Сванидзе: Вот именно так это и произошло.

Кургинян: …что это за тиражи. Я же Вам показываю, что все эти тиражи были потом. Они правду читали в «Юном натуралисте» о нашей политике?

Сванидзе: Во всем читали.

Кургинян: Ну, Николай Карлович…

Сванидзе: И в «Новом мире», и в «Юном натуралисте»…

Кургинян: …не надо, не надо, отдайте должное… Дальше я хочу сказать, что мы все прекрасно помним, что это… это была эпоха, когда существовали великие режиссеры Товстоногов, Стуруа, Любимов и другие, великие кинорежиссеры…

Сванидзе: Но некоторые до сих пор еще живы.

Кургинян: …великая литература… Но только они тогда творили иначе. Между прочим, это была эпоха расцвета советского кинематографа в республиках — грузинского, прибалтийского — где он? Это была эпоха, когда, так сказать, можно было гордиться тем, что ты смотришь как телевизионную продукцию.

Сванидзе: А сколько кино и книжек у нас лежало на полках, Сергей Ервандович?

Кургинян: Что?

Сванидзе: Сколько кино и книжек у нас лежало на полках?

Кургинян: Лежали.

Сванидзе: Сколько книжек нельзя было прочитать, и сколько кино лежали на полках?

Кургинян: Николай Карлович…

Колпакиди: А сейчас сколько они доходят?

Сванидзе: Ну, конечно.

Кургинян: …первое — не надо считать кого-то за апологета, я говорю о плюсах…

Сванидзе: Правильно.

Кургинян: …я не говорю, что не было минусов, я хочу сказать, что стыдно забывать плюсы. А теперь я хотел спросить Андрея Паршева, что Вы думаете по этому поводу?

Сванидзе: Сергей Ервандович, поскольку я отнимал время своими вопросами, то я даю минуту — больше я не отнял.

Кургинян: Прекрасно, я думаю, что Андрей…

Паршев: К сожалению, это факт неоспоримый — грамотность населения понизилась, причем, четкий совершенно рубеж, когда в жизнь вошли так называемые «дети Перестройки». Это можно проверить объективно, но это, к сожалению, факт.

Кургинян: Еще, … как Вы видите, ведь это сложнейшая советская эпоха, в ней есть плюсы и минусы, что вот вы, думая о ней, исследуя ее, вы, как специалист по ее, так сказать, вот такой, скажем так, бытовой антологии. Что Вы в ней видите?

Паршев: Это бесконечная тема, потому что… вот, на предыдущих…

Кургинян: Ну, хочется что-нибудь интересное.

Паршев: На предыдущих передачах мы говорили, и, в общем, мало кто отрицал, что во многом наше время держится на заделе брежневской эпохи — это инфраструктура там, промышленный потенциал… Но самое забавное, что вот даже наша, ну, так называемая, попса, так сказать, на ком она держится? На каких столпах? Это любимые артисты Брежнева. Это Пугачева, это Кобзон, это Евгений Петросян, это Жванецкий.

Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, Леонид Михайлович. Ваш вопрос свидетелю противоположной стороны.

Млечин: Ну, если мы Леониду Ильичу и за Пугачеву должны быть благодарны…

Паршев: А кто пел на концертах в День советской милиции? Извините.

Млечин: Ну, она родилась с талантом и ее родителям мы должны быть благодарны…

Паршев: Талант был найден…

Млечин: Ее музыкальным учителям. Ну, Леонид Ильич-то здесь причем?

Колпакиди: А за Достоевского мы Николаю I мы должны быть благодарны?

Млечин: Да никому. Ему самому — Достоевскому. Господи.

Сванидзе: Родителям Достоевского.

Млечин: Достоевскому мы должны быть благодарны за его талант. Ну, при чем здесь Николай I? При чем здесь…

Сванидзе: Прошла весна, настало лето. Спасибо Партии за это. Да?

Кургинян: Вы знаете…

Колпакиди: Только ради бога…

Кургинян: …мы говорим о том, что каждое время выдвигает своих певцов. Вот времени мы должны быть благодарны за то, что оно выдвигало высокие идеалы.

