Доктор Бонс побледнела.
— Ари! — Дверь в больничку с гулом распахнулась, и на пороге появилась Энн. На ней были зеленые резиновые сапоги, заляпанные навозом. Волосы прилипли к потному лбу. — Вот ты где! Уже четыре часа! Пора начинать уборку, а тебя все нет. Я начала убираться одна. А ты все время была здесь?
Ари попыталась сесть. Надо же, она провалялась весь полдень. Ледяной страх охватил ее. После несчастного случая было точно так же. Она целыми днями находилась в прострации или в какой-то яме, совершенно потеряв всякое представление о времени. Ари запустила пальцы в холку Линкольна. Он заскулил и лизнул ее в запястье своим горячим розовым языком. Она не могла и не хотела дать понять Энн и доктору Бонс, что опять провалилась в эту бездонную яму. Что угодно, только не больница и врачи. Второй раз она этого не переживет. Все эти бесконечные вопросы и тесты, на которые она не знает, что ответить.
— Прости, — сказала она, и сама удивилась спокойствию и нормальности собственного голоса. — Боюсь, я занималась Бегом и обо всем забыла.
Мысль о коне, оставленном в ветеринарном загоне, заставила ее вскочить с кушетки. Ари вздохнула облегчением: она вполне сносно держалась на ногах. Голова не кружилась. И мысль об этом ужасном глазе улетела, как уносит ветром древесный лист на Глетчеров ручей.
— С ним все в порядке? — Ари почувствовала, что Энн заволновалась. — Как у него рот, а? — И она отвела глаза в сторону.
— Ничего, — успокоила ее Ари. — К счастью, Лори не такая уж силачка. Уголки губ чуть поцарапаны, но, в общем, не беда.
— Ну, слава богу. Энн нервно сплела пальцы обеих рук. — В следующий раз она будет вести себя лучше. Я уверена. С этим… э-э… новым инструктором.
Ари уставилась на Энн, ничего не понимая:
— Чего-чего?
— Видишь ли, дело не в том, что ты не очень хороший инструктор, но мистер Кармайкл прав. Тебе же всего тринадцать лет… и… э-э… Бег слишком много времени проводит с тобой. Слишком много времени. Да. Он говорит, это не совсем нормально. — Она замолчала, при этом выражение ее лица было каким-то странным. — Ненормально, когда такие узы связывают лошадь и наездника. Возможно, он в чем-то прав. Словом, вам обоим пойдет на пользу, если им займется другой человек. Хотя бы в течение одного года.
Ари проглотила ком, подступивший к горлу. Линкольн прижался к ее колену, тихонько ворча.
— Ты слышала, Ари, а?
Ари пристально посмотрела на Энн. Она сдерживала себя чудовищным усилием воли, хотя ее охватил гнев. Ари почувствовала, как кровь прихлынула к щекам, и сердце заколотилось с бешеной силой. Помолчав немного, она проговорила:
— Нам правда так нужны эти деньги, Энн?
Энн отвела глаза и переглянулась с доктором Бонс. Та бросила:
— Пфи! — и сердито стукнула по столу; затем села, с грохотом открыла ящик стола, достала какие-то бумаги и с деланно сосредоточенным видом углубилась в них. И вдруг закричала: — Нет уж, увольте! Меня в это дело не втягивайте!
Ари сделала новую попытку:
— А что, если я буду работать на ферме Петерсона после уроков, когда начнутся занятия в школе? Я бы там немного заработала. Им нужны руки.
— У тебя достаточно обязанностей здесь.
— Я потяну две работы, — стояла на своем Ари.
Ни Энн, ни доктор Бонс даже не взглянули на ее ноги, но она поняла, о чем обе подумали. Но Ари не сдавалась:
— Лечение идет успешно, правда ведь, доктор Бонс?
— Правда, — подтвердила женщина-врач и посмотрела на Энн поверх очков.
— Думаю, тебе пока что не следует уходить с ранчо, Ари, — Энн потерла шею. Руки у нее были перепачканы, и в складках кожи остались грязные следы. — Что же касается школы…
— Разумеется, школа не отменяется, — с удивлением бросила Ари. — Почему вы решили, что я не буду учиться?
Энн с делала неопределенный жест рукой:
— Ранчо… работа. Мы тут решили, что доктор Бонс может заниматься с тобой дома.
Ворчание Линкольна перешло в рычание.
— Можно подумать, что я здесь узница, — стараясь не выходить из себя, заметила Ари. — Я не выходила с ранчо с самого несчастного случая, не считая больницы. Ни в магазины, ни в кино. Никуда.
