- Ира... - прохрипел Аэрлиг. В его голосе звучало неподдельное отчаяние, он никак не мог вернуть контроль над собственным телом. - Там внизу люди.
В первую на Нилайхе ночь Нир произвел обширное изменение ее тела. Кроме прочего - усиления мышц, ускорения реакции, развития нервной системы - оно затронуло и органы чувств. Хранительница, сконцентрировавшись, могла слышать на километры вокруг, выделяя полет пчелы в соседнем квартале; обонять, как грифон... или видеть гораздо лучше орла, а в данном случае грифона. Аэрлиг имел отличное зрение, и смог увидеть четыре фигуры на земле. Ира видела гораздо лучше, и у нее получилось рассмотреть их в деталях. Там стоял только один человек; все остальные - демоны. Ира никогда их не видела, но архивы описывали боевых демонов именно такими: покрытыми крупной черной чешуей, с толстыми хвостами и небольшими кожистыми крыльями. Летать демоны могли, но недалеко и недолго.
Однако демоны Иру почти не занимали. Все ее внимание сосредоточилось на человеке; она застыла в оцепенении, уставившись в лицо своего врага. Внизу, направив на них с Аэрлигом руки, стоял Тарган - Хранительница узнала его сразу, еще до того, как смогла рассмотреть его лицо. А как бы она не смогла узнать этого человека, что до сих пор иногда приходил в ее кошмары? Как бы она могла не узнать того, кто убил ее отца, а затем обрек ее на самые страшные в ее жизни мучения?!
Ира не могла отвести взгляд от Таргана. Земля стремительно приближалась и Хранительнице следовало срочно сделать хоть что-то, иначе грифон с всадницей просто врезались бы в землю, выбили облако пыли и распластались кровавым пятном... Но Ира пребывала в леденящем душу оцепенении; внутри нее вздымались бури чувств, расставляя все на места. Ира вдруг прозрела: вот он, убийца ее отца, ее мучитель. Разве он не заслуживает смерти любой ценой?
Нет, Хранительница не простила Эрнона и Нира, но она поняла: и без них она хочет уничтожить эту тварь и развеять ее прах. Не потому что они этого хотят от нее, а потому что она, Хранительница предавшего ее Меча Предела, желает смерти этому человеку. И ненависть к Таргану, боль от потери отца, горечь потери первой любви, смешиваясь со страхом ее грифона и обидой на Нира, превращалась в жуткую смесь чувств. Она заморозила Хранительницу, заставила ее застыть, углубиться в себя, и, наконец, найти в себе резервы настоящей ярости и гнева. Бешенство обуяло Дух Предела целиком, ударными дозами адреналина выплескиваясь в кровь, а отупляющим, заполняющим все внутреннее естество гневом - в сознание. Ира наконец пробудила в себе драконий гнев.
Если мгновение назад на поляну падал грифон с девушкой на спине, то сейчас все изменилось. Вокруг Хранительницы взметнулось синее облако, и из него вырвался небольшой изящный дракон василькового цвета. Тарган опустил руки и рванулся в сторону - удержать и спеленать Хранительницу не получилось, и пора переходить к запасному плану. Действие 'паралича' спало, и Аэрлиг с Ирой вернули себе контроль над телами. Секунду спустя туда, где только что стоял Тарган и его подручные, подняв от удара облако пыли, рухнула Хранительница. Если бы Нир оказался свободен, он бы помог Ире освоиться в новом теле, и она потратила бы не более секунды, чтобы суметь двигаться и атаковать в облике дракона. Увы, Меч Предела не мог помочь Хранительнице. Ира бестолково завозилась на земле, пытаясь подняться на четыре лапы.
Несмотря на произошедшее, Тарган ничуть не растерялся. Разве сумел бы он достичь таких высот, если бы полагался лишь на один план? Тем более, маг подозревал, что подобное может произойти, и подготовился к этому. Он знал, что нужно делать и как можно победить. Ведь все-таки он не сам, в его команде находилось три Высших демона, одни из лучших бойцов его замка. После самого Таргана, разумеется. А еще маг имел средство, позволяющее ему сдерживать многократно более сильных противников.
Таргану нуждался лишь в нескольких секундах, чтобы расставить и активировать 'Стену'. И у него они были. Хранительница, сама того не зная, заключила в непробиваемую темницу того, кто мог ей помочь.
