Бовт: Значит, далее комментирую. Во-вторых, разрыв кредитный действительно сам по себе опасен. Вопрос о методах и о способности этот кредит преодолевать…

Кургинян: Заливать его деньгами можно?

Бовт: Вы говорите о катастрофе? Или о том, что заливание деньгами — катастрофа сама по себе?

Кургинян: Я говорю, что заливание деньгами это отсроченная катастрофа.

Бовт: Вы говорите, что это отсроченная катастрофа…

Сванидзе: Время завершилось, господа.

Бовт: Но не рисуете, как это будет выглядеть на практике.

Кургинян: А можно я тогда на образе? Вот говорят всегда на образе…

Бовт: Как это будет выглядеть на практике?

Кургинян: Помните, у всех … Помните, у всех… Что же было там? «Дети капитана Гранта», что ли? Помните, да? Там вдруг говорится, что: «Буря!» Им надо зайти в какую-то гавань. Говорят: «Давайте сейчас этими бочками её зальем…».

Сванидзе: Жиром, жиром. «Дети капитана Гранта» — жиром заливали. Да.

Кургинян: Жиром, да? «И тогда можно будет проскочить — и мы в гавани». Так вот, смысл заключается в том… А потом опять будет бушевать.

Так смысл в том, что когда заливают деньгами кризисы, то действительно, рождается вот как «жиром» отсутствие этой бури. Через какое-то время она утраивается. А тихой гавани нет.

Бовт: Я Вам отвечу тем же «жиром», что Вы употребили. Значит, по Вашей логике получается, что любое российское предприятие, которое испытывает финансовые трудности, ему не нужно оказывать никакую государственную помощь. Туда не должен приезжать премьер-министр, президент, или, в крайнем случае, министр финансов и выделять деньги, да?

Кургинян: Неправильно.

Бовт: Потому что это преддверие катастрофы.

Кургинян: Неправильно, неправильно. Абсолютно неправильно!

Бовт: Да как это неправильно!?!

Кургинян: По моей логике…

Бовт: Любое выделение денег, по-вашему…

Кургинян: Нет, нет.

Бовт: На покрытие кредита…

Кургинян: Нет.

Бовт: На покрытие кредитного разрыва…

Кургинян: Нет.

Бовт: Это есть преддверие катастрофы. Это маразм.

Кургинян: По моей памяти другое. Выделение денег…

Бовт: Да.

Кургинян: Которое порождает, да, не производство, а воровство, есть преступление.

Бовт: Вы передергиваете. Нет, Вы передергиваете.

Кургинян: Это — по моей логике. Вот людей, которым выделяют…

Бовт: Нет, Вы передергиваете выделение денег на покрытие потребностей вкладчиков…

Кургинян: Ну, как Вы можете? Мы сейчас будем говорить о…

Бовт: На то, чтобы они беспроблемно снимали свои вклады в деньги из банков — это не воровство. А выделение денег, когда их пилят, из бюджета — да, это воровство. Но это другая тема. Но, это коррупция, с которой надо бороться.

Кургинян: Это та самая тема.

Бовт: Нет.

Кургинян: Это та самая тема.

Сванидзе: Господа,…

Кургинян: Потому что, как только эти деньги выдали — надули новый пузырь! Из этих — ничто не пошло в производство, производство не сдвинулось.

Сванидзе: Так, уважаемые коллеги, перерыв небольшой, после которого мы продолжим наши слушания.

Сванидзе: В эфире «Суд времени», в центре нашего внимания мировой финансовый кризис.

Сейчас самый интересный вопрос наших слушаний: Какова реакция экономики России на мировой кризис?

Пожалуйста, сторона защиты, Леонид Михайлович, прошу Вас. Ведь уже шла речь о том, что вот существующая финансовая система, там, схлопнулась, и рухнула, или рухнет. Меня лично больше всего интересует, не рухнет ли она на нас.

