Изнанка, Сердце Мира

  Пронзительно яркий свет звезд, переплетаясь с мягким светом особенно сильных душ, красочно оттенял сверкающие эгрегоры населенных разумными миров. Здесь, в этом месте, не существовало расстояний, временных преград и... невозможного. Разумный, способный достичь этого места мог все: уничтожить звезду или зажечь новую, стереть цивилизацию с лица планеты или же посеять редкие семена будущей жизни. В его праве сдвинуть спиральные рукава галактик, создать новую Вселенную или же слить несколько воедино... Разумный, что достигал уровня, разрешающего находиться вблизи Сердца Мира по меркам остальных становился богом - хотя и не являлся им на самом деле. Все, кто мог прийти сюда, становились верными инструментами Творца, но сам он никогда здесь не появлялся.

  Один из потоков звездного света, косо пронзающий пространство, внезапно сгустился, потерял яркость и превратился в полупрозрачную лестницу, спускающуюся прямо в бесконечную россыпь миров. Где-то внизу, на самой грани различимого, возникла темная фигура одинокого гостя. Он ступил на лестницу, сделал первый шаг, и призрачная лестница наконец обрела окончательную форму. Длинный, попросту исполинский дрожащий поток энергии тянулся на миллионы шагов, однако неизвестный поднимался неимоверно быстро. Казалось бы не спеша, размеренно, гость делал шаг вперед и, однако, оказывался гораздо ближе. Гость не телепортировался, не ускорялся каким-то другим способом, а просто шел по лестнице - огромный, гораздо выше человека. Неудивительно, если учесть, что поднимался не человек. Четыре пары огромных крыльев говорили сами за себя - это ахел. Впрочем, для разумных подобного уровня форма - лишь дань традициям. С таким же успехом ахел мог выглядеть как эльф, человек или троз.

  Архон и подобные ему никогда не появлялись в Сердце Мира по собственной воле. На этом уровне упоение властью уходит, а вместо него приходит истинное понимание ценности обычной жизни. Поэтому подобные Архону большую часть времени проводили наблюдая за мирами, а к Сердцу всегда приходили только по зову Голоса. Многие из них верили, что это голос самого Творца; Архон принадлежал к их числу, хотя и не мог знать этого наверняка. Он всегда приходил во сне - удивительно, но поднявшись на самые вершины сознания, разумные не теряли необходимости во сне. Они просто могли спать гораздо меньше - им хватало обходиться нескольких мгновений на десяток минициклов бодрствования. Однако Архон предпочитал отдыхать как положено обычному ахелу - три тилана на один миницикл.

  Архон как раз досматривал сон, когда появился Голос. Ахел прекрасно управлял собственным сознанием, и предпочитал во время отдыха видеть дом и родителей, отлетевших тысячи циклов назад. Архон знал их судьбу, он даже не преминул познакомиться с их новыми воплощениями, но... они не помнили его. А вот Архон никогда их не забывал.

  Еще с тилана третьего крыла ахел знал, что ему вскоре предстоит 'услышать'; подобные Архону всегда чувствовали это и готовились к встрече с Голосом. Поэтому он ни капли не удивился, когда картина трех его матерей, чистящих перья отцу, внезапно скомкалась густым туманом и исчезла. Ахел оказался в хорошо знакомом месте - сплошная тьма, лишь яркий белоснежный луч чертит на гладком черном полу резкий круг. Архон прекрасно знал - можно простоять в темноте вечность и ничего не изменится в этом месте; однако стоит войти в круг и зазвучит Голос, просящий - не приказывающий, а просящий сделать что-то, исправить происходящую ошибку, предупредить тех, кого еще не сковала по рукам и ногам доступная мощь... Ахел мог бы не прислушаться, не отозваться на приглашение. Голос даже не разгневался бы... да и умеет ли Он гневаться?! Однако Архон знал: он выслушает Голос и сделает все так, как его попросят - потому что если не сделать, то это приведет к таким последствиям, о которых страшно даже подумать. И ахел, не колеблясь, сделал шаг и вошел в слепящее кольцо света.

