слишком поздно. Дану мертва.

Я убила ее.

Бронвин поднимает окровавленный нож, ее лицо искажается в

гротескную маску. Она бежит ко мне с обнаженным ножом.

Движение почти незаметно. Знаю, что мне нужно защищаться. Бежать.

Что-нибудь. Но я слишком поражена, чтобы сделать что-либо. Однако я

замечаю знакомый оттенок печали в глазах Бронвин.

Я закрываю глаза, ожидая удара ножа. И вижу золото за закрытыми

веками. Когда я открываю их, то вижу Остина, стоящего над безжизненным

телом Бронвин, а с его меча капает кровь.

Голубое небо над нами становится настолько серым, что почти кажется

черным. Огромные капли дождя начинают барабанить вокруг нас.

– Мне очень жаль, – произносит он одними лишь губами.

Льет так сильно, что невозможно ничего разобрать, кроме теней,

двигающихся за покровом дождя. Я вижу очертания Остина с мечом на боку.

Безупречный. Сильный.

А затем его поглощает тьма.

Я сажусь в грязь, позволяя дождю барабанить по моей коже. С

постепенно стихающим смехом Гвин позади меня, я, наконец-то,

расплакалась.

– 62 –

Теперь средняя школа Ранчо Домигно ощущается по-другому. Это не

только из-за того, что я выпускница, не только из-за того, что люди глядят

мимо меня, как они делали в течение последних трех лет. Это потому что все

вокруг унылое и бесцветное, покрытое тонкой пленкой безразличия.

Остин считал жизнь бесценной, потому что она заканчивается, об этом

так легко говорить, когда у тебя впереди вся жизнь. Все о чем я сейчас могу

думать – это как бессмысленна она без него.

Кристи и Хейли нашли свои новые шкафчики и теперь согласовывают

место встречи для ленча, но я едва их слушаю. Это то, ради чего мы

сражались. Возвращение к нормальной жизни. Но я не перестаю задаваться

вопросом: стоило ли того это пресное, серое существование?

– Вау. Внимание – горячий парень. – Кристи выпрямляется и

откидывает волосы через плечо.

Хейли поворачивает голову.

– Милый. Дибз17. У тебя уже есть бойфренд.

Я даже не могу заставить себя посмотреть.

– Он идет к нам. – Кристи раскачивается на пятках.

Я не отрываю взгляда от земли, изучая пятно грязи.

– Брианна?

Мягкий ирландский акцент пробуждает меня к жизни. Я поднимаю

голову, почти забывая, что это не может быть Остин. Что это невозможно.

Мик стоит всего в нескольких футах, его рыжие волосы подстрижены в

современном стиле. Его руки неуклюже засунуты в карманы черных

джинсов. Даже без бакенбардов он стоит слишком прямо, чтобы сойти за

старшеклассника. Я чувствую, как начинаю улыбаться.

– Ты знаешь его? – Кристи смотрит на меня с новым уважением.

Я не очень много рассказала им о лете в Ирландии. Они знают, что

было сражение и погибли люди. И что я не хочу говорить об этом.

Я машу Мику.

– Что ты здесь делаешь?

Он пожимает плечами, подходя к нам.

– Унаследовал здесь дом.

Дом Остина.

– Но это не объясняет, что ты делаешь в школе Р.Д., – говорю я.

Мик бросает взгляд на Кристи и Хейли прежде, чем остановиться на

мне.

– Думал, остаться на некоторое время.

Я киваю, переваривая все то, что он только что сказал. Мик не

собирается отказываться от своей роли в качестве гиллы. Он постарается

остаться на земле немного подольше. Полагаю, есть смысл в том, что он

хочет теперь быть ближе к Джо. Да и Сэм будет с Брейденом в У.Р.Д.

У меня едва хватает времени, чтобы представить Мика Хейли и Кристи

до того, как звенит первый звонок. Хейли и Кристи направляются в сторону

их первой пары по танцам, но Мик не двигается.

– Сюда на следующей недели прибудут лошади, – говорит он.

– Ты привозишь лошадей?

– Надеялся, что ты поможешь мне научить их прыгать. Думаю Талли в

особенности, мог бы извлечь пользу из дополнительных тренировок.

