Сванидзе: Минута.
Чудакова: …дальше ехать некуда. Я прочту, Николай Петров, всем известный, замечательный, можно сказать, великий пианист, он пишет, как он поступал в консерваторию, что «Я учился в центральной музыкальной школе в 50-е годы и с большой теплотой ее вспоминаю, но не испытываю никаких теплых чувств в отношении своего обучения в консерватории». Он учился как раз в середине 60-х годов, … брежневской консерватории. Вот только к своему любимому профессору. «Когда я, поступив в консерваторию, увидел в расписании 4 часа специальности и 11 часов марксизма в неделю, мне все стало ясно». Понимаете, я тоже училась в … так сказать, в достаточно близкое к этому время, и все, кто учились в брежневское время, они все прекрасно знают, сколько было бессмысленных… политэкономия социализма, забивали голову несуществующим… несуществующей наукой. Что касается замечательного искусства, которое теперь кончилось, Кира Муратова пишет о своем последнем предперестроечном фильме, о «Детях подземелья» Короленко: «Я тогда перечитала массу очерков из жизни бродяг» — там про очень бедных детей — «и досконально изучила материалы. Это был мой последний доперестроечный фильм, на котором я больше всего погорела. В тот момент уровень бреда дошел до того, что не разрешалось показывать трудную жизнь бедняков, даже если действие происходит до революции. Им показалось, что картина вызовет ненужные ассоциации, и в результате меня выгнали с площадки к чертям, картину порезали, дали ей странное название „Среди серых камней“ и положили на полку».
Сванидзе: Завершайте.
Чудакова: Вот брежневское время. Время цинизма полнейшего. Потому что Хрущев был, на мой взгляд, последний утопист. Я готовлю к изданию словарь советизмов огромный, 35 листов печатных, и читала в связи с этим, перечитывала III программу нашей партии, принятую в 61 году на III съезде [XXIII?]. Кажется, что спишь. Но проступает через это вера Хрущева, который этим все-таки руководил, что так и будет: в 80-м году браков не будет по расчету, а все решительно браки будут заключаться по любви и дружбе. Значит … в брежневское время дурнев нема, как говорится, таких уже не было. Полнейший цинизм… и тогда появился анекдот, тут люди не любят анекдотов, а я их высоко ценю… есть очень точные анекдоты. Три, три качества — это анекдот 70-х годов, брежневское время — три качества никогда не даются в одном наборе: ум, партийность и порядочность. У меня в семье было три коммуниста, как я всегда говорю, не считая присутствующих…
Колпакиди: При Ельцине, Вы сказали?
Чудакова: Более честных людей я не встречала.
Чудакова …мой отец вступил в 20 году, веря, в 18 лет, что он идет социальную справедливость завоевывать, мой брат вступил, старший самый брат, на фронте перед боем, и третий, второй мой брат, замечательный ученый, вступил… после смерти Сталина, желая исправлять партию. В 70-е годы ни один человек не вступил в партию идейно.
Сванидзе: Спасибо, Мариэтта Омаровна.
Чудакова: Вот брежневское время.
Сванидзе: Спасибо. Сергей Ервандович, прошу Вас. Вопрос.
Кургинян: Пожалуйста, № 31. Я полностью поддерживаю призыв господина Млечина к тому, чтобы быть объективными.
Пожалуйста, № 31.
Сванидзе: Пожалуйста, доказательство защиты.
Это индекс развития человеческого потенциала. Иначеназывается Human Development Index. Индекс развития человеческого потенциала составляется Программой развития ООН. Учитывает бедность, грамотность, образованность, долголетие. Значением индекса определяется уровень развития. Основные градации — очень высокий индекс развития (свыше 0,9), высокий индекс развития (от 0,8 до 0,9), средний индекс развития (от 0,8 до 0,5) и низкий индекс развития (меньше 0,5). В позднесоветское время СССР был страной с очень высоким…
Млечин: Ваша Честь, простите, но мне кажется, что Брежнев в 1990 году точно умер. Расчет индекса человеческого потенциала вообще в нашей стране идет только с 1992 года.
