— А что же делать?
— Испробовать иной путь.
— Какой?
— Чем меньше ты о нем узнаешь, тем меньше будешь мне мешать.
До Маритхи только сейчас дошло, что он пытался ей сказать.
— Это я? Из-за меня эти стены?
— Не стоит ценить себя так высоко. Бессмертные тоже не расчищают нам дорогу к Храму, напротив. И Раванга посильнее тебя, а он не желает, чтобы я туда добрался. Однако нам приходится одолевать и твои преграды.
— Но я же иду с тобою! К Храму!
— Это так. Идёшь. Но никто не запретит тебе при этом думать. А мысли твои и шаги направлены не в одну и ту же сторону. А было бы хорошо.
Сын Тархи засмеялся. Беззаботно, будто не высматривал этих бесконечных преград, будто не бросал вызов Бессмертным и сам не мечтал о вечности. Маритхе стало стыдно. Она-то утешала себя надеждой, что скоро даст им всем свободу, светлым и не очень, ярким и совсем ослепительным… А сама-то… Только про то и думала, как бы свой путь продлить хоть на день. Хоть на миг.
— Пошли! — Девушка вскочила, взвалила на плечо изрядно полегчавший бурдюк с водой, своё единственное сокровище. — Где там твой другой путь!
— Если желаешь. Но не спеши лезть напролом. Здешние преграды — не только в камне. Лучше держись позади. — Девушка тут же юркнула за его спину. — Хоть я и ценю твой порыв, — усмехнулся он. — И ещё. Это последний источник.
Маритха наспех принялась распускать ремни, подставила бурдюк под прозрачные струи. Набрала немного, чтобы нести без помехи. Сын Тархи тоже закинул за плечи свой драгоценный муштар.
Скоро путь пошёл резко в гору. Пришлось взбираться вверх по крутому склону. Камни скользили под ногами, заставляя Маритху бесконечно падать. Она ободрала руки и даже щеку. А синяков по телу будет к вечеру!
К её облегчению, Аркаису тоже не всегда удавалось на ногах удержаться. А то человеческого в нем с каждым днём оставалось все меньше и меньше. Как будто оболочка истончалась, и проступало что-то другое, ранее невидимое. Девушка хорошо помнила, как менялось обличье Сына Тархи в её видениях. Или это было в яви? Но сейчас оболочка эта падала вместе с ней на острые камни и точно так же морщилась от боли. И в последний миг ловила Маритху за руку, удерживая от падения, правда, не очень-то часто. Сегодня он опять похож на человека. И сегодня он вновь о ней заботился. Это жажда вечности заставляет забывать про Маритху, устремлять свой взгляд неизвестно куда. Её спутник уже почти что там… и потому ускользает. Хоть бы сегодняшний день длился дольше!
— Снова пещера? Ну уж нет! — проворчала Маритха.
— Другого пути нет. Можно подождать, пока появится… Или идти дальше вдоль гряды, поднимаясь по склону, пока возможно.
— А Храм, где он?
— На другом склоне горы. Повыше, чем мы сейчас. Он был там всегда, и сейчас там… Однако гора… немного суетится от близости иных миров. Поэтому точное место я не укажу.
— А пещера? Ты знал, что она тут! Прямо к ней вышел!
— Она всегда здесь. Как и Храм. В этих землях не так уж много неизменного. Но мы нашли её и уже стоим у входа — это неплохой знак. Нам следует воспользоваться внезапным затишьем.
— А поверху никак? — кисло спросила Маритха. — А вдруг вместо пещеры вокруг камень сделается, и мы там… как червяки в песке… Только я ползать в земле не умею! А в камне вовсе неохота трепыхаться.
— Не бойся. Эта пещера не исчезнет. Там бродят силы, недоступные таким простым изменениям, как шутки твоего разума. Они хранят это место.
— А в Храме? — подхватила девушка. — В Храме тоже… силы, недоступные… моему думанью?
— Там столько всяких сил, что разделить их невозможно. И преодолеть тоже. Там можно положиться лишь на волю Бессмертных. И слушать Великую Песню, внимая и отзываясь. Там невозможно предвидеть, невозможно угадать. Там ты становишься тем, кем был всегда, какими бы силами ни владел в нашем мире, как бы легко ни проникал своим взором или даже телом в незримое. Храм даже видится каждому по-своему. Ты сама увидишь. Немного терпения. Уже завтра мы можем постучаться в Дверь. Может случиться так, что и сегодня. Дороги тут сокращаются внезапно. Как и становятся длиннее.
