— Ага! Я же говорила Фрэнку и Энн не сдавать напрокат Бега. Тем более этим жутким Кармайклам. — Она фыркнула еще громче, чем Линкольн. — Этот конь в жизни не терпел на себе никого, кроме тебя. И не потерпит.

— Я решила, что потерпит, если я попрошу, — просто заметила Ари. — А потом, нам же позарез нужны деньги, вы же знаете, доктор Бонс.

— Не нужны были б, если б… — Она вдруг замолчала, так и не закончив фразу.

— Если б что?

— Неважно. Пошли. Пора делать массаж.

— Но… — Ари снова бросила взгляд на ипподром. Фраза повисла в воздухе.

Мистер Кармайкл и Лори подступили к Фрэнку. Мистер Кармайкл размахивал руками у него перед носом, крича об угрозе, которую якобы представляет Бег.

— Я вам…

— Лучше туда не лезть попусту. Толку все равно не будет. А если спросите меня, — бросила доктор Бонс, — я бы посоветовала скрыться вам с Бегом от греха подальше.

Это звучало мудро. Вообще все, что обычно советовала старая женщина-ветеринар, было мудро. Ари повела коня вслед за яркой, как попугай, старушкой через круглый загончик для больных животных и оттуда на зады главной конюшни, где была ее домашняя ветлечебница.

Хотя доктор Бонс как врач-ветеринар была специалистом по лошадям, больные звери со всей округи находили путь к ярко-синей двери ее клиники. Нынче даже выстроилась очередь страждущих четвероногих: мальчишка с фермы Петерсона с толстой рыжей с черными пятнами кошкой, несчастного вида желтая собака с раной на лапе; сердобольная женщина с попугаем, восседающим у нее на плече. Попугай сердито цокал на кошку, которая один раз приоткрыла золотой глаз, что-то промурлыкала и снова уснула на руках хозяина.

— Ох! — пробурчала док Бонс, что надо было понимать как выражение недовольства по поводу ждущей ее работы. — Оботри Бега губкой, Ари, и помажь мазью ранки на губах. Ты знаешь эту мазь, я мазала тебе ею ноги. А потом отведи на пастбище, ладно? Я к тому времени как раз разберусь с этими господами.

Ари на ходу обняла старушку, кивнула мальчишке Петерсона и повела Бега в загон побольше, где доктор Бонс обычно занималась с крупными животными. Разнуздав Бега и сменив сбрую на простой недоуздок, она попросила его постоять смирно, пока она принесет теплую воду и целебную мазь. Других таких лошадей, что с такой готовностью исполняли команду: «Стоять!», Ари в жизни не встречала. Бег, насколько она помнила, ни разу не ослушался.

Линкольн пошел с Ари в кладовку, где у старушки-ветеринара хранились всякие снадобья. Ари любила запахи кладовки. Док Бонс сама смешивала разные мази и притирания из целебных трав, орехов, корешков и ягод, которые сама же и выращивала на специальном огороде. Воздух в кладовке был наполнен острым запахом аррорута, стойким ароматом лаванды и роз.

Ари с наслаждением вдохнула полной грудью. Линк тоже вдохнул и чихнул. Ари рассмеялась и принялась искать на полках темную как ночь мазь, которой доктор Бонс обычно лечила ее раны. Она ловко переставляла на полках банки и мешочки с сушеными травами. Увидев у стены большую банку с нужной мазью, она сняла с полки глиняный кувшин, загораживавший ее.

Отвратительный запах ударил ей в нос. Рука невольно разжалась, и кувшин полетел. Ари успела подхватить его на лету, не дав ему разбиться об пол. За спиной зарычал, а потом зашелся в лае пес. Ари поймала кувшин и недоуменно уставилась на него. Ничего подобного ей не приходилось видеть раньше на полках кладовки. Чем пристальнее рассматривала она его, тем труднее было сказать, какого он цвета: огненно-алого? Тошнотворного желтовато-зеленого? И из него ли идет этот невыносимый смрад? Не в силах перебороть любопытство, Ари потянулась к пробке.

Линкольн прыгнул к ней и носом ткнулся в руку, словно пытаясь оттолкнуть ее. Рычания его напоминали множество змей, если этих змей представить в виде звуков.

— Да подожди ты, Линк, — отпихивала его Ари. — Отстань. — Она остановилась на миг. Насколько ей было известно, доктор Бонс не держала здесь на виду ничего опасного для здоровья, но что, если она держала это снадобье взаперти и по забывчивости не убрала?