Млечин: Я переадресую это к людям, чье мнение будет поважнее моего. Андрей Нечаев, доктор экономических наук, практикующий финансист и министр в прошлом, и Кирилл Рогов, научный сотрудник Института экономики переходного периода. Может быть, с Вас, Андрей, начнем, да?

Андрей Нечаев — доктор экономических наук, президент банка «Российская финансовая корпорация», министр экономики России в 1992–1993 годах.

Нечаев: Я позволил бы себе чуть вернуться назад. Вот логика наших оппонентов, она примерно такова. Говорят, что мобильные телефоны плохо влияют на мозг — поэтому, безусловно, надо от них отказаться. Или, когда вы ездите на автомобиле, есть вероятность попасть в дорожно-транспортное происшествие — поэтому лучше на автомобилях не ездить.

Вот производные финансовые инструменты, которые получили гигантское развитие в последние 20 лет, это величайшее изобретение человечества. Ну, в финансовой сфере, разумеется. То, что Сергей Ервандович объяснял про них, но это немножко далеко от того, что это на самом деле. Это очень просто. Это мы с помощью биржи с вами, например, заключаем некое пари — будет зерно через полгода стоить 100 долларов за тонну или 200 долларов. И таким образом, действительно, страхуем свой зерновой бизнес. Значит, и именно поэтому это и получило развитие. А те, кто знакомы хоть на йоту с математикой, они знают, что игра на бирже деривативов это игра с нулевой суммой. Поэтому сколько вы выиграли, столько я проиграл, и наоборот. Соответственно, увлечься этой игрой ради прибыли можно, но это так же, как игра в казино, там тоже можно увлекаться ради прибыли.

А теперь по поводу мирового кризиса и России. К сожалению большому, Россия оказалась крайне уязвима в рамках этого кризиса. И это не вызывает никакого удивления, потому что мы сырьевая страна. Мы очень сильно зависим от мировой внешнеэкономической конъюнктуры. Еще упрощая в обидную для нас сторону, мы, собственно, зависим от трех цен: сколько стоит нефть, газ и металлы. А во время кризиса они имеют тенденцию падать, эти цены, а спрос схлопывается. Ну, соответственно, и резко сжались целые сектора российской экономики, утягивая за собой государственный бюджет, другие сектора и все остальное. Кризис в России оказался по макроэкономическим параметрам и по уровню безработицы, в том числе, глубже, чем в большинстве других развитых стран.

Млечин: Спасибо большое. Кирилл Юрьевич, пожалуйста.

Рогов: Все эти игры разума с катастрофами, они начинаются, когда есть неточное понимание предмета. Я хотел бы обратить внимание, что этот кризис называется глобальным. В частности, некоторые тревожные умы считают, что это значит: глобальное — значит, что все разрушится. Прежде всего, он называется глобальным, потому что это кризис как бы всей мировой экономики. И стал он глобальным в результате некоторых эпохальных исторических событий, которые предшествовали кризису. А именно, что мировая экономика стала глобальной капиталистической экономикой. То есть, думая об этом кризисе и о крахе капитализма, мы, прежде всего, должны помнить, что в конце 20-го века капитализм одержал сокрушительную всеобщую победу на планете. И вот тут началась некоторая новая история, в рамках которой возник глобальный кризис. Вторая особенность глобального кризиса…

Сванидзе: Очень кратко, 10 секунд.

Рогов: Связана с технологическим прорывом, который произошел. Оказалось возможным совершенно другая скорость операций, совершенно другой уровень финансового взаимодействия всего человечества. И вот здесь вот возникли некоторые катаклизмы, некоторые коллизии, технические, которые люди, так как впервые оказались в такой ситуации, впервые они… они не знали как бы пороги опасности.

Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, Сергей Ервандович. Ваш вопрос свидетелям защиты.

Кургинян: Это все не про Россию. С той частью, в которой говорилось про Россию, что сказал Андрей Нечаев, я абсолютно согласен. Все правильно, слово в слово. Что касается первой части, то она скрыто содержит в себе две посылки, как мне кажется. Которые бы я хотел предъявить, и может быть, тогда Нечаев опровергнет, что они есть.