— Катя, я устал, мне нужен отдых…

Вероятно, вопреки моему мнению, воины состояли из железной закваски и изнутри. Катя казалось даже не устала, все так же смотрела на мир счастливыми глазами.

— Хорошо, — сказала она, — мы уже точно успеем в форт до наступления ночи. Давай посидим под деревом.

— Слушай, у тебя чего перекусить нету?

Она помотала головой, но потом спохватилась:

— Нет, но мы можем обед поймать!

— Как? — спросил я, на всякий случай, оглядываясь по сторонам. — Что ты тут собираешься ловить?

— Да хотя бы кабана. Ты сможешь убить его на бегу?

— А кто бежать то будет?

— Ну он на тебя… Нет ты неправильно понял, я его вспугну, он побежит на тебя и тут ты его и прихлопнешь… Ну как?

— Другого плана нет?…Ну хорошо, давай попробуем.

— Тогда жди здесь, а я в обход. Кажется я их чую…

Оставив меня гадать о том, что имела в виду, она скрылась за деревьями. Стоял в одиночестве довольно долго, пришла слизкая мысль, что Катя просто завела меня как Сусанин басурман, а сама сбежала…

В стороне с закачавшихся деревьев взлетела стайка мелких птиц, я вздрогнул, услышав треск ломающихся стволов молодняка. В мою сторону несется что‑то огромное!

Когда я увидел бешено скачущее ко мне черное, визжащее и клыкастое мясо, не раздумывая ни секунды, двинул в ту сторону милимолнией. Промазал! В коре дерева рядом с кабаном образовалась прореха, отростки вокруг стали источать зеленоватый яд. Но я не стал оценивать уровень его опасности — вырвал из души еще клок нацелился и… Успел! Стокилограммовая свинья не добежала какой‑то пары метров, ветвь искрящихся милимолний попала ей в грудь. Она на полной скорости уронила голову так, что клыки пропахав землю, перевернули тело, заставив его совершить два кувырка.

Я не успел насладиться ни победой, ни видом лежащей у ног туши. Визг напуганной свиньи не прекращался, из‑за деревьев оставляя в воздухе выбрасываемый из‑под копыт шлейф грязи, ко мне приближалась еще одно чудовище…. А за ней третье! Захотелось убежать, но шанс выжить был только один.

Милимолния врезала поперек широкого лба ближайшего, и я не став дожидаться результата, зажмурился, собрал из душе остатки и стрельнул чем‑то рассеянным во вторую тварь норовящую проткнуть мне брюхо.

Кабан взвизгнул упал. Но в отличие от первых двух, я ясно видел как колеблется его живот. Он дышит… он жив.

Из‑за кустов выскочила Катя. Выскочила и остановилась, увидев туши развалившихся рядом со мной трех кабанов. В глазах страх вперемешку с бескрайним удивлением… Она же хотела меня убить! Вот черт, умная девочка… Но нападать в открытую не собирается — не знает что я весь высох.

— Это ты их?… — спросила она, крутя головой. — Как… То есть я хотела сказать, круто. Ты молодец. Я не знала что их там так много…

Я кивнул.

— Ладно, так что будем делать с таким количеством мяса?

Она пожала плечами.

— Разведем костер, пообедаем, возьмем пару кусков с собой, а остальное придется оставить.

С этими словами она наклонилась к ближайшему кабану и используя шип на кастете вместо ножа, попыталась его свежевать.

Стокиллограмовая свинья с диким визгом подлетела в воздух, налитые кровью глаза на мгновенье уставились на меня, она бросилась… Все произошло настолько быстро, что я сам не понял откуда в воздухе взялся разряд и почему запахло озоном. Даже со второй попытки дикой свинье не суждено было до меня добраться, она вновь упала без движения.

Опешившая от неожиданности Катя, подошла к туше.

— Кабан жив… Ты его не убил и сейчас!

— Я пацифист…

— Сергей ты… ты это не специально?

— Так получилось Катя.

Она кивнула, и ударом кулака раздробила череп лежащей без сознания свиньи.

И не смотря на то, что души в теле казалось, больше и не было, но всему случившемуся я был рад. Электричество страшная сила, и электрошок меня выручит. Я нашел способ пленить Катю… Остается только найти канат который, после того как девушка придет в сознание, она не сможет разорвать.