Ее так и подмывало открыть пробку. Словно кто-то толкал ее; пальцы помимо воли обхватили затычку— будто и не пальцы вовсе, а… невидимая мощная лапа делала это за нее.

Ари выдернула пробку и заглянула внутрь кувшина.

Сначала ничего, кроме тьмы, она не увидела. Затем со дна кувшина взвилась кольцом ядовитая струйка дыма. В дыме можно было уловить какие-то формы. Ари подняла кувшин и следила, как эти формы спиралью возносились к потолку. Линкольн заходился лаем. Дымок вращался у нее перед глазами, проникал в ноздри, в глаза.

И она увидела… и услышала…

Она была в центре ночи в неведомом месте. Небо было темное и беззвездное. У ее ног расстилалось подножие круглого холма, а сам холм был чернее черной ночи. Холм менялся, двигался и вдруг взорвался жужжанием миллионов разъяренных шершней. Ари вскочила от неожиданности. Холм у ее ног вспухал, рос, раскрывался как цветок зла. А в глубине завернутой капюшоном тьмы образовалось око, зеленое и желтое око, фасеточное, подобно глазу какого-то невероятного жуткого насекомого. Тот же страшный образ, который привиделся ей на лугу!

— Где ты? — Раздавался тысячеустый шепот. Око вращалось в своей кровавой глазнице и все высматривало, высматривало…

Ари из последних сил удерживала кувшин. Она смутно помнила, как заливался пронзительным лаем Линкольн, как какими-то невероятными движениями она пыталась спрятаться от ищущего взгляда жуткого глаза.

Но привычный мир куда-то отступил, оставив ее один на один с этим засасывающим чудовищем. Она судорожно вздохнула, потом еще…

И потеряла сознание.

— Скажи, что ты видела, — настойчиво спрашивала доктор Бонс. — Все-все. — Она пристально смотрела в лицо девочке. Ари лежала на старой кожаной кушетке в ветеринарной больничке.

— Как Бег? — громко спросила Ари. Язык плохо повиновался ей. Она прокашлялась.

— С ним все нормально, — нетерпеливо бросила доктор Бонс, сжав ей запястье. Рука у нее была твердой и теплой.

Ари попыталась сосредоточиться на ее проницательных синих глазах.

— Что произошло? Неужели опять?.. — Она с трудом ворочала языком. — Неужели опять несчастный случай?

Уж не слезы ли в этих мудрых старых глазах? Доктор Бонс моргнула.

— Что за выдумки, — резко возразила она. — Ты как стеклышко. — Она показала на колли. Пес сидел около кушетки, не сводя встревоженных глаз с хозяйки. — Линкольн лаял так, что мертвый бы проснулся. Когда я прибежала в кладовку, ты лежала на полу.

— А кувшин?

— Какой кувшин?

— Он разбился? В нем было что-то ужасное, и что-то ужасное выискивало меня… — Ари сбилась. Она пыталась собраться с мыслями. Вспомнила глаз. Желто-зеленое око, ищущее, ищущее. Ощущение, что если бы оно увидело ее, то пронзило бы ей сердце. И это гудение разъяренных шершней. Ее передернуло. — Я открыла глиняный кувшин. От него шел странный запах. Если по правде, то это было невероятное зловоние. Просто представить себе не могу, что это за мазь такая.

— Никакого глиняного кувшина там не было, — твердым голосом отчеканила доктор Бонс. — В кладовке никогда не было ничего подобного. Ари, ты должна рассказать мне все, что видела.

Ари запустила пальцы в волосы. У нее даже шея взмокла.

— Насекомые, — как во сне говорила она. — Шершни, а может быть, осы. Было темно. По-настоящему темно. И этот желто-зеленый…

— Что желто-зеленый? — повелительным голосом спросила доктор Бонс.

Ари открыла было рот, чтобы сказать, но не могла выдавить ни звука. Слова будто вязли в патоке. Хотя она знала — уж невесть как, но знала, что сумей она поведать доктору Бонс про этот чудовищный глаз, и она будет спасена, наваждение развеется, потому что…

— Он… — Она беспомощно передернула плечами. — Он… смотрел… — Она словно барахталась в непроходимой грязи, не в силах выбраться на твердую почву. И вдруг язык ее избавился от уз и она выпалила: — Смотрел… он искал МЕНЯ!