— Я осуждаю вашу скрытность, — нахмурился пастор. — Мы с полной откровенностью исповедались…

— Все в порядке, — перебил его Лэнсинг, — если генерал не хочет раскрывать душу, это его право, и я не буду возражать.

— Но среди братьев…

— Мы не братья, пастор. Во-первых, среди нас две женщины — если уж придерживаться буквального смысла слова. Во-вторых, я сомневаюсь, что мы братья в духовном смысле, который вы, по-видимому, имели в виду.

— Если мы и братья, — заговорил робот Юргенс, — нам предстоит доказать это в дороге.

— Только в том случае, если мы действительно тронемся в путь, — ответил пастор.

— Я, по крайней мере, собираюсь это сделать, — сказал генерал. — Я умру от скуки, если придется торчать в этой гостинице. Этот жулик-хозяин говорил о городе, до которого можно добраться по дороге. И, конечно, каким бы ни был этот город, там и удобнее, и веселее, чем в этом свинарнике, и, может, удастся выяснить что-нибудь.

— Он еще говорил о кубе, — сказала Сандра. — Интересно, что бы это могло быть?

Они поздно тронулись в путь. Сначала по неизвестным причинам сильно запоздал завтрак, потом были долгие препирательства по поводу покупки снаряжения — продовольствия, одежды, крепкой обуви, спальных мешков, ножей, топоров, спичек, кастрюль — список был длинным. Генерал настаивал на приобретении ружья и был ужасно возмущен, когда хозяин гостиницы отказался продать оружие.

— Это же смешно! — бушевал генерал. — Кто слышал об экспедиции, отправляющейся в путь безоружной?

Хозяин попытался успокоить его.

— Вам не грозит в пути никакая опасность.

— Откуда вы знаете? До сих пор вы, о чем бы ни заходила речь, проявляли полную неосведомленность. Не зная местности, по которой нам предстоит путешествовать, как можно утверждать, что нам ничего не грозит?

Пришло время платить хозяину за снаряжение, и Лэнсингу пришлось поторговаться. Хозяин явно норовил урвать свое после неудачной попытки получить побольше за жилье. Лэнсинга энергично поддерживал пастор, полагавший что все кругом алчные лихоимцы.

В конце концов сделка совершилась, хотя стороны остались недовольны друг другом, и путешественники наконец отправились в путь.

Впереди шел генерал, сразу за ним — пастор, затем — Мэри и Сандра. Лэнсинг и Юргенс замыкали колонну. Юргенс нес тяжелый рюкзак, набитый продовольствием. Он почти ни в чем не нуждался — ни в пище, ни в спальном мешке, поскольку он не ел и не спал. В одежде он также не нуждался, но вооружился топором и ножом.

— Меня очень заинтриговали ваши первые сказанные мне слова, — обратился Лэнсинг к роботу. — Вы спросили, не сумасшедший ли я, и сказали, что коллекционируете сумасшедших. Потом вы сказали, что в вашем мире осталось мало людей. Как же тогда…

— Это была неудачная шутка, — ответил робот. — Мне очень жаль, что я так сказал. На самом деле я не коллекционирую людей. Я коллекционирую описания сумасшедших, которые нахожу в литературе.

— Вы составляете список литературных сумасшедших?

— О, не только. Я конструирую миниатюрные подобия, подобия людей, как если бы они существовали в реальной жизни.

— Так вы коллекционируете кукол?

— Более того. Эти фигурки двигаются и говорят, они разыгрывают сценки. Очень занимательно. Я развлекаюсь с ними часами. Благодаря им я, как мне кажется, лучше понимаю людей.

— Это механические игрушки?

— Ну, примерно. Их основа механическая, хотя есть и биологические элементы.

— Поразительно, — сказал Лэнсинг, слегка шокированный. — Вы создаете живых существ?

— Да. Во многих отношениях они живые. Лэнсинг умолк, продолжать разговор ему расхотелось.

Дорога мало чем отличалась от тропы. Иногда обнаруживались двойные колеи, оставленные колесами, но чаще колеи покрывала трава и ползучие растения.

Поначалу дорога шла лесом, и лишь спустя два часа взору путешественников открылась холмистая степь, поросшая травой и с редкими островками деревьев. День, приятно теплый вначале, становился все жарче по мере того, как солнце поднималось к зениту.