Завтра. А может, уже сегодня. Маритхе показалось, что сердце остановилось, а потом принялось стучать вдвое быстрее обычного. И куда сильнее. А ей по глупости казалось, что все ещё далеко! Что Храм где-то там… Она привыкла воображать его далёким, неприступным, почти недосягаемым.
Завтра…
Маритха окунулась в черноту пещеры вслед за Сыном Тархи. Отошли, вернее, отползли не так далеко от входа, как у неё снова «зажглось» то призрачное виденье, что и в Озёрном Храме. И опять Аркаис окутался светлым облачком, не желая являть Маритхе что-то скрытое, непохожее на своё обычное обличье. Ну и ладно.
Постепенно стены раздвинулись, и путники смогли выпрямиться. Девушка осторожно вышагивала за Аркаисом, иногда даже рядом держалась, когда ход расширялся настолько, что можно было вдвоём пройти. Вдруг он крепко взял её за руку.
— Так надёжнее. Что бы ни случилось, не беги. И ничего не бойся.
Она пожала плечами, впрочем, очень довольная таким поворотом. Бежать? Да как тут вырваться? Руку точно запечатало. Казалось, пальцы сплавились и ладони тоже. Не разберёшь, где что начинается и заканчивается. А вот кисть у девушки уже болела, прямо иглами колола, такие силы через плоть скользили. И вроде думалось, она уж привыкла к его мощи, приспособилась за те дни, что вместе бродили по каменным лабиринтам. Выходит, то была не мощь. И это, верно, тоже так… слабое подобие. А у Маритхи от этого волны ходили по всему телу, сминая что-то внутри, болезненно отдававшееся во все стороны, и она кряхтела. Даже глаза покалывало. Волосы, наверно, встали бы дыбом, если бы не шапка. Довольство сменилось растерянностью. Что будет, если он ещё?.. Но она все равно не откажется от руки Сына Тархи.
Пещера раздвинулась. Теперь они очутились уже не в узком ходе, а в зале, пускай небольшом, но почти идеально округлом. Ход, по которому они пришли сюда, продолжался дальше, с другой стороны пещерной залы, но из него веяло чем-то таким, что Маритхе даже подумать было страшно идти туда. И все же Аркаис решительно двинулся вперёд.
— Я не пойду! — зашептала Маритха. — Ни за что не пойду!
— Из этой пещеры один выход.
Он продолжал вышагивать к зиявшему провалу в стене круглой залы.
— Вернёмся! Пойдём куда-нибудь!.. Не может быть, чтобы до Храма… под землёй только можно… — бормотала девушка и вовсю тянула спутника назад.
— Здесь нельзя вернуться по своему желанию. Тут есть вход и выход. Мы вступили сюда, потревожив эти силы, и не можем вернуться обратно.
— Зачем ты затащил меня сюда? — шипела Маритха, упираясь, ничего не желая слышать.
Ей чудилась тяжёлая поступь вдалеке, с той самой стороны, где темнело отверстие.
— Ты знал! — взвизгнула девушка. — И привёл меня! Нарочно!
Они уже совсем рядом с дырой в стене.
— Не пойду!
— Тогда я пойду один.
— Ну и ладно! Ну и славно! Любуйся тогда на свою Дверь, сам ты её никогда не откроешь!
Аркаис вступил в тень прохода, дёрнул Маритху за собой, и та невольно влетела в узкий ход, стукнувшись лбом о плечо спутника.
Нет, не почудилось. Кто-то приближался. Огромный, сопящий, страшный. И ему привели Маритху. Чтобы откупиться, спасти свою никчёмную жизнь. Девушка невольно продолжала перебирать ногами, погружаясь все больше в опасный проход, потом опомнилась, внезапно изо всей силы дёрнулась, с трудом вырвала руку, кинулась прочь. Ей что-то кричали, но тщетно.
Маритха неслась назад, чудом не запинаясь о неровный скользкий камень под ногами. Но поступь вдалеке не становилась тише. Вот девушка пробежала через тот самый круглый зал, теперь дальше… назад, ко входу… там не так далеко бежать, она успеет, пока эта… штука её догонит.
Она уверенно влетела в обратный проход, пробежала не так уж мало — почти спасена — и тут, ужас какой, проход разделился надвое. Как она раньше этой развилки не заметила! Хоть волосы рви на себе, а не поможет. Маритха топталась в нерешительности не так уж долго. Ужас, приближавшийся сзади, подгонял её. Кинулась наудачу, но кошмар не закончился — через пару десятков шагов проход разделился снова. Это точно не тот ход! Маритха бросилась обратно. Пока есть хоть песчинка времени, можно вернуться и свернуть направо. Что она и сделала. Отчётливо послышалось сопение, наполняя её диким страхом.
