Она проверила механизм своего арбалетного пистолета десяток раз и возвратила его в зажим на бедре.

Она знала, что оружие казалось примитивным для ее компаньонов, но выросшая в чреве Амбулона, ты управляешься с тем, что пошлет Император, и она доказала свою компетентность им в бесчисленных крестовых походах Искупителей, до того как инквизитор распознал ее ценность и нанял ее бить врагов Его на Земле на более широкой сцене.

Пока остальные члены ее семьи жаждали зажигательного оружия, предпочитаемого большинством сектантов, так как это был верный путь очищения царства Императора и наиболее видимый признак Его святого гнева, ей пришлась по душе молчаливая смертоносность клинков и луков, прежде всего для снятия нечестивых часовых, до того как они смогли бы предупредить и спустить возмездие на своих товарищей.

Ее учителя в Коллегии Ассассинорум усовершенствовали ее природные дары, до точки, в которой кажется ничто в жизни так не удовлетворяло как тихое выслеживание и тихое убийство, возвращая еще одну грешную душу Императору для окончательного суда.

Хорст благосклонно хихикал.

"Разве мы еще не там?" — скулил он тоном раздраженного ребенка, и обменялся кривой улыбкой с Вексом.

Кейра вспыхнула, чувствуя странное ощущение давления ниже грудины, которое кажется набухало каждый раз, когда Хорст делал вид, что замечал ее.

Это было смущающе, не комфортно и необычайно приятно, хотя она не могла дать этому название, и позже она развила привычку привлекать его внимание преднамеренно, чтоб испытать это немного чаще.

Хотя вряд ли это было подходящим моментом отвлечься, она вернулась обратно к своему оружию, теряя себя в литании асассина, и начала фокусировать свой разум на предстоящем задании.

"Еще десять минут или около того, — сказал инквизитор, его голос был спокойным и уверенным. — может быть чуть меньше".

"Я оценил между восемью и тринадцатью, — услужливо вставил Векс. — зависит от точных погодных условий в месте нашего назначения.

Последний отчет был менее воодушевляющим".

Как будто подчеркивая этот момент, шаттл задрожал, ударенный внезапным боковым ветром, затем стабилизировался.

Инквизитор кивнул.

"Спасибо, Хибрис", — сказал он сухо.

"Точен как всегда".

"Точность один из величайших даров Омниссии", — счастливо заявил техножрец и начал проверять механизм своего автопистолета.

"Но в данных обстоятельствах, я думаю, я скорее положусь на него".

Кивая в подтверждение, Кейра начала медитацию клинка, настраивая себя на точный вес и чувствуя каждый кусок бритвенно-острой стали в ножнах по всему ее телу.

Их острые края жаждали крови нечестивых и ее рука опять дернулась, подсознательно разделяя их нетерпение пролить ее.

ЦИТАДЕЛЬ покинутых, Сеферис Секундус 088.993.М41

Если и были какие-то намеки о том, что произойдет, кроме яростного мерцания вспышек огня и дуг через фасад портала перед ним, Малакай не воспринял их.

С разрывающим воплем замученного металла, куски адамантия толщиной в локоть вспыхнули и порвались как бумага, и цунами выпущенной психической силы смахнула их обратно в коридор.

Ни у кого из штурмовиков не было и шанса открыть огонь, их подняло и кружило приливной волной варп энергии как плавающий мусор.

Некоторые мгновенно умерли, затронутые полной силой злобного потока, их тела были порваны на части или сожжены силой лежащей за пределами смертного понимания, когда других шлепнуло в жесткие рокритовые стены или металлические подпорки с такой силой, что ломались кости и разжижалась плоть.

Малакаю повезло больше всех, он упал на пол перед тем, как удариться в более твердые предметы.

Он почувствовал как его ребра сломались под защитным слоем его телесной брони и его занесло в угол меж двух стен, ударив об одну, потом о другую, погасив большую часть инерции.