  Архон, глубоко вздохнув, сделал последний шаг. Как же давно он не поднимался к Сердцу Мира! Последний раз сотню циклов назад по локальному времени и двумя тысячами циклов вперед. Ахел не любил находиться здесь - слишком много силы, слишком много искушения. Архон ощущал, что он еще слишком молод, и жажда помочь, спасти всех еще не угасла в нем, он еще не успел превратиться в сухой и бездушный эффектор, призванный направлять вселенную в предначертанное русло.

  Но Архон знал - любое необдуманное вмешательство приведет к множеству необратимых последствий, нарушит естественный порядок вещей и, в конечном результате, нанесет гораздо больше вреда, чем пользы. Поэтому он сразу взялся за порученное дело, усилием воли отсекая себя от ненужных переживаний неисчислимого количества разумных.

  'Один из Девяти', сказал Голос. Архону не пришлось долго размышлять, о чем же идет речь - он прекрасно знал эту Вселенную и могучее клеймо Предназначения, висящее на ней. И если дело касалось этих девяти миров, то в ход шли все силы и все возможности - нельзя позволить реальности Девяти Мечей скользнуть не в то русло, потому что это могло смести всю Метавселенную, проехаться тяжелым катком по тысячам Вселенных и сбросить в глубины Пустоты мириады душ.

  'Дело не сделано', в Голосе сквозила горечь. 'Боль мира становится сильнее'. Этого Ахелу хватило, чтобы понять о чем речь. Он знал этот несчастный, изувеченный прошлым мирок, но почему-то считал, что время еще есть. Видимо, он ошибался.

  'Сейчас не время для Духа, но выбора нет. Если Триада не придет сейчас и не выполнит Предназначение... грядет страшное'. Голос, казалось, боится. 'Заставь Дух воплотиться'. Ахел позвал блуждающий по вселенным в поиске цели Дух. Ему должно еще сотни циклов искать настоящего Хранителя на маленьком голубом шарике, играющем огромную роль во всей Метавселенной. Однако Архон совершил Деяние и Дух внезапно очутился на Земле. Там ему предстоит вновь родиться и, наконец-то, справиться с возложенными на него обязанностями.

  'Исправь ошибку - пусть Она ждет своего часа и вернется, как только найдется подходящее воплощение. Без нее Триада не выполнит Предназначение'. Архон взглянул на поврежденный безделием и незнанием Триады мир. Его эгрегор внешне выглядел здоровым и блистал цветами силы и радости... однако кое-где уже начала проступать гниль. С самых низов, где ее заметить довольно сложно. Ахел протянул вдаль, за сотни Вселенных руки, осторожно прервал жизнь искомого. Бережно держа душу, так и не выполнившую Предназначение, Архон вдохнул в нее воспоминания о Нилайхе. Вспомнившая все, она задергалась от боли, но ахел исцелил ее, помог справиться с прошлым и выпустил в мир, где она должна довести дело до конца. Не пройдет и четверти века, как она найдет себе достойное воплощение, способное выдержать ее мощь. Архон знал это; пути будущего, пусть и смутно, но видны в Сердце Мира.

  'Предупреди Триаду. Но никто из Троих не должен тебя видеть.'. Это подобные Архону умели лучше всего. Огромная фигура на миг подернулась дымкой, и Серый Вестник принял обычную, рабочую форму: невысокая фигура в сером плаще, скрывающем лицо от любопытных взглядов. Архон привычно смял прошлое и будущее воедино и шагнул вдаль... на плавящийся от летней жары асфальт. Рядом с ним пробегал светловолосый рослый мальчишка. Вестник схватил его за плечо и заговорил. Он изъяснялся на извечном языке пророчеств, но мальчик прекрасно его понимал - потому что этот язык понимали все, во всей Метавселенной, воспринимая его самой душой.

  - Однажды появится в твоей жизни Синий Меч, что станет судьбой и твоей, и плоти и крови твоей; Меч, несущий силу...

Нилайх, Синий Домен Девятимечья