Сегар, услышав слова брата, потемнел лицом. На мгновение, на краткую минуту он сумел забыть о том, что брат изменился, и выбросить из головы терзавшие его сомнения, но Дарр неосторожными словами все разрушил. И напомнил: брат уже не тот, что раньше, и, быть может, уже почти и не брат вовсе?

  - Ну что, мы на месте, - Сегар присел на мягкие листья. - Что будешь делать дальше?

  Дарр, погруженный в мысли, поднялся на ноги.

  - Дальше? - сказал он. - Мэллорн хранит мою силу, именно она не дает ему умереть. Теперь он узнает меня - мэллорны помнят итиля# всю жизнь - и вернет мою способность к магии. Пожелай мне удачи, Сегар!

  Дарр положил руки на ствол мэллорна и тихонько зашептал что-то, так, что Сегар, сколько не прислушивался, так и не смог расслышать. Внезапно в плотной серебристой древесине пробежала трещина. Она стала шириться, расти, становилась все больше и доросла до таких размеров, что Дарр смог в нее протиснуться. Даже не обернувшись, брат шагнул в темноту. Проход закрылся, преграждая путь, но Сегар и не думал идти туда. Он развернулся и пошел к брошенным вещам, достал ятаган и точильный камень. Скрежещущие звуки разнеслись под сенью тысячелетнего мэллорна. Однако орк не слышал их, из-под опущенных век текли слезы, а губы беззвучно шевелились в молитве Отцу Степи.

  - ...воина твоего, Дарра, и проведи его степями духов...

  Внутри мэллорна царили темнота и тишина. Их безраздельное господство плескалось вокруг легкими волнами, надежно отгораживая от окружающего мира.

  Дарр прислушался к царящему покою. Он внезапно ощутил, что должен понять то, что ему хочет сказать мэллорн, принять душой. Ему показалось, что более не существует ни известного ему мира, ни Эррандиала, ничего. Только он и этот абсолютный покой. Серебристо-серая кора, намертво сомкнувшая за ним проход, внезапно стала границей целой Вселенной, а теплая податливая древесина, в которой двигался Дарр - плотью всего мира. Мягкого, источающего жизнь, наполненного соками любви и радости.

  Дарр остановился. Он ощущал себя там, где не был уже очень давно, и где ему никогда более не суждено побывать. Орк почувствовал себя в тесном кольце материнских рук, несущих тепло и ласку; отец стоял рядом, и Дарр находился под надежной защитой, оберегающей его от любых невзгод внешнего мира. И этот мир, что остался снаружи... там все неправильное. Оно наносное, лишнее, чужое, и оно осталось там, за пределами этого места, внезапно ставшего самым родным на свете.

  Дарр растворился в этом ощущении; последние барьеры оказались сняты, и орк внезапно ощутил величественное дерево целиком - от самого глубокого корня до последнего листочка, возвышавшегося над окружающим лесом. Могучий мэллорн дрогнул до самого основания, он зашумел листьями и слился с Дарром. Орк закричал. Не от боли, но от пронзающего его потока энергии, что нес с собой много большее, чем просто магическую силу - он нес осознание. Осознание себя.

  Тело орка стремительно изменялось. Он стал ниже ростом, гораздо уже в плечах и бедрах, потерял большую часть веса. Длинная, перевитая красной нитью коса расплелась, укоротилась до плеч; на остальной части тщательно выбритой головы вырастали волосы, сравниваясь в длине с остальными; цвет волос изменился на соломенно-желтый. Глаза посветлели, из темно-карих, почти черных, превратились в светло-голубые. Массивные черты лица смягчились, приобрели изящество.

  Энергия, текущая по жилам древнего мэллорна, изменяла Дарра, приводя к единственно верному виду, к той форме, которую помнило маленькое зернышко, опущенное эльфом в землю. И могучий поток силы, проносясь сквозь орка Длинных Клыков, унес не только его тело. С каждой секундой утекали и воспоминания, ощущения Дарра, растворялись в этом океане, исчезали навсегда так же, как исчезали до того Карт, кузнец; Тарна из подгорного народа; гурр с абсолютно непроизносимым именем и множество других, павших жертвами нескончаемой вражды между Эррандиалом и Владыкой. Однако, борьба того стоила. Эррандиал был уверен, что это именно так.

  - Наконец-то! - маг открыл глаза, повращал головой со стороны в сторону, разминая сведенные судорогой мышцы. - Легче, чем ожидалось.

