– Ага, если учесть, что половину грязного бельишка он им сам подкидывал, то – не мудрено, – пробормотал Грассатор.

– Точно. – Сутеки усмехнулся. – Шустрый был. А как тосковал потом, ты помнишь?

– «Настоящие интриги ушли из Европы вместе с восемнадцатым веком» – его фраза, это верно. Даже боюсь представить, чем он потом занимался.

– Я, признаться, тоже не знаю. Мы с ним как-то не особенно поддерживали связь. Но давай, дружище Грассатор, выпьем все-таки за него еще разок, нам не жалко.

Выпили снова.

Вера отодвинула бокал, убрала со лба непослушную прядь, внимательно посмотрела на мужчин.

– Вы издеваетесь надо мной? – спокойно поинтересовалась она. – Это какая-то шутка или игра? Один боролся с Черной смертью в средневековых городах, второй оборонял Константинополь от турок, третий ворковал с европейскими королями.

Вы сами-то себя слышите? А ты, Сутеки, видимо, ниндзей скакал по крышам домов, я угадала?

– Нет, дорогая моя, – отозвался тот, не скрывая ухмылки, – до такого я не опускался. Эти оборванцы недостойны той славы, какую обрели в последнее время. Обычные бродяги и убийцы. Да и вообще в Японию первый раз я приехал только в начале семнадцатого века, из Китая, и сразу же примкнул к сёгуну Иэясу Токугаве. Мы собирали страну в единый кулак, тогда мне казалось это правильным и забавным. Однако спустя двести шестьдесят лет я же был в рядах тех, кто свергал сёгунат Токугава. Ирония, правда? Так бывает, девочка, так бывает…

Вера подхватила рюмку Грассатора и в один глоток осушила ее.

– У меня сейчас голова лопнет. Вы так все это рассказываете, с таким видом, что я начинаю вам верить. Это клиника. Давайте оставим ваши горские воспоминания хотя бы ненадолго.

– Какие? – уточнил Грассатор.

– Горские. Ну, там – Дункан Маклауд, «должен остаться только один» и все такое… Ах нет, конечно же, вы не смотрите телевизор, вам же нужно оборонять крепости и свергать сёгунаты!

– Вот, дружище, – с набитым ртом пробормотал Сутеки, – а ведь я тебя предупреждал, вот что происходит, когда открываешься людям. Я однажды сошелся с прекрасной женщиной, красивая была, ну прям богиня, такое надо видеть! Ну и после, как это по-русски… шуры-муры, в общем, разморило меня что-то, да и решил выложить все начистоту. Так потом с боем прорубаться пришлось, причем – голышом, представляете, когда меня поутру пришли арестовывать как колдуна, одержимого демонами…

или обычного сумасшедшего, уж не помню. Спроси уже у нее все, что хотел, и давай отпустим бедняжку.

– Ну, «бедняжку» отпускать не надо, – с металлом в голосе заметила Вера, – она, хотелось бы надеяться, сможет уйти сама в любой момент, когда захочет. И чем дольше она здесь сидит, тем сильнее у нее это желание.

– Ух! Характер! – Сутеки развел руками. – Да, Грассатор, тебе всегда нравились дамочки с характером. Вспомнить хотя бы твою византийку. У меня до сих пор начинает щека гореть от одного упоминания. Как она мне шлепнула тогда! Думал – голова отскочит.

– Заткнись, Сутеки, – проворчал Грассатор.

– Понял-понял, умолкаю. Ну, давай тогда за женщин, что ли, выпьем. Вот уж поистине удивительные существа!

Выпили.

– Вера, расскажи мне про того человека, который приходил к тебе сегодня, – произнес Грассатор, поставив пустую рюмку на стол. – Все, что можешь.

– Ну… это водитель, милиционер, фамилия – Марков. Кстати, тот самый, которого ты лично огрел по голове там… у чертова подъезда.

– Я ему жизнь спас.

– Ненадолго. Пришел ко мне, сказал, чтобы я отдала все улики. Что еще, дескать, чего-то там рано, что пока не должны все узнать. Нес какую-то ахинею про то, что скоро все склонятся, я так понимаю, перед тем лысым. Выглядел как безумец. Ударил меня, потом разломал компьютер, сжег дело и зарезался, когда охранник выбил дверь. С ухмылкой зарезался, и это было жутковато, знаешь ли.

Мужчины молчали долго, и теперь на их лицах не было и тени веселья.