Генерал, вышагивающий впереди, остановился в тени рощицы и предложил сделать привал:

— Наши дамы нуждаются в отдыхе. Жарко.

Он вытащил из кармана мундира большой белый платок и вытер потное лицо. Потом достал фляжку и стал жадно пить.

— Да, нужно отдохнуть, — сказал Лэнсинг. — А чтобы не терять времени, можно и пообедать.

— Замечательная идея, — с энтузиазмом откликнулся генерал.

Юргенс, распаковав свой рюкзак, уже резал холодное мясо и сыр.

— Приготовить чай? — спросил робот.

— Некогда, — ответил пастор. — Мы должны спешить.

— Я принесу дров, чтобы вскипятить чай, — сказал Лэнсинг. — Недалеко отсюда я видел сухое дерево. Чай нам всем пойдет на пользу.

— Незачем ублажать плоть, — возразил пастор. — Можно обойтись и без чая. Мы могли бы на ходу есть сыр с сухарями.

— Сядьте, — сказал ему генерал. — Сядьте и расслабьтесь. Нельзя мчаться сломя голову на марше. В ритм нужно входить медленно и постепенно.

— Я не устал, — огрызнулся пастор. — Мне не нужно входить в ритм.

— Подумайте о дамах, пастор!

— Дамы не такие неженки. Это вы скисли, а не они. Они все еще препирались, когда Лэнсинг отправился за дровами. Дерево, которое он заметил по дороге, оказалось неподалеку, и Лэнсинг принялся за дело, обрубая сухие сучья. Одной охапки дров хватит, чтобы вскипятить чай.

За его спиной треснула веточка. Лэнсинг обернулся и увидел Мэри.

— Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

— Ничуть, рад компании.

— Неуютно там — те двое все еще ссорятся.

— Они оба одержимые.

— И очень похожи друг на друга. Лэнсинг засмеялся.

— Они бы задушили вас, скажи вы им это. Каждый из них презирает другого.

— Может быть, именно потому, что они так похожи. Каждый видит в другом свое отражение. Классический случай ненависти к себе, вы не находите?

— Не знаю. Я не силен в психологии.

— А что вы знаете? Я хочу сказать, какой предмет вы преподаете?

— Английскую литературу. В своем колледже я считался специалистом по Шекспиру.

— А знаете, вы и выглядите как профессор. У вас ученый вид.

— Пожалуй, дров хватит, — сказал он, нагибаясь и собирая нарубленные сучья.

— Помочь?

— Да нет, этого довольно, чтобы вскипятить чай.

— Эдвард, как вы думаете, что мы найдем в конце концов? И что мы ищем?

— Не знаю, Мэри. И, наверное, никто не знает. И не знаю, почему мы здесь. Никто из нас не рвался сюда, однако…

— Я все время думаю об этом и не могла уснуть прошлой ночью. Кто-то хотел, чтобы мы попали сюда. Кто-то нас сюда перенес. Мы не добровольно оказались здесь.

Лэнсинг легко поднялся, взвалил охапку сучьев на плечо.

— Не переживайте. Может быть, через день или два все прояснится.

Они направились к месту привала и наткнулись на Юргенса, поднимавшегося из низинки с четырьмя флягами на плече.

— Я нашел родник, — сказал он. — Я мог бы наполнить и ваши фляжки.

Лэнсинг разжигал костер, пока Юргенс наливал воду в чайник и втыкал в землю рогатину, чтобы подвесить его над огнем.

— Известно ли вам, — требовательно спросил пастор, нависая над стоявшим на коленях Лэнсингом, — что этот робот принес флягу и для себя?

— Что же в этом плохого?

— Он же не пьет. Так почему бы…

— Возможно, он заботится о том, чтобы вы или генерал могли утолить жажду, когда ваши фляги опустеют. Об этом вы не думали?

Пастор фыркнул с издевкой.

Лэнсинга окатила горячая волна гнева. Он поднялся и повернулся лицом к пастору.

— Я скажу вам кое-что и больше повторять не стану. Вы смутьян, а нам здесь смутьяны не нужны. Будете продолжать в том же духе — я устрою вам трепку. Понятно?

— Правильно, правильно! — воскликнул генерал.

— А вы, — повернулся к нему Лэнсинг, — заткнитесь. Вы рветесь командовать и пока что не справляетесь с этим.