– Идет, – я чувствую, как мои губы расплываются в улыбке. Из Панды

мог бы выйти милый гунтер18. Да и атлетизм Талли, возможно, сделает из

17 Дибз – густой сладкий сироп, изготавливаемый из виноградного сока или фиников в ряде стран Ближнего

Востока.

18 Гунтер - верховая лошадь, тренированная для охоты.

него сказочного скакуна, если я смогу выяснить, как обуздать его. – А что

заставляет тебя думать, что я смогу подчинить Талли?

– И это от девушки, которая поставила на колени бога?

У меня сердце сжалось в груди. Никто не упоминал об Остине с тех

пор, как я вернулась.

– Прости, я не хотел… – Мик достает сложенный лист бумаги из

переднего кармана. – Может быть, ты могла бы помочь найти мой класс?

– Ты действительно собираешься в школу?

– Думал, ты поймешь.

– Я не понимаю.

– Если я остаюсь, то должен объединиться с кем-нибудь.

Со мной?

– Гилла желает объединиться с бандией?

– Это уже не в первый раз.

Предполагаю, что за этим стоит история.

– Не думаю, что я больше считаюсь одной из них.

– Ты считаешься, хочешь ли ты в это верить или нет.

С новой прической и в новой одежде Мик выглядит по-другому, но по-

прежнему невозможно смотреть на него, слышать его акцент, не думая об

Остине. И прежде чем успеваю остановиться, я выбалтываю.

– Я так сильно по нему скучаю.

Он сглатывает.

– Я тоже.

Ученики проходят мимо нас, спеша занять места в своих новых

классах. Мы с Миком стоим прикованные к месту. Я вижу ответную печаль в

его глазах.

– Не с кем поговорить, – произносит он. – Нет никого, кто знал его.

Я закрываю глаза. Он прав. Так трудно хранить все в себе. Нет никого,

с кем я могу поговорить о том, что случилось с Остином. Никого, кто поймет.

Мик протягивает мне скомканное расписание.

Я беру его и разворачиваю.

– У тебя Продвинутый Курс?

– Не будь такой удивленной. Я обучался в Оксфорде.

– Когда, в 1800-х?

– И в 1960-х. Совсем недавно в 1998.

Я смеюсь. Это инородный звук на моих губах.

– А я тебя считала выпускником Кембриджа.

Он открывает рот от изумления.

– Ты же знаешь, тебе не обязательно делать это.

– Я вообще нечего не обязан делать. Я – гилла.

Его поза меняется, осанка становиться невероятно прямой. Когда он

произносит слова, то речь не идет о силе, которой он обладает. Силе,

управляющей человеческим поведением. Способной поддерживать хрупкий

баланс. И восстановить силы бога.

Я встречаюсь с ним взглядом.

– А есть какой-нибудь способ?

Может ли Микл вернуть мне Остина?

Мик берет у меня расписание. Второй звонок. Он осматривает пустой

холл.

– Мы опаздываем.

– Если мы собираемся тусоваться вместе, ты не можешь увиливать от

моих вопросов.

Я не могу скрыть отчаяние в голосе. И не могу остановить прилив

надежды, поднимающейся в моей груди. Мик могущественней, чем бог.

– Это запрещено.

– Но возможно.

– Гилла не может позволить потворствовать личным интересам. Это

нарушит баланс.

– Мне наплевать на баланс. Меня волнует Остин.

Я чувствую себя хорошо, произнеся это вслух. Мне хочется прокричать

это во весь голос. Я устала держать все в себе.

– Тебя должен волновать баланс. – Мик кладет руку на мое плечо. –

Это единственное, что удерживает этот мир от впадения в полный хаос.

Моя грудь наполняется теплом, успокаивающим жаром, расцветающим

внутри и сочащимся наружу. Я чувствую, как улыбаюсь, даже сама не зная

чему. Я вырываюсь из рук Мика, и тепло пропадает.

– Ты используешь Внушение?

– Я пытаюсь помочь.

– Не надо.

– Ладно. – Он смотрит на скомканный лист бумаги в своей руке. – Мы

сделаем это?

Он глядит на расписание, но я знаю, речь идет не о средней школе. Он

просит стать моим союзником.