Фоня (от Афоня) — презрительное прозвище русских на идише.

Хабад — одно из хасидских направлений. Называется также «Любавичский хасидизм», так как резиденция руководителей Хабада — цадиков из династии Шнеерсонов — находилась в местечке Любавичи Могилевской губернии. Был особенно широко распространен в Белоруссии, в том числе в Шклове. Залман Шнеур был в родне со Шнеерсонами. Его псевдоним напоминает об имени основателя Хабада ребе Шнеур-Залмана из Ляд.

Хазан — кантор, синагогальный певчий, лицо, осуществляющее вокальное ведение публичной молитвы.

Хала — часть теста, которая должна быть отделена при замесе. Во времена Храма это тесто отдавали священнику, после его разрушения сжигают. Так как эту заповедь исполняли во время выпечки хлеба на субботу, слово «хала» стало обозначать субботнюю булку, часто пшеничную и плетеную.

Ханука — зимний веселый праздник в честь нового освящения Храма после того, как он был осквернен греко-сирийцами. Во время Хануки зажигают специальный светильник с восемью лампадками как напоминание о чуде: масла, достаточного всего на один день, хватило для горения в храмовом светильнике, меноре, на восемь дней.

Хасид («благочестивый», др.-евр.) — последователь хасидизма, направления в иудаизме, возникшего в XVIII в. и захватившего существенную часть еврейского мира Восточной Европы. Хасидизм до сих пор остается влиятельным течением в ортодоксальных кругах. Для хасидов характерна фанатичная приверженность своим духовным лидерам — цадикам.

Хедер — начальная религиозная школа для мальчиков.

Хустка (белорусск.) — женский головной платок.

Цицес — специальные кисти, прикрепляемые к углам талеса и арбоканфеса. Их ношение является заповедью.

Чолнт — горячее субботнее блюдо, тушеное мясо с картофелем, бобами и т. д. С вечера пятницы чолнт ставили в вытопленную русскую печь, плотно закрыв заслонку. Назавтра, ко второй субботней трапезе, блюдо оставалось горячим.

Шадхен — профессиональный сват.

Шалахмонес — подарок на Пурим. Обычно состоит из каких-либо лакомств. Такие подарки посылали из семьи в семью.

Шамес — синагогальный служка.

Швуес (русское название — Пятидесятница) — праздник, посвященный дарованию Торы на горе Синай.

Шесток — площадка перед устьем русской печи.

Шехейону («Который даровал нам жизнь», др.-евр.) — благословение, произносимое при первом вкушении какого-либо плода в новом сезоне, получении обновы и т. п.

Шмоне-эсре («восемнадцать», др.-евр.) — «Восемнадцать славословий», которые входят во все три ежедневные молитвы. Этот текст называется так по традиции, так как на самом деле он состоит из девятнадцати славословий. Шмоне-эсре произносят стоя, про себя.

Шойхет — резник, который осуществляет забой скота и птицы согласно иудейскому религиозному закону.

Шолом-алейхем («Мир вам», др.-евр.) — традиционное приветствие.

Шофар — бараний рог, в который трубят в синагоге в Рош а-Шоне и Йом Кипер.

Штендер — традиционная синагогальная мебель, род невысокой конторки.

Эсрог — цитрон, цитрусовый плод, необходимый атрибут праздника Суккес.

Залман Шнеур (настоящее имя Залман Залкинд; 1887, Шклов, Могилевской губернии, — 1959, Нью-Йорк), по году рождения принадлежит к поколению еврейского авангарда, а по манере письма — к предыдущему поколению модернистов. И дело не только в том, что он писал и на иврите и на идише, что было уже не очень характерно для еврейских писателей XX века. Просто Залман Шнеур начал публиковаться так рано, что успел попасть в предыдущее литературное поколение.

Залман Шнеур родился в Шклове. Шклов, ставший к началу XX века тихим местечком, имел славное прошлое. Прежде это был богатый торговый город, центр Гаскалы в конце XVIII века и один из центров Хабада в XIX веке. Залман Шнеур был в родстве с династией хабадских цадиков Шнеерсонов. Его псевдоним — это переставленные имена основателя Хабада ребе Шнеур-Залмана из Ляд. Залман Шнеур был в родстве со Шнеерсонами. Его псевдоним напоминает об имени основателя Хабада ребе Шнеур-Залмана из Ляд.[198] Будущий писатель получил традиционное еврейское образование и одновременно посещал русскую школу. В 1900 г. он переехал в Одессу, где талантливого подростка учили и опекали Х.-Н. Бялик и И.-Х. Равницкий. Уже в 15 лет, т. е. в 1902 г., Залман Шнеур опубликовал первые стихотворения на иврите, сразу ставшие широко известными, тогда же начал работать в редакциях различных ивритских журналов. С 1906 г. он жил в Париже, где слушал лекции в Сорбонне, затем надолго поселился в Берлине. Таким образом, Залман Шнеур рано покинул Россию, и революция, столь важный рубеж в творчестве других еврейских писателей, прошла мимо него. Точно также для него остались малозначимыми и социальные мотивы, игравшие большую роль в еврейской литературе начала XX века. В 1924 г. Залман Шнеур переселился из Берлина в Париж, во время войны жил в США, с 1951 г. — в Израиле, затем снова в Европе и в США, где и умер в 1959 г.

Как поэт Залман Шнеур начал в рядах символистов, однако постепенно его поэзия стала тяготеть к экспрессионизму. Был он и плодовитым прозаиком. Его перу принадлежит ряд романов, прежде всего, историческая эпопея «Раввин и царь». Большинство своих написанных на идише прозаических сочинений писатель сам перевел на иврит.

В 1929 г. вышла в свет книга рассказов «Шкловцы». Эти рассказы о родном городе писателя проникнуты мягкой иронией и ностальгией. Кроме того, в них есть определенная скрытая полемика с Шолом-Алейхемом, певцом украинских местечек. Залман Шнеур старается показать белорусское местечко в его культурном своеобразии, подчеркнуть местные особенности. Лирический портрет местечка в книге «Шкловцы» — несомненно, один из лучших в еврейской литературе.

is pleased to dedicate this volume in honor of our dear friend,

The Founder and President of the National Yiddish Book Center.

No one has done more to collect, preserve, and disseminate that vital part of the Jewish heritage that is embodied in Yiddish literature.

He and his colleagues have rescued millions of Yiddish volumes, introduced them to a global audience, and inspired a new generation of scholars and enthusiasts to read, study and enjoy these treasures.

We share his view that a creative, vibrant, and hopeful Jewish culture, and future, can only be built upon, and informed by, a profound understanding of our Jewish past.

посвящает это издание своему дорогому другу

основателю и председателю Национального центра книги на идише.

Он заботится о сборе, сохранении и распространении жизненно важной части еврейского наследия — литературы на идише.

Он и его коллеги спасли миллионы книг, дали возможность читателям во всем мире познакомиться с ними, вдохновили новое поколение исследователей и книгочеев с наслаждением читать и изучать эти сокровища.

Мы разделяем его взгляды, согласно которым творческая, деятельная и дарующая надежды еврейская культура и само будущее еврейства должны основываться на глубоком понимании прошлого.