Сванидзе: Ну, таким образом, если … если исходить из логики господина Колпакиди, то тогда за золотой век русской поэзии, за Пушкина и… и… и весь его гениальный куст, мы должны быть, действительно, благодарны императору Николаю I.

Кургинян: Мы благодарны времени.

Сванидзе: Спасибо.

Колпакиди: Времени.

Кургинян: Времени. Народу. Стране и строю.

Колпакиди: Строю.

Сванидзе: Спасибо большое.

Сванидзе: Прошу Вас.

Колпакиди: И тем руководителям, которые этим строем руководит.

Млечин: Скоро не будет уже вообще никаких ни журналов, ни газет. Один интернет будет. Замечательно. Это что ж за сравнение такое? Давайте по количеству грампластинок, выпущенных в 70-е годы и сейчас. Сейчас они вообще не выпускаются. Ну, что за сравнения такие? Меняется жизнь. Давайте… В советское время, конечно, стояли за одной книжкой в очереди, потому что других не было. Закрыта была литература, огромное количество. Люди не могли писать. Самые талантливые писали и в стол.

Кургинян: Батюшки!

Колпакиди: Например?

Млечин: И кино. Почему стояли в очереди за кинофильмами? Потому что кинофильм привозился только на Московском кинофестивале. Его можно было посмотреть что-то. А советский хороший фильм так продирался, что не все оставалось-то потом на пленке. Ну, что мы в самом деле так говорим? Не знаю, может, молодые-то люди не помнят, что тогда происходило. А мы-то все-таки помним.

Сванидзе: Вопрос будете задавать?

Млечин: Вы как определяли, что сейчас молодой человек менее грамотный? Не знаю, я вот немножко преподавал в двух учебных заведениях, мне понравились те молодые люди. Они знают значительно больше, чем знали люди моего поколения. И значительно лучше разбираются в жизни. Вы как определили, что они сейчас менее грамотны?

Паршев: Вообще, понятие…

Млечин: Это нелегко определить.

Паршев: …грамотность однозначное — тот, кто пишет с ошибками.

Млечин: Вы проверяли…

Паршев: Да, я проверял.

Млечин: …всю грамотность на территории Российской…

Паршев: Да, именно так — кто пишет с ошибками.

Колпакиди: Это Вам любой учитель скажет.

Млечин: Нет, не надо любой учитель, я спрашиваю… Как говорит Ваш друг Кургинян, факты на стол можете положить? Вот, результаты обследования.

Паршев: Могу Вам показать…

Кургинян: Ой, я не могу…

Паршев: …этот, билборд с рекламой, ну, к новому учебному году, написано буквально — вопрос: «Вы ищите учебник?», но «ищите» через «и». Второе «и». Понимаете, это…

Млечин: Понимаю.

Паршев: …уже проникает, и то, что вот раньше нельзя было представить себе — это грамматическую ошибку в газете «Правда», сейчас это вообще норма.

Млечин: В «Правде» — может быть? Заведующий отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС Трапезников в одной записке допустил 28 ошибок. В те времена профессор был.

Паршев: Ну, бывает.

Сванидзе: Спасибо. Леонид Михайлович, Вам слово.

Паршев: Он же… он же не при Брежневе учился.

Колпакиди: А какая была наука!

Млечин: Если можно… чтобы дать слово еще Мариэтте Омаровне Чудаковой, профессору и доктору наук.

Чудакова: Да, я вот, честно говоря… Сижу с большой печалью здесь. Потому, что я по натуре своей просветитель и довольно много делаю, как я надеюсь, для просвещения — езжу по всей стране, встречаюсь с людьми, книги развожу и прочее. Я думаю, что отсюда люди сегодня уйдут… менее просвещенными, чем вошли. Потому что мы вывалили энергично такие взаимоисключающие вещи, причем столько было лжи сказано, простите, Николай Карлович, на этих трибунах. Эпоха Брежнева, если мы, Россия, которая славилась своими учеными на протяжении XX века, если мы прилюдно заявляем, что Брежнев был высокообразованный человек, тогда дальше ехать некуда. Если мы говорим, что в программе партии правдивые слова о всестороннем образовании, гармоничном,…