— А тогда что вы здесь делаете, Икома-тайи? — поддел его товарищ по офицерскому училищу Онодера.

— Оставил дивизион на командира первой батареи, — честно ответил тот. — Пусть учится. Мне тут прозрачно намекнули, что он на повышение скоро пойдёт, если войну переживёт, конечно. Вот и надо поднатаскать. Я не против, парень толковый, хоть и чей-то там сынок или племянник. Пусть осваивается в роли командира дивизиона, пока есть возможность. А если тревога, мне до орудий добежать меньше минуты. Вон они, — махнул рукой себе за спину Икома, — мои красотки.

Там, действительно, стояли на позициях, укреплённых мешками с песком, самые современные противомеховые орудия «Тип 94». Рядом с пушками прямо на земле сидели немногочисленные бойцы охранения.

— Маловато солдат, — заявил мрачный Хори-сотё. — Дорвётся враг до пушек — и что будете делать?

— Отстреливаться, — пожал плечами Икома, — фугасами. А там как дело пойдёт. Расчёты орудий тоже винтовку в руках держать умеют. И стрелять и штыком колоть. И гранаты у нас имеются. Отобьёмся или продадим жизни подороже.

— Нам всем останется продать жизни подороже, — Хори отдал честь и направился к своим орудиям.

Как только он ушёл, остальные вздохнули с явным облегчением. Не то чтобы Хори-сотё не любили товарищи, просто он всегда озвучивал самые мрачные мысли, которые все старались держать при себе. Однако после его ухода разговор затих как-то сам собой. Офицеры отдали честь друг другу и разошлись по своим местам.

И как оказалось очень вовремя!

Не прошло и четверти часа, как с постов наблюдения доложили о приближении тварей.

— Количество понять невозможно, — докладывал трясущийся гунсо, прибывший с поста. — Как будто какая-то чёрная волна прёт на нас. — Он растерял все казённые выражения и говорил своими словами. Офицеров это не смущало.

— Только каии, — уточнил командующий противомеховыми орудиями бригады Дзимбо-тюса, — или есть мехи?

— Возможно есть, — ответил гунсо, — но они скрыты массой каии.

— Свободны, гунсо, — махнул ему Хатицука-дайсё, командующий сводной бригадой. — Господа офицеры, у нас несколько минут, чтобы высказать предложения, прежде чем нас атакуют.

— Разрешите отправиться на позиции моих орудий, Хатицука-дайсё, — кивнул Дзимбо.

— Ступайте, — ответил тот, и Дзимбо едва не бегом бросился к своим пушкам. — А что остальные?

— Пока есть такая возможность, — выпалил Ханабуса-тюса, командующий гаубичной артиллерией бригады, — надо развернуть мои орудия и дать по тварям хотя бы пару залпов.

— Не успеем, — покачал головой Хатицука, — да и снарядов слишком мало. Мне чётко сказали, что каждый из них понадобиться в Токио.

— Тогда мои миномёты, — предложил Уджиё-тайса, — на их развёртывание много времени не надо, а снарядов к ним вдоволь.

Хатицука-дайсё колебался всего минуту.

— Развёртывайте, — махнул он рукой. — Но не тратить больше трети от общего запаса снарядов. И как только враг подберётся к вам близко, тут же проваливайте в тыл.

Как будто по взмаху его руки началась канонада. Противомеховые дивизионы дали первые залпы по напирающим каии. Толпа тварей скрывала мехов, прячущихся во втором и третьем ряду. Когда осколочно-фугасные снаряды проделали первые бреши в массе каии, они на всей доступной скорости рванули к позициям передовых орудий.

Длинные очереди из пулемётов прошлись по мешкам с песком, заставляя солдат прикрытия пригибать головы. Те ответили, но куда более экономно, целя, в основном, в каии, так как мехам, даже давно устаревшим, пулемёты были на таком расстоянии не страшны. А вот твари тьмы пёрли столь плотно, что ни одна пуля не пролетала мимо. Они валились под ноги таким же монстрам и мехам, но те просто не обращали внимания на исходящие чёрным дымком трупы.

— Грамотно выбирать цели, — пришла команда к расчётам. — Бить по немцам.

Это было весьма разумно, потому что большая часть «Кампфпанцеров» были оснащены противомеховыми ружьями, снаряды которых легко прошивали щиты пушек на средней дистанции. А приближались они достаточно быстро, да и бронированы были весьма хорошо.