Маг с подручными бросились к Ире. Пока она не освоилась, они должны расставить вокруг миниатюрные деревянные копии сдерживающих Дракона башен. Дерево не столь долговечно, и магия вскоре его разрушит... но Тарган не нуждался в долговечности, ему бы хватило и получаса. Шесть расписанных башенок заняли предназначенные им места; между ними протянулись силовые линии, и Тарган принялся читать включающее артефакт заклинание.
У мага бы все получилось. Он мог добиться цели - Ира лишь начала подниматься на ноги. Но он не учел одного: Хранительница не одна. Грифона ни демоны, ни маг не воспринимали серьезно. И совершенно обоснованно - крылатый лев, несмотря на физическое совершенство, практически ничего не мог противопоставить Таргану и его подручным: демоны не уступали ему ни в скорости, ни в силе, человек владел магией, которой грифоны не могли противостоять. Но ни человек, ни демоны не могли сравниться с Аэрлигом в искусстве летать: ведь полет - его жизнь. Аэрлиг и не стал вступать в бой, а кружил на высоте, наблюдая за происходящим и пытаясь сохранить рассудок - гнев Хранительницы набатом бился в его сознании. Грифон понял, что установленные башенки таят в себе огромную опасность, и когда демоны отошли от них, камнем упал вниз, схватил одну из них в лапы и рванулся прочь.
Если бы не самоубийственный бросок грифона - мимо Таргана, запускавшего артефакт, мимо демонов, в отчаянном прыжке пытающихся остановить Аэрлига - Ира оказалась бы пленена. Ловушка, что могла годами сдерживать Синего Патриарха, устояла бы и перед гневом Хранительницы. Но... ловушка не сработала: артефакт оказался разрушен, и когда Ира, наконец, отошла от удара, между ней и Тарганом не оказалось никакой преграды. Дракон привстал на задние лапы, в его глазах загорелся гнев узнавания, и тугая, упругая волна сырого Предела вырвалась из пасти, выжигая все на пути - мельчайшие частички пыли, воздух, водяной пар, деревянные башенки, испещренные письменами и землю под ними... И Тарган, видя мощь Хранителя, предпочел сбежать. Доля секунды - на 'прокол', чтобы покинуть море забушевавшей на поляне дикой магии, секунда - чтобы построить полноценный 'портал', что унесет его в замок, где он может защититься даже от Хранителя в боевой трансформации. Демоны не спаслись - мощь драконьего гнева не оставила от них ничего.
Хранительница рвала и метала. Тарган ускользнул, и она оказалась не в силах его остановить! Накопленная ярость огнем жгла ее изнутри, и Ира дала ей волю. От ударов сырым Пределом невидимо горела и плавилась земля, вековые дубы разлетались в щепы. Обернувшаяся драконом Хранительница бесновалась на поляне, превращенной в выжженную, покрытую синими ноздреватыми наплывами, пустыню. И с каждой секундой размеры пораженной области все увеличивались. Предательство, страх, месть, гнев... Все сливалось, и Ира уже перестала понимать, что же реально, а что нет, что хорошо, а что плохо.
Аэрлиг парил на безопасном расстоянии. Деревяшку он выбросил давно, и сейчас облетал вокруг Хранительницы круг за кругом, наблюдая за тем, чтобы никто не подобрался к ней незамеченным. Грифон и сам остерегался приближаться к подруге. Нет, он не боялся попасть под шальной удар - Ира не причинила бы ему вреда даже сейчас; но эмоции, что бушевали внутри Хранительницы, могли захватить его целиком. Аэрлиг и так еле-еле справился с их напором, с трудом вырвавшись за пределы досягаемости их ментальной связи и не хотел снова ощущать такое. Пусть он получил лишь отголосок Ириных чувств, но все равно чуть не лишился рассудка и почти бросился на Таргана. Хвала Синему Патриарху, справился!
Так, девочка моя, бей, круши... Иначе то, что творится у тебя внутри, не выпустишь, а жить с такой ненавистью, болью и желанием - невозможно. Даже несмотря на связавшую их незримую нить, ранее он не понимал и десятой доли того, что на самом деле переживала Хранительница. Но теперь, когда он ощутил ее в момент наибольшего накала чувств, Аэрлиг словно узнал ее заново. И, понимая то, что переживает Ира, Аэрлиг дал клятву: всегда и везде он будет помогать Ире и больше никогда, ни единым словом или отзвуком чувства не позволит себе пойти против ее решения; грифон поклялся, что никогда не сделает ей больно, но с радостью примет смерть за нее.
