– Нам с Блейком не было предназначено быть друг другу кем-то, кроме

как врагами. Ты-то должен знать это лучше чем кто-либо. – Пусть он только

поспорит со мной. – А теперь ожерелье у Порции. Простая математика.

Выражение лица Джо не меняется. Он по-прежнему выглядит

спокойным как всегда.

– Ты знаешь о связи?

– Теперь это не звучит настолько особенно, правда? Все это дело с

соединением душ – происходит именно тогда, когда Сын и бандия

сближаются вместе.

Правда причиняет боль сильнее, чем следовало. Однажды Джона

сказал мне, что я связалась бы с любым Сыном, уложившим меня на спину. В

то время я не хотела в это верить, но теперь в этом трудно сомневаться.

Джо вытягивает ноги.

– Я видел это и раньше. – Конечно, он видел. Как долго он уже

наблюдает за Сынами? Столетия? – Вы с Блейком были другие.

– Каким образом?

– Связь всегда заканчивается смертью. А вы оба все еще живы.

– Она прервалась смертью. Я убила его.

Джо улыбается.

– Ты права только наполовину.

– Я была там. Он был мертв.

– Последний раз, когда я проверял, он выглядел довольно-таки

живехоньким. – Джо достает сигарету из кармана своего длинного плаща. –

Но это может измениться, если ты не заберешь то ожерелье обратно.

– Какое отношение имеет это ожерелье к жизни или смерти Блейка?

Джо встает и зажимает не зажженную сигарету между зубов. Небо над

нами темнеет.

– Порция убьет его.

– Нет, если он убьет ее первый.

– Такая же разница. Раш не будет стоять в сторонке, после того как

убьют его дочь.

Я знала, что Блейк и Порция связаны, но все что я видела – это как

деградировало то, что мы однажды разделяли с Блейком. Мне и в голову не

приходило, что Блейк был в беде. Что это убьет его. Джо прав, для Блейка

это по любому закончиться плохо.

Но Блейк сам заварил эту кашу. И он сам из нее сможет выбраться.

Мысль заглушается той частью меня, которая не может вынести, что Блейк

умрет. Даже теперь.

– И что я должна делать по этому поводу? – Мой голос звучит злее, чем

я намеревалась. – Я едва могу поднять меч.

– Забери ожерелье.

– Я все еще не понимаю.

Джо зажимает не зажженную сигарету в губах и делает шаг в сторону

тропинки, ведущей в лес, его спина повернута ко мне.

– Ты всегда будешь бандией. Ничто не сможет этого полностью

изменить.

– Я не могу воспользоваться ни одной из сил. Я пыталась.

Джо оглядывается через плечо.

– Ожерелье.

Я дожидаюсь, когда Джо исчезает вниз по тропе, и отхожу от низкой

стены. Джо считает, что ожерелье поможет мне получить доступ к моей

силе? Каким образом?

Я сопоставляю теорию с тем, что уже знаю. Предполагается, что моя

сила будет наполовину исчезать, пока я больше не смогу получить к ней

доступ, но вместо этого, я была сильнее, чем когда-либо. Вплоть до тех пор,

пока я не отдала ожерелье Блейку. А затем моя сила исчезла.

Уменьшалась ли моя сила все это время без моего ведома из-за того,

что ожерелье помогало увеличивать ее? Возможно ли такое? Если так, то в

подвеске в форме аконита заключается некая сильная магия. Точно также как

и подвеска на браслете, укрывала меня от взглядов людей.

И лошадь, позволяющая мне совершать путешествия на тысячу лет

назад.

Я пристально гляжу на соответствующую вырезанную фигуру в

каменной стене. Еще не слишком поздно все изменить. Я приставляю лошадь

к поверхности и даю унести себя в туман.

Я закрываю глаза и не открываю их, пока не ощущаю тепло солнца на

своем лице и твердую почву под ногами. Поле пустое, поэтому я решаюсь

пройти вперед, к деревьям и вниз по холму, ведущему обратно в сторону

Лоркан Холла. Останавливаясь на тропинке, я вижу дом, по-прежнему

внушительная стена из камня.

Высокая фигура приближается из-за деревьев. Я ныряю за густой куст.

