обратно, только бог потустороннего мира может пересечь границу.

Если только Сыны не мертвы.

Блейк.

Мой пульс подскакивает одновременно с паникой. Я не должна была

оставлять его. За прошедшую неделю у меня было много времени подумать о

нем, и я думала, но, ни разу не забеспокоилась за его безопасность. Мне и в

голову не приходило, что Блейк может не выжить. Не должна ли я что-

нибудь почувствовать, если он мертв?

Но я не могу больше ощущать Блейка. Я никогда не узнаю, если что-

нибудь с ним случиться.

Мужчина морщит нос, тем самым разрушая идеальные линии своего

лица.

– Призыв к оружию? Все еще это выражение, не так ли?

Я ощущаю резкое, ледяное покалывание, когда вода покрывает мои

колени, проникая сквозь джинсы. Потоки воды кружатся вокруг меня, хватая

и не отпуская. Я облокачиваюсь на валун, чтобы не потерять опору. Мне

нужно сохранять спокойствие. Он хочет поговорить, а мне нужны ответы.

– А вы кто будете?

Он расправляет плечи, даже хотя уже стоит совершенно прямо. Он

выглядит раздраженным, что мне приходится спрашивать.

– Я Пвил. Ты можешь звать меня Лайам.

Вода прибывает быстрее. Я цепляюсь онемевшей ногой о валун для

поддержки.

– Хорошо, Лайам, предлагаю уйти с дороги, пока нас обоих не засосало

в море.

Он смеется.

– Возможно, если бы мы были простыми смертными, я бы согласился с

тобою.

Затем он поворачивает голову ко мне.

– Но постой, ты ведь смертная, верно? Жаль. Не важно как ты

могущественна, твоя человеческая сторона отнимет твою молодость, а затем

и жизнь.

Он знает, что я. Конечно знает. Он считает, что я ответила на его

призыв к войне.

Вода доходит до моих бедер, потягивая с такой силой, что я хватаюсь

за руку Лайама без раздумий.

Он грубо притягивает меня к себе.

– Тебе не нужна моя помощь, бандия. – Его пальцы сильнее сжимают

мои руки. – Если ты собираешься сражаться за меня, тебе придется стать

сильнее.

Огонь наполняет меня, раскаляя мою кожу так быстро, что он

отпускает меня с вздрагиванием.

Я падаю в воду, и пламя в ладони моментально исчезает. Одним

быстрым рывком течение подхватывает меня. Я охаю от холода. Вода

проникает мне в рот, прежде чем я успеваю закрыть его. Я сражаюсь с

желанием сглотнуть, сомкнув челюсть и стараясь выплюнуть воду прежде,

чем она пойдет дальше. Холод так сильно колет, что обжигает, потрескивая

по коже. Мои ноги начинают неметь, успокаивая боль, но замедляя борьбу с

течением. Я кручусь и извиваюсь в воде, от чего становится трудно

определить, где вверх. Я ударяюсь плечом о поверхность скалы, а затем

следует желанный взрыв боли, отвлекающий от леденящей воды. Требуется

вся моя сила, чтобы оттолкнуться от скалы. Я отталкиваюсь, но секундой

позже меня вновь отбрасывает обратно.

Боль и холод быстро отходят на второй план после потребности

дышать.

Я подавляю прилив адреналина, побуждающего меня отплыть еще раз,

и сосредотачиваюсь на воде, пока ее сила не начинает ощущаться по-

другому, несясь по венам, становясь частью меня. Сливаясь со мною.

Течение меняет направление. Я из последних сил отталкиваюсь от скалы и

пытаюсь плыть к тому, что я надеюсь – поверхность.

Тень движется передо мною. Что-то огромное и белое проплывает

через камни. В Ирландии есть акулы?

Боже, мне нужен воздух.

Я продолжаю брыкаться, но мои онемевшие конечности не слушаются.

Белое создание приближается. Оно не похоже ни на что виденное мною на

Акульей Неделе. У него есть ноги? Должно быть, сказывается нехватка

кислорода, потому что в темноте, подплывающее ко мне животное выглядит,

точно как лошадь. Когда конь достигает меня, он оскаливает зубы и

хватается за мой серебряный браслет на запястье, дергая с такой силой, что

цепочка врезается в кожу до крови. Я ударяю создание по носу, и оно

ослабляет свою хватку настолько, что я отдергиваю запястье.

