Первой захлопала в ладоши пасторша, потом до слез растроганные Джесси Морден и доктор, удивленно вскинувший было брови старик адвокат и, наконец, Брюс, пораженный неслыханной добротой поступка, продиктованного сердцем зеленоглазой и рыжеволосой девушки, стоявшей во главе праздничного стола.

И тут зарукоплескали все. Говор, звон бокалов, смех. Одна Энн в общей сумятице чувствовала себя вконец растерянной.

– Зачем ты это сделала?

– А кто мне запретит? – рассмеялась Пэгги.– Я хочу, чтобы здесь был твой дом. Я хочу, чтобы ты стала частью моей семьи! Забудь, что мы сироты. Мы – сестры, пусть названные, но сестры. Я всегда завидовала тем, у кого они есть, с кем можно посоветоваться, поделиться, вместе поплакать, если придется…

– Тебе и так досталось! Сколько неприятностей из-за меня пережила! Я проклинаю тот день, когда ко мне пришел Вилли… Какой же надо было быть дурой, а я ведь поверила… И в его любовь, и в запутанную историю между моим отцом и якобы моей больной «матерью», владелицей Реджвуда. Теперь понимаю, какую чушь он плел, хотя тогда была, как во сне… Он сулил мне роскошную жизнь, возил по ресторанам, последние свои сбережения я выкинула на тряпки и косметику – еще бы, впереди столько возможностей… Он явился как сказочный принц…

– Любовь слепа, Энн,– вздохнула Пэгги.

– К сожалению,– горько отозвалась девушка.– Я ни на секунду не задумалась, когда отдавала этому выродку все свои бумаги и документы. Могло мне прийти в голову, что он займется подделкой свидетельства о смерти отца?.. Теперь знаю, зачем я ему понадобилась. Ему нужны были деньги, а не Энн, в любви к которой он клялся. Какая Ривьера, какие курорты – он бросил бы меня через месяц… Ужасно!..

– Кто в такой день говорит об ужасном! – возник внезапно рядом Брюс.– Кончайте шептаться, вас ждут на том конце стола. Сегодня нет ничего ужаснее, чем опечаленные физиономии.

– Мистер Патерсон,– взмолилась Энн,– прошу вас, выслушайте меня.

– Только не говорите мне про Вилли,– нахмурился он.

– Я не собираюсь его защищать,– твердо сказала Энн.– Ему нет прощения… и мне тоже. Вы так радушно встретили невесту брата, дали пять тысяч долларов на свадебные приготовления… Сроду у меня в руках таких денег не было, но даже часть их я не могу возвратить.

– Он все забрал? – усмехнулся Брюс.

– До последнего цента.

Пэгги наблюдала, как менялось его лицо. Сначала оно стало мрачным, потом жестким, а в последний миг осветилось широкой открытой улыбкой.

– Ну и черт с ними!.. Не в деньгах счастье, ведь верно, Пэгги?

Только присутствие многих людей вокруг заставило Пэгги сдержать ликующий возглас, рвущийся у нее из груди,– вот истинно мужское поведение, мелочности и скаредности она бы ему не простила.

Брюс обнял ту и другую девушку за плечи, увлекая их к месту для почетных гостей. Здесь командовала Бетси Шарон. Перед ними тотчас появились тарелки, наполненные бараниной, кукурузным, зеленым и картофельным салатами, пахучей зеленью. Лепешки, кулебяки, фаршированные орехами баклажаны… настоящее пиршество.

– Чем не свадебное угощение? – своим раскатистым голосом сказала пасторша, поглядывая на сидевших тут же доктора Алана Бейтса и Джесси Морден, которые о чем-то тихо беседовали.– Сорок лет я вижу милую моему сердцу пару и в застольях, и на похоронах, помню их даже за одной школьной партой… Почему бы вам наконец не посетить вашу старинную подругу Бетси Шарон в четверг? – лукаво закончила она.

– Почему в четверг?– удивленно спросила Пэгги Брюса.

Тот рассмеялся.

– По четвергам в дорфилдском храме свадьбы.

Алан Бейтс запротестовал.

– Вечно вы, Бетси, со своими шутками.

– А я не шучу. Записываю вас на последний четверг месяца и точка. Боюсь, иначе мне придется ждать еще столько же.– Тут пасторша обернулась к Брюсу и Пэгги.– Раз уж я их записала, может, устроим двойную свадьбу?