— Не глупи, Ари! — возразила Энн. Она беспокойно пожевала губами. Кто сказал, что тебе запрещаю! выходить с ранчо. Только не сейчас, конечно. Но скоро — пожалуйста.
— Это для твоей же пользы, — поддакнула доктор Бонс.
Ари переводила взгляд с одной женщины на другую. Что-то здесь творится непонятное. Что-то странное и немного пугающее.
— Пойду проведаю Бега, — сказала она. — А потом приду обедать. Прости, что пропустила дневную уборку, Энн. Я завтра с делаю уборку за двоих.
— Хорошо бы, — промямлила Энн. — Не возражаю. Я разве против?
Бег стоял в больничном загоне, подняв морду, навострив уши и глядя куда-то вдаль. Над ранчо «Глетчеров ручей» садилось солнце, словно из фонтана заливая землю красными, розовыми и золотыми полосками света. На зеленые луга упала тень, и они стали черными. На небе загорелись первые звезды. Белый шрам на лбу Бега поблескивал, будто светляк, и вдруг померкнул: солнце утонуло в розовом океане. Что-то — может, какой зверь, — шуршало в кустах, посаженных около амбара для зерна позади больничного загона.
Ари затаила дыхание и прислушалась. До ее слуха донеслись какие-то движения — шаги? — по гравию. И тут же все смолкло.
— Кролик! — бросила Ари Линку.
Пес поднял голову, навострил уши, прислушался, открыл пасть и завилял хвостом.
— Обманули дурака на четыре кулака, — засмеялась Ари. — Никакого кролика.
Линк уронил голову с явным разочарованием. Ари, смеясь, направилась в загон. Она стояла рядом с Бегом, положив руку на его могучую спину. Линк находился рядом. Какое-то время девочка стояла, ни о чем не думая.
— Денек сегодня выдался не из легких, Бег, — промолвила она.
Конь заржал.
— Согласен, да? — Она помолчала и, собрав мысли, попыталась послать ему мысленное сообщение. «Ты помнишь, что сегодня было? Как ты говорил со мной на арене?»
Бег передернул мышцами, опустил голову в кормушку и принялся жевать. Ари не сводила с него глаз. В темноте загона он казался еще крупнее. В сгущавшихся сумерках проступал его массивный круп и мускулистая широкая грудь. Он жевал с невозмутимым видом.
Так ей все это померещилось, а то и хуже, она все выдумала. Неужели Энн права, и ей небезопасно покидать ранчо? Нет, это глупо. Это ни в какие ворота не лезет. Нельзя позволять им — и кому бы то ни было — ставить под сомнение ее нормальность. С головой у нее все в порядке. Она это твердо знает. Это также неоспоримо, как ее любовь к Бегу и Линкольну.
— Может, останешься здесь на ночь, Бег? Как ты на это смотришь? — громко спросила она. В углу загона стояла бочка с водой, а сено и овес она ему принесет в ясли. За этим дело не станет. Здесь было славно. Вечерний воздух чист и свеж. А если она решила выполнить задуманное, то лучшего места не придумать. Это лучше, чем в конюшне.
Она принесла пару охапок сена из стога, который стоял у больнички специально для лечащихся животных. Сено было отличное — тимофеевка и клевер и немного люцерны для запаха. Бег попробовал принесенного сена и остался доволен. Ари насчет этого была дока: раз у Бега обмякла нижняя губа и появилась сеточка морщин над глазами, значит он блаженствует. Конь радостно фыркнул и засунул морду в душистую охапку, выискивая фиолетовые цветочки кашки. Клевер для лошадей, что шоколад для детей; но хорошего понемножку — чуть переешь и будешь маяться животом.
— Но откуда я все это знаю? — обратилась она к колли. Уж не возвращается ли к ней память? На сердце вдруг полегчало, и Ари, благодушно мурлыкая что-то себе под нос, отправилась на поиски овса и ржи, чтоб у Бега был полный рацион.
Доктор Бонс хранила овес в ларе в пристройке позади больничного загончика. Ари вспомнила еще кое-что важное, что могла знать только до несчастного случая. С овсом шутки плохи. Стоит лошади переесть, и страшные колики ему обеспечены. А колики могут кончиться даже гибелью лошади. Она отсыпала в ведро три совка овса и полсовка ржи. От зерновой смеси исходил чудесный запах, который Ари очень любила. Опа запустила обе руки в ведро и начала перебирать содержимое — отчасти с практической целью, чтобы перемешать овес с рожью, отчасти из удовольствия, которое доставляло текущая сквозь пальцы масса твердых злаков. Теплых и живительных. Но то, что попалось ей, вряд ли можно было назвать съедобным. Удивленная Ари подошла на свет к двери.
