У ремесленного училища задача была другой — подготовить подростков к таким профессиям, которые дадут им возможность без чрезмерных трудностей найти дорогу на заводы концерна. Именно на это были сознательно нацелены и практические, — и теоретические занятия.

Руководя инструментальными заводами и различными мастерскими, я был кровно заинтересован в такой подготовке. Год за годом посещал заседания экзаменационной комиссии, в которую входили представители профсоюзов рабочих-металлистов и прочих эйндховенских предприятий, но никого от «Филипса», и, кроме того, всегда старался присутствовать при вручении дипломов.

Результаты такого обучения оказались превосходными. Мало кто из учащихся не выдержал испытаний. Преподаватели старались изо всех сил, частным образом подтягивая отстающих. Училище пользовалось такой популярностью, что на каждое вакантное место был конкурс и мы могли выбирать лучших. После общего четырехлетнего курса учащиеся могли заниматься еще два года дополнительно, после чего получали полновесные дипломы ремесленников. Затем можно было окончить еще и курсы чертежников. В итоге огромное число наших выпускников превзошло уровень умелого мастерового. Кто-то стал проектировщиком, кто-то возглавил отдел, другие продолжили свое техническое образование, некоторые доросли до инженеров. Один даже стал университетским профессором. Позже, путешествуя за границей, я с гордостью встречал выпускников училища, занимавших ответственные посты в разных странах. Но с нашей точки зрения наиболее привлекательной стороной этой затеи был заметный рост мастерства рабочих, трудившихся на наших заводах.

Ремесленное училище не закабаляло людей. По завершении обучения мальчики могли выбирать себе работу, где вздумается, и мы не брали на себя обязательств по трудоустройству. Таким образом, училище было вправе претендовать на государственные субсидии. Его дипломы были признаны повсеместно. Наших питомцев нанимали промышленники и в Эйндховене, и в других городах, и если они справлялись с работой, тем больше нам было чести.

Весьма полезен «Филипсу» действующий и поныне (в довольно ограниченной области) так называемый «Кружок металлистов». Он возник, когда я начал работать по сбыту продукции. Приходилось продвигать на рынок самые разнообразные виды продукции, и поскольку запрашивать высокую цену мы не могли, следовало действовать энергично и соблюдать экономию. Я обнаружил, что, как ни странно, между различными станкоинструментальными мастерскими «Филипса» практически нет контактов. Мне показалось жизненно важным, чтобы люди, от которых зависит работа предприятия, регулярно встречались и обменивались информацией — опытом, методами работы и так далее. Так в 1932 году на «Филипсе» появился «Кружок металлистов».

Поначалу в нем участвовало совсем немного людей. Кроме руководства станкоинструментальными мастерскими в Эйндховене, только руководители двух-трех других наших заводов в Голландии, да еще один ученый из лаборатории, которого особенно интересовали металлы. Будучи председателем кружка до начала пятидесятых, я получал от этих встреч огромное удовлетворение. Вскоре к нам присоединились металлисты-руководители из Великобритании, Германии и Бельгии, а потом добавились еще и проектировщики. Поначалу целью кружка было увеличить сумму наших совместных технических познаний, но, по сути, наилучшие плоды он принес в сфере человеческих взаимоотношений. Промышленники перезнакомились друг с другом, что позднее упростило деловые контакты. А во время встреч каждый стремился поставить на обсуждение что-нибудь новенькое. Главы мастерских, доселе работавшие в изоляции, с гордостью рассказывали коллегам, как придумали более экономичный пресс или как их рабочие усовершенствовали тот или иной станок.

Значительным шагом вперед была стандартизация металлорежущего оборудования. До того заводы «Филипс» покупали оборудование наугад. Отныне мы старались централизованно установить, какие станки оптимально подходят к какой операции. Эйндховенские мастерские помогали в этом, проверяя каждую марку. Поэтому было решено, к примеру, что зажимные прессы будут покупаться у Раскина в Бельгии, а револьверные станки — у Хербертса в Ковентри. Обычные токарные станки мы получали от Кёргера в Берлине, а позже от Казенёва во Франции. Фрезерные станки покупались в Америке.