— Аккуратней, — самому себе шептал Хори-сотё, — аккуратней. Два снаряда в «молоко». Пора бы и попасть. А то сожрут без толку. — Он выпрямился, закрыл уши руками и крикнул: — Пли!

Противомеховое орудие рявкнуло, отпрыгнуло назад, выплюнув в сторону напирающего врага болванку, а под ноги расчёту — исходящую паром на холодном ветру гильзу.

— Есть накрытие! — выкрикнул один из бойцов.

Хори и сам видел, что в этот раз ему удалось поразить врага. Несущийся одним из первых «Кампфпанцер» лишился верхней половины корпуса. Ноги его кувыркнулись и остались лежать в грязи.

— Молодцы! — махнул рукой за спиной Хори Икома-тайи, хотя тот, конечно, не мог его услышать в общем страшном гвалте. — Пессимист пессимистом, а воюет отменно!

Бойцы расчёта отпихнули ногами гильзу и начали заряжать новый снаряд.

Что самое страшное в миномётном обстреле — это тот факт, что пока снаряды не обрушатся на позиции, ничего не слышно. Из-за канонады, треска пулемётов и воя каии характерный резкий свист летящих мин было не услышать, равно как и хлопки, когда они вылетают из стволов. Даже артиллеристов передёрнуло, когда в опасной близости от их позиций прогремели сотни взрывов.

Они гремели непрерывно в течении нескольких секунд, сметая каии и мехи, буквально перемешивая их с зимней грязью. Свою лепту вносили и орудия, вновь начавшие стрелять осколочно-фугасными снарядами, стремясь поразить как можно больше целей. В плотных рядах каии начали образовываться серьёзные проплешины, мехи валились один за другим, но многим всё же удавалось подняться на ноги. Пулемёты строчили, кося подошедших достаточно близко каии целыми рядами.

Массу врага начала затягивать чёрная дымка, говорящая об огромном количестве трупов тварей тьмы. Вот только казалось, что меньше их не становится. Они продолжали переть вперёд сквозь огонь.

— Были бы они людьми, — произнёс Икома-тайи, опуская на минуту бинокль, — я бы восхитился их стойкостью и целеустремлённостью. А так они меня просто до тряски в поджилках пугают. Сколько снарядов на них не обрушь, а им как будто всё равно.

Миномётный обстрел прекратился также быстро, как и начался. Взрывы перестали прореживать ряды каии. Те быстро опомнились и ринулись вперёд с новой силой.

— Фугасами! — снова прилетела команда. — Бить не прицельно! Главное, темп стрельбы!

Орудия начали стрелять чаще, выплёвывая в каии и мехи осколочно-фугасные снаряды. Пулемёты захлёбывались длинными очередями. Бойцы охранения открыли огонь из винтовок, лихорадочно передёргивая затворы. «Кампфпанцеры» принялись стрелять из своих ПМРов. Их снаряды пробивали щиты, сражая артиллеристов. Расчёты быстро редели. Они не могли уже выбирать цели, стреляя только на скорость. А темп стрельбы падал. Враг уже был у самых орудий. Часть артиллеристов были вынуждены отстреливаться из пистолетов и винтовок.

— Гаубицы развёрнуты, — доложил связист командиру бригады. — Ханабуса-тюса докладывает, что все орудия готовы к стрельбе.

— Что значит, готовы к стрельбе? — возмутился Хатицука-дайсё. — Под трибунал захотел! — Потом задумался на секунду, вздохнул тяжело и махнул рукой связисту, чтобы подал трубку полевого телефона. — Ханабуса-тюса, — рявкнул в трубку, — ты у меня до трибунала допрыгаешься, понял?! Открывай огонь!

Выставленные на позиции гаубицы начали швырять во врага снаряды. К небу взлетали целые фонтаны земли, перемешивающие каии и мехи с грязью. Если миномётные обстрел был страшен для врага, оставляя в его рядах существенные прорехи, то тяжёлые орудия просто перемалывали их.

Понадобилось не больше трёх залпов гаубичной артиллерии бригады, чтобы переломить ход сражения. Выставленные на возвышенностях орудия били прямой наводкой по скоплениям мехов противника, часто уничтожая сразу несколько удачным накрытием.

На флангах в бой вступили прикомандированные доспехи духа. Они старались как раз избегать вражеские мехи, отчасти из-за огня своей артиллерии, сконцентрированного на них, и сосредоточившись на истреблении каии.