Колпакиди: Да, о чем я и говорю…
Млечин: До 1992 года…
Колпакиди: А при нем бы еще выше был бы.
Млечин: Да не высчитывался …такой даже цифры не было…
Чудакова: Ну, давайте все-таки отложим этот разговор.
Колпакиди: Еще бы выше был…если бы считали…
Млечин: Да не высчитывался… Вообще не понимаю…
Сванидзе: Коллеги, коллеги. Сергей Ервандович, что Вы имеете в виду?
Кургинян: Я имею в виду, что индекс этот на 90 год — это естественный индекс, существующий в ту эпоху. Он же не может за 2–3 года. Он индекс развития. Понимаете? Из этого мы заключаем…
Млечин: 10 лет прошло со времени Брежнева…
Надеждин: Что мы обсуждаем?
Кургинян: Если это не нравится, ну, … Теперь я хочу сказать, что в любом случае вот в 90 году, да? Давайте посмотрим, он был 0,92, да? Сейчас Россия является страной с высоким, а не очень высоким индексом — 0,817. И мне все время хотелось бы только одного, чтобы мы обсуждали потенциалы развития той эпохи.
Сванидзе: Сергей Ервандович, я тоже хочу что-то выяснить. Но ведь в 91 году страна, которая существовала в 90-м, перестала существовать. Это другая страна. Это уже рухнувшая страна, которая постепенно выкарабкивается наверх. Она рухнула. Как же можно сравнивать страну, которая существовала, со страной, которой больше нет?
Кургинян: Хорошо, как можно? Ну, вот меня иногда спрашивают, а Вы еще римляне или уже итальянцы? Я сравниваю ту страну…
Сванидзе: Вопрос, вопрос если можно.
Кургинян: …которая была при Брежневе, и которую дискредитируют и говорят что…
Сванидзе: Вопрос будете задавать…
Кургинян: …была страна…
Сванидзе: …Сергей Ервандович?
Кургинян: …с индексом 0,92. Считаете ли вы, что индекс развития в Советском Союзе был ниже?
Чудакова: Время, когда появилось выражение, которое помнят все, кто тогда, ну, были дееспособными людьми, «это не худший вариант». Вот когда говорили, что он хорошо кадры распределял, да? Тогда, в 70-е годы, на наших глазах сменилось… в любом учреждении культурном сменяли одного директора на более глупого и подлого, это просто была не редкость, это я не для красного словца говорю, а железно. И вот мы сидим и обсуждаем, какой же ужасный такой-то директор и обязательно кто-то говорит — это тогда появилось: это не худший вариант.
Кургинян: Николай Карлович, это ответ на вопрос об индексе челове…
Чудакова: Не перебивайте!
Кургинян: …ческого развития?
Чудакова: Не перебивайте! Я думала, зачем это делалось, честно скажу. Ну, почему в музее, в театре ставить худшего человека вместо лучшего, и я додумалась тогда. Была …конечно, Брежнев не формулировал, сделаем это для этого, но у них так как главная ставка была с момента прихода Брежнева, на выживание и ничего другого подсовывать не надо, а Советская власть в лице элиты стремилась к самосохранению. Не к улучшению жизни народа. Ни в коем случае. Задача встала на поверхность…на повестку дня — самосохранение. Я думала, зачем? Затем, чтобы подавить еще больше возможное сопротивление, потому что ты чувствуешь себя униженным, если тобой управляет какой-то идиот, то ты чувствуешь себя, интеллигентный человек…
Сванидзе: Сергей Ервандович, если хотите, можете задать какой-нибудь уточняющий вопрос.
Чудакова: …образованный, образованных было немало, униженным…
Кургинян: Николай Карлович, ну, что Вы скажете… Вы слышите, что говорите?
Чудакова: Вот для этого это и делалось. Теперь прошу.
Кургинян: Вы говорите, можно уточняющий? Все выдвигались только дураки. Давайте я их назову: Юрий Любимов, да? Георгий Товстоногов. Выдвигались полные идиоты в секретари обкомов…