Огляделся он как раз вовремя, чтоб увидеть как перекрученные останки толстой металлической плиты падают на него, и непреднамеренно вздрогнул, ожидая, что через мгновение его жизнь закончится.

Император, однако был милосерден.

Верхний край разрушенной двери пропахал стену менее чем в метре над его обессиленным телом и вклинился там, оставив маленькое треугольное пространство под собой.

Проморгавшись от падающей рокритовой пыли, и стараясь игнорировать копье боли в груди каждый раз когда он двигался или кашлял, Малакай царапал окружающий его щебень в поисках своего болт пистолета.

К его несчастью, оружия не было.

Связь тоже не работала, вокс в его шлеме зловеще молчал.

Через мгновение, его пальцы нашли глубокую губчатую рану в его внешнем слое, наследие удара, который определенно расколол бы его череп, не будь защиты.

Тяжело дыша, он начал исследовать свое крошечное убежище, чтоб выбраться.

Перед ним, была массивная путаница развалин и обломки загораживали путь, падая через узкий открытый треугольник.

Когда его глаза привыкли к клаустрофобной темноте, он начал различать тонкие полоски серого света, падающие через множество узких щелей в щебне.

На мгновение он был в недоумении объяснить это, но причина наконец-то дошла до него.

Мысль была настолько шокирующей, что он непреднамеренно задержал дыхание, вызывая тем самым острый кинжальный удар боли в поврежденных ребрах.

Стены были разрушены, и слабый предрассветный свет проникал через облака снаружи, внутрь массивного строения.

Как такое было возможно, он не знал, и с разбитым воксом в шлеме у него не оставалось способов узнать.

Учитывая преимущество слабого освещения, он червяком вылезал, увидев, что другой конец пространства блокирован поперечной стенкой о которую он так болезненно срикошетил.

Слабое мерцание света пробивалось через оправу металлических плит, но щели хватало только на то, чтоб туда едва пролезали пальцы, даже если бы он смог развернуться в тесном пространстве, ограниченном стенами, полом и наклоненным металлическим потолком.

Итак, это было впереди.

Ему только нужно было сдвинуть щебень, желательно не обрушив все это на свою голову.

Когда он бережно взял кусок меньше остальных, размером примерно с его кулак и начал пытаться освободиться, он услышал звуки снаружи, треск ручного оружия и хриплые крики дерущихся мужчин.

Знакомый, миниатюрный раскат хелл ганов был перекрыт острыми укусами обычного лаз оружия, и он на секунду заинтересовался, владели ли им таинственные захватчики, или многие из призванных на службу отщепенцев снаружи до сих пор дрались.

Он подозревал, что скорее всего первое.

Были и другие звуки, незнакомые, но до того как он смог проанализировать их, они потонули в воющем реве триумфа из глубины потайной темницы под цитаделью.

Явная его громкость и безумная злоба холодили кровь.

Работая быстро, насколько отважился, он разгребал щебенку, открыв достаточную щель, чтоб посмотреть через нее.

Когда у него получилось, он моментально об этом пожалел.

Шум вдалеке нарастал, как удар прибойной волны об берега ада, усиленный топотом бесчисленных ног.

Слабый серый свет, просачивающийся снаружи изменился на яркие вспышки многоцветной ауры, которая заставила страдать его душу.

Наконец-то он увидел их в свете дрожащих огней: волочащая ноги, несущаяся орда, развивающиеся серые робы, широко открытые, удивленные глаза или полностью безумные, смеющиеся, вопящие, плачущие или мрачно молчаливые, они потоком выливались во внешний мир.

"Сюда! Быстрее!" — звал авторитетный голос, усиленный до дрожи в костях и Малакай мельком увидел фигуру в броне, машущую в конце коридора.

Его лицо было спрятано за шлемом, увенчанным гребнем на манер эльдар, но броня на его груди выглядела похожей на стандартную Имперской Гвардии, и мелта, которую он нес, была определенно человеческого производства.