И сделать это надо до вечера, иначе она меня опередит.

Кабанятина, даже без соли была вкусной. Я знал, что жесткое мясо без специй просто отвратительно, но после тех помоев что два месяца ел в заточении…

Неутомимая Катя вела по все редеющему, но не заканчивающему лесу. Мне уже начинало казаться, что он бескрайний — как тайга в Сибири. Я буду идти и видеть только эти унылые, почти разумные деревья и еще спину девушки, к которой питаю жгучую ненависть, целый месяц, пока не случиться полнолуние, и сердце в груди вдруг откажет…

Но я сам умел ориентироваться в лесу, и видел что Катя вовсе не ходит кругами, а это значит что лес скоро закончиться и перейдет… наверно в степь, в которой ржавеют вагоны метро. Хотя нет, помниться, когда капитан вел нас с Катей через этот лес, дорога заняла всего часов пять, а мы идем намного дольше. Утешало что расстояние меж ближайшими деревьями с каждой сотней шагов заметно росло, а молодняк мельчал, чахнул…

Но очередная сотня шагов показала что ни черта не понимаю в этом несчастном мире. Я крупно ошибся — лес заканчиваться даже не собирался.

Вначале нос уловил разлитую в воздухе влажность, потом цвет окружающего пространства сменился с пестро‑коричневого вперемешку с салатовым оттенком, на ярко зеленый…. Деревья вдруг окружили, сдавили — коридора меж ними почти не стало. Более поразительным было их преображение, если еще три минуты назад стволы были коричневые, то теперь, из‑за густо облепившего кору мха, все сделалось кислотным, темным и нестерпимо ярким. Казалось изменилась сама природа, деревья либо неправильно росли — стволы наклонялись почти горизонтально, так, что даже пригнувшись голова задевала свисающий с них зеленый лишайник с вязью мха, либо стволы были просто неправильными. Некоторые узловаты, другие напоминали кольчатых червей для чего‑то высунувших из земли свои тела, но только были почему‑то зелены и с раскинувшимися на голове шапками из тонких листьев.

Катя перла вперед как танк, казалось вовсе не замечая столь существенное изменение ландшафта. Но скоро и ей пришлось сбавить обороты: кусты под ногами все чаще стали пересекать толстые мутанты‑лианы — они выбрасывали в воздух столько водяного пара, что скоро вся растительность кроме них под ногами исчезла, уступив место заболоченной почве.

Моя хламида здесь, где даже отражение в лужах было сплошь зеленым, казалось неестественной, не из этой реальности, потусторонней; мне казалось что если у этого леса вдруг окажется какой‑то хозяин, например разумное дерево, оно непременно захочет меня схватить… Зато сапогами, хоть и были они алого цвета я был доволен — вода и грязь под ногами не проникала сквозь них. А вот сандалии Кати показали слабину. Она месила грязь, вязла, и окунала ноги в ледяную воду, а потом скользила на подошвах… В конце концов она их сняла, связала и перевесив через плечо пошла босиком.

Поскольку ничего нового не происходило и лес вокруг не желал вновь менять цвет на нормальный, я снова задумался о мести. Если я убью ее сейчас, то куда пойду?

— Катя куда мы сейчас идем?

— В ближайший форт, — ответила она не оборачиваясь.

— Что за форт?

— Промежуточное звено между приграничной крепостью и обычным поселением.

— А наша крепость приграничная?

— Да…

Ясно. Значит если останусь один, и буду придерживаться этого курса, выйду на форт. А там укажут дорогу к столице… С этим понятно. Теперь решить вопросы про артефакт и удовлетворение местью. Где она хранит эту самую Вещь?… Непонятно. А насчет мести уже решил что буду пытать, и там заодно обыщу или даже сама расколется… Но только все равно что‑то смущает.

Пытки: вырывание ногтей, ноздрей, глаз, нарезание плоти мелкими дольками — все детский сад. Не того я хочу, ее страдания окажутся мимолетны и ни ощутимы в сравнение с тем, что эти два месяца испытывал я. Я отравлял собственную душу, ломал внутри стержень, медленно сходил с ума… я был на грани…. Может я уже сумасшедший! А эта сволочь только помучается в агонии и просто умрет? Она не перенесет и сотой доли того, что испытал я!