельницей на свадьбе подруги, однако свадьба в последнюю минуту не состоялась, и новое платье так и осталось висеть в шкафу. Она опасалась, что оно может показаться немного простым на претенциозном манхэттенском приеме, однако выбирать было особенно не из чего.

Она застегивала последнюю из крошечных перламутровых пуговиц на рукаве, когда к ней в квартиру приехал Дамион.

— Ты просто бесподобна, лапочка, — сказал он, как только Линн открыла дверь. Его глаза сверкнули восторгом, когда он окинул ее быстрым взглядом. — Теперь понимаю, почему викторианские мужчины сходили с ума при виде женской щиколотки. Твое тело скрыто с головы до пят, и тем не менее платье делает его невероятно соблазнительным. Мы сегодня поразим всех присутствующих на приеме, малышка.

— Я рада, что тебе нравится, Дамион, — произнесла она деревянным голосом.

Его пророчества насчет их появления оказались совершенно верными. Когда Линн вошла в зал под руку с Дамионом, все разговоры замолкли и наступила мертвая тишина. Он подождал, пока глаза всех до единого гостей не устремились на него, потом поднес ее руку к губам вежливым жестом, подражая старомодному стилю ее вечернего платья.

Засуетилась пресса, затем гул голосов постепенно набрал первоначальную силу. Многие люди, знакомые и не очень, столпились вокруг них.

Прием проходил примерно так же, как и три дня назад, когда с ней приезжал Адам. Список гостей изменился, однако присутствовали все члены съемочной группы, виднелись знакомые лица агентов по рекламе, а ансамбль играл точно те же мелодии. В камине из черного мрамора снова горели поленья, а закуски точь-в-точь походили на те, которыми угощали в понедельник. И опять все было очень красиво и вкусно, и снова у барменов не находилось ни минуты покоя.

Тиффани Брандон не замедлила явиться и выглядела потрясающе в платье, у которого не было спины и почти не было переда. Ее знаменитый бюст явственно доказывал, что он не поддельный. Она оживленно беседовала с сопровождавшим ее юным Адонисом. Казалось, платье вот-вот на ней лопнет; а он выглядел так, словно его зашили в брюки. Линн с усмешкой подумала, что произойдет, если кто-то из них захочет присесть.

Дамион разговаривал поочередно со многими репортерами. Линн улыбалась налево и направо и отвечала на град вопросов — за последние десять месяцев она приобрела в этом немалый навык. Через час мысли у нее начали блуждать. Ведущий критик из «Нью-Йорк таймс» задал Дамиону проникновенный вопрос о будущей пьесе. И Линн рассеянно подумала, что агентство по рекламе славно потрудилось, собрав здесь нужных людей. Когда она завтра утром приедет на работу, нужно не забыть и поблагодарить их по телефону.

Ощутив внезапно, что у нее раскалывается голова, она захотела выпить воды. После чего вспомнила, что с утра ничего не ела. Может, ей съесть какое-нибудь пирожное? С другой стороны, может оказаться, что эти шедевры кулинарного искусства, такие потрясающие на вид, не настоящие, а пластмассовые. Возможно, поэтому к ним особо никто и не притрагивается. Гости больше налегали на спиртное. От такой нелепой мысли она улыбнулась, затем подняла глаза и увидела, что Дамион и репортеры выжидающе на нее смотрят.