Млечин: Можно, Георгий Георгиевич Бовт, политолог, мне больше известен как ученый из Института мировой экономики. Георгий, Ваше мнение о причинах кризиса?

Георгий Бовт — политолог.

Бовт: Я Вам могу по секрету сказать, шёпотом даже, господа волнуются, но на самом деле та система, которую они тут живописали, она уже рухнула. То есть, катастрофа уже произошла. Если все так это кроваво представить, то она уже случилась. Значит, поскольку…

Сванидзе: То есть, все уже схлопнулось?

Бовт: Вы не заметили — да. Поскольку призвали объяснять на пальцах, объясняю на пальцах. Самая надежная система — это когда набедренная повязка меняется на выловленную рыбу и на топор кремневый. Вот это вот самая надежная система. Чтобы ничего больше промеж них не было. Никаких посредников, банкиров, страховок. Чтобы никто не брал ипотечные кредиты, не страховал ни машину, ни собственные риски. Это самое надежное. Мы от этого ушли. Значит, во-вторых, собственно говоря, в американском Конгрессе сейчас находится законопроект на рассмотрении, который ограничивает … Они прям как с Кургиняна списывали. Вот прямо вот его послушали и с него все списали… Операции инвестиционные, финансовые, банковские разделяются. То есть то, за что критиковали американских банкиров, когда они совместили банковскую и инвестиционную деятельность. Это произошло вопиющим образом, именно нарастало с 90-х годов, не с 70-х, с 90-х. Значит, вот это сейчас опять разделяется. И второе, операции по деривативам — тоже там накладываются определенные ограничения. Не помню точно процент, но он будет гораздо ниже, чем сейчас. То есть, за один доллар…

Сванидзе: Время, время, господа.

Бовт: За один доллар нельзя будет рисковать на 100. Вот, это, во-вторых.

Млечин: Георгий…

Бовт: Да?

Млечин: Так рухнула…

Бовт: Рухнула. Всё, уже всё случилось. Катастрофа произошла. Всё.

Сванидзе: Всё, спасибо, спасибо.

Млечин: А мы и не заметили!

Сванидзе: Прошу Вас, Сергей Ервандович.

Кургинян: Мне кажется, что на протяжении очень долгого времени все подряд пытались обсуждать это без специальных слов и на пальцах. Граждане в итоге вообще ничего не поняли, и каждый день ждут, что что-нибудь опять случится.

Екатерина Станиславовна, скажите, пожалуйста, сколькими триллионами долларов заливался этот кризис? Вот по Вашей оценке?

Кузнецова: Вот смотрите. Американцы залили этот кризис суммой меньшей, чем 2 триллиона.

Кургинян: Мир, мир.

Кузнецова: Ну, давайте посмотрим, Вы хотите…

Кургинян: Ну,9 или 18?

Кузнецова: Вы задали вопрос, я Вам отвечаю…

Кургинян: Ну, Ваша оценка?

Кузнецова: Американцы… Это не моя оценка, это цифры. Вы спросили о цифрах — 1,8.

Кургинян: Они разные.

Кузнецова: Американцы — 1,8. Европейцы — приблизительно 600. А потери какие? Вы потери знаете финансовых институтов и банков? Какие были потери? Вот Вы нам сказали сумму, которую я даже не смогу повторить — 3 800 триллионов. А какие реальные потери банков и финансовых институтов?

Сванидзе: Сами ответьте, Екатерина Станиславовна.

Кургинян: О чем вы говорите, о каких банках? Обо всех?

Кузнецова: Обо всех, мировых.

Кургинян: О лопнувших «Леман Бразерс»…?

Кузнецова: Обо всех.

Кургинян: Обо всех вместе?

Кузнецова: 7,4 триллиона, а влили уже, как минимум, 4.

Кургинян: Ну?

Кузнецова: Понимаете. Вот сопоставление, вот Вам реальные цифры.

Кургинян: Значит, я… Я знаю цифру 9 и..

Кузнецова: Деривативы, вот Вы назвали сумму 3,500… В действительности, 680 триллионов. Это сумма всех страховок. Из них реально потери, реальные, могут оцениваться только в 4,2.