Пэгги подумала, что ослышалась, ей трудно было преодолеть свое замешательство: неужели со стороны видно, какие чувства испытывает она к кареглазому увальню-великану, чья притягательная сила переполняет ее сердце сладостной надеждой.

– Подождите, ваше преподобие,– чуть хрипло сказал Брюс.– Прежде чем говорить о четвергах, стоит спросить у Пэгги Макинрой, каковы ее планы на ближайшие пятьдесят лет!

– Так спросите! Или вы, как Алан и Джесси, намерены тянуть резину?..

Пэгги не помнила, как выскочила из-за стола, опрометью бросилась прочь, ноги сами принесли ее к скамье у могучего дуба, откуда открывалась долина, лежавшая у подножия реджвудского холма. Гулявший здесь ветерок чуть охладил разгоряченное лицо.

– Пэгги, я действительно хотел узнать о ваших планах на будущее,– тихо сказал Брюс, подходя к ней.

– На ближайшие пятьдесят лет?.. Я так далеко не заглядывала, разве что в завтра…

– Завтра так завтра,– глухо пробормотал он.

– Утром я как раз собиралась посоветоваться с вами насчет того, кого бы вы порекомендовали на должность управляющего Реджвудом. Вы столько лет тянули этот воз, хотя у вас со своим личным хозяйством забот хватает… Теперь вы с чистой совестью можете развязать руки.– Пэгги говорила, стараясь не глядеть в его сторону, выдерживая дружески деловой тон.

– Вообще-то,– начал было Брюс и тут же замолчал.– У меня есть на примете один человек, хотя я не уверен, согласитесь ли вы…

– Кто он? Из местных?

– Да…– протянул Брюс.– У него большой фермерский опыт. Считается хорошим специалистом в области селекции, работал управляющим.

– Судя по всему, идеальная кандидатура. Как его зовут?

– Брюс Патерсон.

Пэгги бросила на него испытующий взгляд.

– Так я и думала. Внешне вы рыцарски протягиваете мне руку помощи, а на уме у вас совсем другое.

– И на уме, и у меня в сердце – ты,– сказал Брюс, стремительно прижимая Пэгги к себе.– Ты – рыжее солнышко, заставившее вспыхнуть пожар, который я не в силах погасить.

Он поцеловал ее так сильно, что она едва не задохнулась. Губы запылали, сердце бешено заколотилось, волна дрожи охватила тело. Подозрения и сомнения, гнездившиеся на периферии сознания, улетучились под напором страсти, передававшейся от него к ней, будто ток по оголенным электрическим проводам.

– Клянусь, я не переживу, если ты откажешь мне,– с трудом оторвавшись от Пэгги, вымолвил Брюс.

– С работой? – прошептала та в ответ.– Она твоя.

– А ты?

– И я тоже…

На этот раз Пэгги сама прильнула к его губам, обхватила руками шею, взъерошила непослушные волосы на затылке.

– Я знала, глупо подозревать тебя в меркантильности и интригах, прости, если можешь,– лихорадочно бормотала девушка, осыпая лицо Брюса градом поцелуев.

– Мне ничего, кроме тебя, не нужно. Ты – мое единственное желание,– вымолвил Брюс.

Слезы покатились из ее глаз.

– Почему ты плачешь?

– От счастья…

Пэгги ничего не хотела, только бы оставаться в объятиях Брюса. Ее переполняли и любовь, и бесконечная нежность, рвущиеся наружу. Они оба с трудом сдерживались.

– Боже мой,– едва вымолвил Брюс.– Я готов забыть обо всем, обо всем на свете, но ведь нас ждут гости…

– Пусть о них позаботится Энн,– сказала Пэгги, касаясь языком его губ.– Сестры для того и существуют. Хотя мы и не родные по крови, но в душе – сестры. Не спорь со мной, пожалуйста.

– Я вообще не собираюсь никогда и ни о чем с тобой спорить, если ты согласна на мужа-подкаблучника.

– Не прикидывайся. Эта роль не для тебя, да и вообще такие мужчины не в моем вкусе,– рассмеялась она и вновь приникла к нему, уткнувшись головой в подбородок.– Если считаешь, нам пора идти, так я повинуюсь…

Перед гостями они предстали, держась за руки.

– Ну как? – тут же спросила Бетси Шарон.– Мне резервировать четверг?

Брюс жестом остановил ее и, склонившись к доктору Бейтсу и Джесси Морден, театральным шепотом произнес:

– Да. Мы с Пэгги все решили. А что вы собираетесь делать? Плохой пример для младшего поколения, когда старшие столько лет потихоньку встречаются по углам.