Мик пробегает мимо, одетый в плотно прилегающие шерстяные брюки и

простую зеленую тунику. У него длинные рыжеватые волосы, касающиеся

плеч. Без бакенбардов он выглядит моложе, его лицо чисто выбрито.

– Мик? – Я выхожу на тропинку позади него.

– Микл, – говорит он тем же строгим тоном, что и всегда,

поворачиваясь. Когда он видит меня, его глаза округляются.

– Ты – та таинственная девушка?

– Таинственная девушка?

– Девушка из будущего, о которой все говорят?

– Кто все?

– Хозяин, Гвин, Бронвин и их мать.

– Дану? Она знает обо мне?

Губы Мика изгибаются в ехидной усмешке.

– Ага. И тебе бы лучше держаться от нее подальше. Она явно не в

восторге, что ее сватовство было попрано.

– И это все?

По крайней мере, Дану не слышала о моем, так называемом, плане

убийства. А затем мне приходит в голову мысль, что, возможно, Дану та,

кому и нужно узнать будущее.

– Этого достаточно. – Он проходит вперед. – Значит ты здесь, чтобы

встретиться с господином?

Я качаю головой.

– Я так не думаю. Ты знаешь, где я могу найти Дану?

– Хочешь искушать судьбу?

– Похоже на то.

– Не думаю, что смогу отговорить тебя от этого?

Я качаю головой. Если я предупрежу Дану, она сможет защищаться.

Она может остановить Остина. Я замираю. А что будет означать –

остановить Остина? Может ли она ранить его?

Мик проходит несколько шагов вверх по тропинке.

– Ты идешь?

А что если предотвращение войны, означает причинить боль Остину?

Смогу ли я сделать это?

– Мик! – Зовет с тропы ниже нас Остин. Или Аарон. Трудно думать о

нем как о ком-нибудь, кроме как об Остине. Он выбегает из-за деревьев и

останавливается, когда видит меня. – О-о.

Я улыбаюсь его нерешительности, настолько не сочетающуюся с его

высокомерной уверенностью, которую он так легко на себя напускает.

– И тебе тоже привет.

Он идет остаток пути до меня. Поднимает руку, чтобы коснуться моей

щеки, но опускает до того, как его пальцы прикасаются.

– Ты вернулась.

Не знаю, как долго мы стоим, просто глядя друг на друга до того, как

Мик откашливается. Мы оба сразу же оборачиваемся посмотреть на него.

– Я как раз собирался проверить стадо на восточном поле, – говорит

Мик. Он разворачивается и быстро поднимается по холму.

Как только Мик скрывается из виду, Остин берет мою руку в свою,

сплетая наши пальцы вместе.

– Я не был уверен, что увижу тебя снова.

– Увидишь. Может быть, не так скоро. В конце концов.

– Ах, да. Мое будущее.

– А что если бы я действительно могла все изменить? Смогла бы я

остановить войну?

– Это риторический вопрос? Потому что прямо сейчас все что для меня

важно – это то, что ты здесь.

– А я думала все, что тебя заботит – это вернуть богов обратно на

землю.

Остин смеется.

– Если мое будущее настолько мрачное, пожалуйста, найди способ

сделать меня смертным и пристрели.

Моя улыбка медленно сползает. Я не могу остановить ее. Остин не

представляет, насколько его шутка близка к правде. Он нежно сжимает мою

руку.

– Я не всерьез. Если ты знаешь меня в будущем, то наверняка, знаешь,

как безумно это звучит.

– Ты не хочешь вернуть богов обратно?

– Я этого не говорил. – Теперь он говорит как Остин, которого я знаю.

– Мне ничего так не хотелось, как убрать богов из потустороннего мира.

Поверь мне. Вот почему я так много времени провожу здесь, и оставляю

Пвила править внизу.

Пвил. Лайам.

– Он все еще твой друг? – Я прикусываю язык, чтобы не задать вопрос,

который меня действительно интересует. У тебя все еще есть возлюбленная?

Остин наклоняет голову на бок.

– Все еще? Ты имеешь в виду, что мы в будущем товарищи? Я нахожу

это сомнительным.