– Как такое возможно? – не выдержал Сутеки. – Я могу убедить ночную музейную охрану отдать мне «Мону Лизу» на вечерок, могу убедить таможню не проверять мой багаж… Но чтобы убедить человека поклоняться мне, как божеству, убедить человека пойти и пожертвовать собой ради меня… Как такое возможно, дружище?

– Я не знаю. Он очень силен.

– И опасен. Мы должны покончить с ним.

– Должны, но… – Грассатор замолчал, заметив расширенные от ужаса глаза Веры. Повернул голову.

У входа в ресторан стоял мужчина с бритой головой, называющий себя Экзукатором, и улыбался.

– Нужно было меч взять с собой, – прошептал Сутеки, наблюдая за приближающимся врагом. – Но у меня есть кинжал, так что к машине, может, и пробьюсь.

Все трое поднялись со стульев. Грассатор сместился чуть вбок и прикрыл собой Веру.

– Дружеские посиделки? – иронически заметил Экзукатор, продолжая ухмыляться. – А меня за стол не пригласите? О, так-так, новые лица. Приветствую.

– Можно и пригласить, – отозвался Сутеки, – если ты соблаговолишь пояснить, что тебе нужно и каковы твои цели.

– Пустое сотрясание воздуха. Полагаю, что вы знаете, зачем я здесь. Да, правильно, чтобы убить вас. И отсюда у меня вопрос: приступим к делу прямо в этом хлеву или вы соблаговолите избрать иное место? Признаться, я выбрал бы второй вариант, и вы до сих пор живы только потому, что мне не хочется чрезмерно шуметь в этом задрипанном селении более того, чем я уже нашумел и нашумлю еще.

– Ты слишком самоуверен, – прорычал Сутеки.

– Выйдем, – быстро вставил Грассатор. – Я видел здесь недалеко футбольное поле. Там.

Экзукатор пожал плечами и стремительно удалился, не проронив больше ни слова.

– Что думаешь? – спросил Сутеки по дороге к машине.

– Нам нужно открытое пространство, чтобы я сумел эффективнее использовать пистолеты.

– Он может ждать вас где угодно! – воскликнула Вера. – Может подкараулить по дороге. Ты же сам говорил, что вы его не чувствуете, зато он вас отлично чувствует.

– Да, находит быстро, надо признать.

– Я довезу вас. Промчимся к самому полю, в середину, и тогда он не подберется незамеченным.

– Идея, – кивнул Сутеки.

– Нет, – отрезал Грассатор. – Ты сейчас прыгнешь в машину и исчезнешь отсюда, женщина.

– Исчезну потом. Сразу же, как только высажу вас. Он будет занят. Да и зачем я ему?

– Ты видела его в деле. Он может метнуть нож… да все что угодно может произойти.

– Я даже из машины выходить не буду!

– Стоящая мысль, дружище, – добавил Сутеки. – Десантирует нас и смоется. Какие проблемы?

Грассатор остановился. Посмотрел на Веру. Она выдержала ставший вдруг тяжелым, а не мягким и бархатным, как прежде, взгляд.

– Ладно. Едем.

Дорога не заняла много времени – поле действительно оказалось близко.

Ночь обещала быть куда светлее предыдущих: назойливые облака расступились, обнаружив за собой полный диск луны.

Вера преодолела невысокий бордюр и остановила машину прямо посреди поля.

Мужчины вышли. Сутеки обнажил меч. Грассатор проверил пистолеты.

– Уезжай, – бросил он через плечо.

Но Вера не торопилась. Мурашки табунами скакали по ее спине, но что-то заставляло девушку остаться. Какая-то нереальность происходящего. Словно это был сон, опасный, но интересный сон.

Приоткрыв дверцу, она наполовину высунулась из машины, всматриваясь в серость ночи.

Долго ждать врага не пришлось, спустя какие-то минуты луна обрисовала на кромке поля четкий силуэт могучего человека.

Вера поискала глазами путь к отступлению и, выбрав на будущее маршрут, стала через крышу наблюдать за мягкими кошачьими движениями приближающегося к ним убийцы.

Сутеки медленно двинулся в сторону.

Грасс стоял неподвижно.

Экзукатор был метрах в тридцати от противников. Как он собирался преодолеть такое расстояние и не оказаться нашпигованным пулями, Вера не совсем понимала. Пусть этот дьявол неестественно быстр, но не быстрее же пули, пусть несколько попаданий его не смущают, но с десяток-то остановить должны.