  Теперь потоки силы, текущие по жилам мэллорна не несли с собой боли, а, наоборот, подпитывали, заполняли жизненные резервы мага. Эррандиал довольно ухмыльнулся, ощутив ликование Воздуха - стихия ощутила возвращение аватара, взвыла в вышине буйством ветров, донося до земли лишь оттенок восторга. Но и он заставил зашуметь листву деревьев, согнул ветви, словно в поклоне перед тем, кто представлял собой единое целое со стихией ветра и облаков. Эррандиал послал дереву ощущение благодарности, родства и шагнул вперед, к выходу. И скривился, вспомнив: этот дурень притащил с собой брата. И с какого перепугу Дарр вздумал брать его с собой? Нет, опасности Сегар не представляет никакой, но все-таки неприятно первый день возвращения проводить... так. Однако, что поделать, выходить нужно все равно. Эррандиал встряхнул кистями, накапливая силу, и шагнул к выходу. Никто не должен знать, где находится это место. А тайну надежно сохранить можно только под землей.

  Сегар повзрослел. Нет, орк и раньше был взрослым - суровая жизнь кочевника не позволяет долго оставаться ребенком, но все же Сегар повзрослел. Как-то иначе, чем раньше - не вырос ростом, не поцеловал женщину... Сегар повзрослел по-настоящему. Он стал меньше доверять тому, что говорят, и больше тому, что видел и понимал сам. Орк не совсем осознал, когда именно это произошло. Быть может, когда Дарр убил ни в чем не виновного человека? Наверное, все-таки нет. Тот случай лишь подтвердил подозрения, подвел под них почву. Нет, это убийство для Сегара не стало совершенной новостью, чего-то подобного он ждал с тех пор, как увидел, что брат бьет в спину. Быть может, это пробудило подозрения? Уже ближе к истине. А скорее всего, Сегар догадался еще раньше - на корабле. В тот день, когда одним далеко не прекрасным утром он осознал: брат изменился. Очень сильно и навсегда.

  Однако он оставался его братом, все тем же Дарром, что был с ним всю его жизнь. И Сегар не мог пойти против него, отказаться от брата или как-то остановить то, чего он боялся больше всего в жизни. И с каждым днем, с каждым километром, что приближал его к цели путешествия, Сегар понимал все отчетливее - Дарр умирает. Он еще жил, ходил и улыбался, но с каждой минутой он менялся все сильней и быстрее. Но стать у него на пути, остановить происходящее Сегар не мог. И, наблюдая за Дарром, он осознал: конец их пути станет концом и для его брата. Орк, что шел рядом, слишком сильно отличался от того, кто покинул стойбище Длинных Клыков. И грядующее изменение должно было отодвинуть его еще дальше, так далеко, что это будет уже вовсе не Дарр.

  И поэтому, проводив брата внутрь исполинского дерева, Сегар стал готовиться к битве. Он простился с уходящим духом Дарра, заточил и без того бритвенно острый ятаган и встал у входа в мэллорн. Сегар ждал убийцу брата, и он знал, что найдет, чем его удивить.

Нилайх, Синий Домен Девятимечья

Черные горы, Тэн-Орал

  Горный тракт извивался змеей, огибая многочисленные пропасти и пики. Врата Тэн-Орала стояли в глубине Черных гор, в самом недоступном месте, и добраться туда можно лишь по этой дороге, построенной самими гномами. Или же - по воздуху. Ира посмотрела вниз. Да, гномы молодцы, ничего не скажешь. Могли ведь поставить выход из раскинувшегося под горными цепями торна# и в более удобном месте, внизу? Могли. Но не поставили.

  Пусть люди никогда не пытались ввязаться в войну с гномами, но те предпочли на всякий случай выбрать удобное для защиты место. Ведь, если что-то вдруг случится, и люди поведут на гномий торн армию, им не светит даже добраться до врат Тэн-Орала. Достаточно гномам свалить один из мостов, перекинутых через пропасти, и никто не сможет провести армию. Запасы продуктов у подгорного народа немалые, да и грибные плантации вместе с зарослями съедобного мха на сегодняшний день и вполсилы не работают. Измором гномов не возьмешь, и если что, уйдут подземными путями в Тэн-Дарал или Корзамман, а затем вернутся с подмогой и... тому, кто сунется в это царство камня с враждебными намерениями Хранительница не завидовала. Мало того, что закованные в превосходную броню гномы сумеют попортить врагу немало крови, так ведь еще народ гномов богат на магов Земли, и горы - это их вотчина.