Кургинян: Не говорите — «в действительности». По Вашим оценкам… Мы ведь тоже берем оценки не из воздуха.

Кузнецова: Это не мои оценки, я ссылаюсь на уважаемых экономистов.

Кургинян: Давайте все вместе с экспертами обсудим эти оценки. Вы не верите Базельскому Банку Международных Расчетов?

Кузнецова: Верю, как самой себе.

Кургинян: Если Вы верите, то там 3 855. И внизу написано, «Банк Международных Расчетов в Базеле». У Вас свои оценки.

(прим. Андрей Нечаев, российский государственный деятель, экономист, президент банка «Российская финансовая корпорация», министр экономики России в 1992–1993 г).

Нечаев: Это просто сумма деривативов.

Кургинян: Так о чем мы говорим?

Нечаев: Причем, оборот.

Кургинян: По Вашим оценкам, потому что мы, опять-таки, Вам скажем, по Базельскому «Банку международных расчетов», по оценкам ключевых рейтинговых агентств, по разным оценкам, эта сумма составляет от 9 до 18 триллионов долларов. Количество денег, которыми залили кризис. Вы, как специалист, считаете, что заливать кризисы деньгами эффективно, да или нет? Да или нет, не в том смысле, что Вы должны ответить. Вы можете как угодно отвечать, развернуто.

Кузнецова: Понимаете, это реально произошло…

Кургинян: Это эффективно?

Кузнецова: И это оказалось эффективно.

Кургинян: Оказалось, да?

Кузнецова: Потому что кризиса платежей не произошло.

Кургинян: Понятно.

Кузнецова: Понимаете? Произошло схлопывание кредитов, банки перестали выдавать кредиты на определенный этап.

Кургинян: Хорошо, хорошо.

Кузнецова: На определенном периоде времени.

Кургинян: Хорошо.

Кузнецова: Но кризиса платежей… Вы слышали о банкротствах, допустим, банков, когда бы вкладчикам в Европе или Америке массово не выплачивали деньги? Такого не было. И это благодаря тому, что эти западные государства заливали эту проблему деньгами…

Кургинян: А издержки?

Кузнецова: Это, по сути, произошло.

Кургинян: А издержки? Вот Вы же, так сказать…

Кузнецова: Здесь вспоминали всемирный день коррупции..

Кургинян: Вы же сдавали какие-нибудь курсы. Вы понимаете, какие будут издержки от того, что кризис заливают деньгами?

Кузнецова: Я так понимаю — борьбы с коррупцией. Вот я думаю, там издержки намного были бы больше.

Кургинян: Нет. Вы вообще, ну вот как экономист, считаете, что заливать кризис деньгами — безыздержечная операция?

Кузнецова: Не, ну… Понимаете, это, конечно, есть издержки. И что?

Кургинян: А какие? Enumerate, please. Назовите.

Кузнецова: Я не экономист, я не могу Вам сказать точно.

Кургинян: Ах, Вы не экономист, понятно. Тогда все. Тогда у меня к вам вопрос. Вы не прокомментируете мне вот такое высказывание Вильгельма Хаккеля, бывшего главы денежно-кредитного департамента Министерства финансов Германии, блестящего экономиста: «Не нужно быть одаренным экономистом или опытным банковским регулятором, чтобы понять, что когда разрыв между кредитным и реальным экономическим развитием достигает огромных масштабов, а именно так было с 90-х годов по всему миру, в Европе, в Германии, то речь идет о чрезвычайной ситуации, о красном уровне тревоги»?

Сванидзе: Кому вопрос?

Бовт: Можно комментировать?

Кургинян: Я думаю, к господину Бовту.

Бовт: Смотрите, во-первых, когда западная пресса и западные публицисты и экономисты пишут какие-то вещи в алармистском ключе, то это надо для нас делить на 10. Это первое. Значит, когда они говорят «катастрофа» — это, по-нашему, вообще «тьфу». Во-вторых…

Кургинян: Почему так?

Бовт: Почему так? Потому что это…

Кургинян: У нас это как слону дробина, да?

Бовт: Потому что это стилистика западной масс-медиа.

Кургинян: Понятно, понятно.