Может это даже лошадь, а не конь. Несвязная мысль – это последнее

что приходит мне на ум до того как я открываю рот в воде, чтобы сделать

вдох.

Темная вода становиться почти золотой. Потрясающе теплая рука

обхватывает меня за талию. Яркая вспышка, а затем я кашляю, сплевываю и

отплевываюсь, заглатывая огромными глотками воздух. Я дрожу, не смотря

на то, что холодный воздух вокруг меня теплый по сравнению с ледяной

водой. Я нахожусь в туманной невесомости царства духов.

Рука вокруг моей талии ослабляет хватку.

– Ты ненормальная? – говорит Остин из-за моего плеча. – Целые

корабли тонули в той бухте.

От уколов боли нервы в ногах начинают пробуждаться. Промокшая

одежда тянет вниз, натирая кожу. Все что я могу сделать – цепляться за тепло

и дыхание Остина.

Он не дожидается ответа.

– Я увидел вспышку из дома. Кто здесь был? Блейк? Джона?

Я качаю головой.

– Не Сын. – Горло саднит. – Бог.

Остин прижимает меня ближе. Я дрожу, когда его тепло начинает

доходить до остальных нервов, вдыхая жизнь и боль в части тела, которые я

бы предпочла, чтобы оставались онемевшими.

– Ты уверена?

– Да.

– Твою мать! Я думал, у нас больше времени.

Очередная вспышка золотого света окружает нас. Когда я открываю

глаза, мы стоим на камнях у основания тропинки, идущей обратно к отвесной

скале. Целый пляж погрузился под воду. Нет ни каких признаков Лайама.

Мое дыхание учащается.

– Он только что был здесь.

Остин кивает.

– Возвращайся в дом и согрейся.

Я тянусь к огню, используя его жар, чтобы согреться изнутри, даже

когда ветер треплет мою промокшую одежду и волосы.

Но до тех пор, пока я не оказываюсь в безопасности в своей комнате,

укутанная в несколько слоев покрывал с дымящей кружкой горячего

шоколада в ладонях, я не смотрю на воду, вспенивающуюся под окнами. Она

выглядит зловеще, менее похожа на часть меня, чем на силу, которую

следует уважать. Может быть, я и могу получить доступ к мощи океана, но

глупо с моей стороны думать, что я смогу ее контролировать. Что могу что-

либо контролировать.

Если бы не Остин, я, возможно, не выбралась бы оттуда живой.

Не хорошо. Я не хочу быть у Остина в долгу. Не желаю быть ему

ничем обязанной.

– 11 –

Остин сидит, развалившись на старинном стуле в голубой гостиной

внизу, его нога небрежно свисает с резного подлокотника. Огонь бушует в

камине, который выше меня.

– Слава богу, – это все, что он говорит, когда я сажусь на диван

напротив него.

– Ты разговариваешь с богом?

– Не в буквальном смысле. Он не навещает потусторонний мир, и,

конечно же, его здесь нет.

– Я не имела в виду буквально.

Видеть Остина – уж облегчение. Знакомое приветствуется, даже

плохое.

Он жестом указывает на поднос с горячим чаем и какой-то выпечкой,

похожей на маленькие ягодные пирожные.

– Кажется, что Микл не может прекратить кормить меня.

Я тянусь к изящной фарфоровой кружке и наливаю горячую жидкость.

– Такое чувство, что я оказалась в другом веке. – Улыбка Остина

застает меня врасплох. Он выглядит обезоруживающе как тогда – тысячу лет

назад. – Поверь мне, что нет.

Но я оказывалась в другом столетии, другом тысячелетии, там, у руин.

Помнит ли Остин встречу со мною тогда? Я наблюдаю за ним, попивая чай.

Он выглядит обманчиво человеческим, когда откидывает непокорную челку

с глаз. Я успеваю сдержать улыбку в ответ. Остин – мне не друг. Он –

средство положить всему конец.

– Кто это был? – спрашивает он.

– Что?

Складка снова пролегает между его бровей.

– Бог, что ты видела на пляже? Он тебе что-нибудь сказал?