«Кружок металлистов» принес превосходные результаты и продолжает их приносить. Конечно, люди приходят и уходят, но мы порой устраиваем встречи с бывшими «кружковцами». Я был на такой встрече в 1973 году, когда мы посетили Технологическую школу в Твенте. Нас принимал профессор Дик ван Хассельт, который состоял секретарем кружка в бытность свою молодым инженером. По нашей просьбе, став профессором, он продолжил свое членство в кружке. В наших рядах несколько профессоров университетов. Как выяснилось, это хорошая основа для укрепления связей между высшим образованием и индустрией. Для «Филипса» это легче, чем для других: в области металлургии у нас нет никаких секретов. Мы пришли к выводу, что чем полнее мы информируем других о том, что делаем, тем выше поднимается уровень технического «ноу-хау» в Голландии. И по большому счету, это выгодно всем.

В результате работы на «Филипсе» я стал смотреть на отца совсем другими глазами. Дома он был папа. В концерне это был лидер, предприниматель, человек, принимающий решения, действующий «кнутом и пряником». В этом своем качестве он оказал на меня огромное влияние. Он был, скажу без ложной скромности, промышленным гением, но этим его характеристика не исчерпывается.

Отец был энтузиастом своего предприятия, и именно он больше, чем кто-либо другой, рассказал мне о том, как возникла наша фирма. Думаю, это будет интересно читателям. А для меня тогда это было не только интересно, но и очень поучительно. Я понял, что знание того, откуда все началось, — этот, если хотите, своеобразный патриотизм — необходимо для успешной деятельности родного предприятия, для того, чтобы ты успешно вписался в него не просто как наследник производственного процесса, но и как продолжатель семейных традиций.

Для того чтобы не упустить ряда деталей нашей родословной, позволю себе использовать в своем рассказе некоторые выдержки из биографической книги «Антон Филипс», написанной П. Ж. Баумоном.

…Прослеживая семейную историю в глубь времен, обнаруживаешь, что многие представители нашего рода отличались и незаурядными способностями, и деловой хваткой.

В XVIII веке Филип Филипс, торговец еврейского происхождения, женился на Ребекке ван Крефельт и поселился в маленьком нидерландском городке Венендале. Там в 1765 году родился Бенжамин Филипс, унаследовавший семейное дело — торговлю табаком и текстилем. Около 1790 года он женился на Лее Хартог и обосновался в родном городе жены, Залтбоммеле. Там в 1794 году родился его наследник — мой прадед Лион. Всего у Бенжамина и Леи было двенадцать детей, из которых, что по тем временам редкость, ни один не умер в младенчестве. Все десять сыновей в свое время успешно занялись табачным бизнесом. Во времена Батавской республики, провозглашенной на территории Нидерландов в 1795 году, после захвата ее французскими республиканскими войсками, и позже, в период наполеоновских войн, импорт табака стал невозможен, и тогда торговля доморощенным табаком стала приносить заметную прибыль. Свидетельством тому — приобретенный Бенжамином Филипсом в 1807 году один из лучших домов Залтбоммела, расположенный на Торговой площади.

В 1826 году Бенжамин вместе со всей семьей присоединился к реформистской церкви Нидерландов, и вскоре они с Лионом были приняты в клуб джентльменов «Сосьетет», что стало знаком их принадлежности к элите маленького, консервативного городка, где и спустя полвека насчитывалось всего 3900 жителей.

Лион в 1826 году женился на Софи Пресбург. Она знала латынь, греческий и иврит. Родила двенадцать детей и, надо думать, не могла не радоваться тому, что некоторые из них отличались замечательными способностями, кто к ученью, кто к практическим делам, — и все добились жизненного успеха.