– Я знаю, – кивнул Лиасс. – А теперь не позволишь ли заняться делами? Сейчас у нас будет много хлопот.

– Да. Конечно. Нам пора возвращаться. Я оставлю здесь пару гвардейцев и… вот, скажем, Кариса Кимрина. При необходимости он может связаться со мной.

– Я бы тоже хотела остаться здесь, – услышала Лена свой собственный голос. А молодец. Без всяких «позволено ли мне будет». Я, чай, Светлая, сама решаю, где мне быть и что делать. Вот и за эльфами присмотрю, чтоб не безобразничали.

Самое смешное, что это было воспринято именно так. На лице Верховного мага появилось явное облегчение, а Карис и вовсе просиял: его не радовала перспектива остаться одному в среде, которую он считал враждебной. Лиасс отвесил глубочайший поклон:

– Я и мечтать не мог о такой чести, Светлая.

Родаг замялся. И оставлять Лену здесь не хотел, и приказать ей не мог. Соображал он, надо признать, быстро. Пробросав несколько вариантов, смирился:

– Как тебе будет угодно, Светлая. Полагаю, ты захочешь оставить при себе своих спутников? Вот только…

– Моя палатка в распоряжении Светлой, – опять поклонился Лиасс. Сразу видно, остеохондрозом не страдает и с радикулитом не знаком. А ведь и я забыла, что такое остеохондроз! Сидячий образ жизни кончился, а вот ночевки на голой земле отчего-то не повредили. Король помялся еще – но заметно стемнело, погода испортилась окончательно, влага в воздухе уже не была похожа на взвесь, а капала на землю в виде мелкого холодного дождика, и Родаг кивнул.

– Да будет так. Вот карта – здесь отмечены границы, в которых вы будете жить. Разумеется, вы не прикованы к этому месту, можете приезжать в города или поселки. Завтра же вся Сайбия будет знать о том, что предгорья Силира – эльфийский район. Надеюсь, вы не будете препятствовать проезду людей… хотя должен сказать, что люди здесь бывают неохотно.

– Безусловно. Первое время у нас будет слишком много хлопот. Зима здесь, я полагаю, суровая, и негоже женщинам и детям зимовать в палатках.

– Да, вон там, – показал рукой Родаг, – неплохой строевой лес. В ваших границах есть все необходимое для жизни: пахотные земли, луга, леса, река, несколько озер… Неподалеку старая заброшенная каменоломня. Люди считают, что здесь нехорошее место.

– Мы не суеверны, мой король, – спокойно сказал Лиасс, – и мне эта земля кажется хорошей. На ней не убивают эльфов.

Помявшись еще секунду, Родаг тихо произнес:

– Прими мои соболезнования, Владыка.

– Принимаю, мой король.

Через несколько минут Верховный маг открыл проход во дворец, и под тентом остались только Лена и ее немногочисленные друзья.

– Ты устала и продрогла, Аиллена, – ласково произнес Лиасс. – Войти в мою палатку, согрейся.

– А ты?

– Ты думаешь, мне не найдется места? – засмеялся он. Смеется еще. А выглядит – краше в гроб кладут.

Он проводил их до палатки – собственно, это скорее был большой шатер, в котором легко разместились бы еще полтора десятка человек. Эльфы отрывались от своих занятий и коротко кланялись, прижимая к груди открытую ладонь, – кланялись не Владыке, а Лене.

– Они знают о твоей роли, – пояснил Лиасс, – и понимают: если бы не ты, мне не удалось бы убедить короля. Думаю, мне и встретиться с ним не удалось бы. Ты по-прежнему умудряешься так себя недооценивать? Хоть бы ты придал ей уверенности в себе, полукровка.

– Я стараюсь, – вздохнул шут, – но очень уж холодно. Ты не позволишь гвардейцам тоже войти внутрь?

– Ты хочешь поговорить с ними или беспокоишься об их удобствах?

– Я не беспокоюсь. Гвардейцы даже в лагере эльфов не пропадут. А вот она сейчас начнет беспокоиться, вот я и выслуживаюсь.

– Да они уже тент в палатку превращают, – проворчал Маркус, – солдат нигде не растеряется. Сейчас на реку сходят, рыбы наловят... может, еще и нам перепадет.

– Не думаешь же ты, Проводник, что эльфы оставят голодной Светлую? – усмехнулся Лиасс. – Разве ты не чувствуешь запаха? Женщины уже сварили ужин. Не бог весть что, но горячее. Ты не откажешься, Аиллена?

В шатре было сухо и сравнительно тепло. Буквально через минуту вошла женщина с большим котелком в одной руке и несколькими ложками в другой.

– Вот с тарелками проблемы, – улыбнулся Лиасс, – не смутит Светлую необходимость есть прямо из котла?

– Не смутит, – хихикнул шут, – у нее уже так в животе бурчит, что она и без ложки поест.

Лена ткнула его локтем в бок. В шатре нашлись складные легкие стульчики, вроде тех, что наиболее предприимчивые старушки тащат с собой в электричку и усаживаются прямо посреди прохода, только эти были из алюминиевых трубок, а из чего-то вроде бамбука. Котелок поставили посередине и уселись в кружок, и только сейчас Лена узнала Ариану. Война старит женщин, грустно подумала Лена. Но Ариана так радостно ей улыбнулась, что грусть тут же прошла. Несчастный Карис топтался поодаль, пока Лиасс не повернулся к нему:

– А разве тебе, Карис Кимрин, нужно особое приглашение? Или ты не голоден?

– Не выпендривайся, – сказал Маркус, – не до церемоний. Я правильно понимаю, Владыка?

– Правильно. Ариана, а есть ли у нас кружки? Вино я вижу…

– Вино, – назидательно изрек шут, – вполне можно пить и из горлышка. Надеюсь, дурными болезнями здесь никто не страдает. Карис, ты сядешь или нет? Делиена, будь добра, сделай отдельное приглашение. Разрешение есть рядом с тобой в письменном виде. Тебя ведь не присутствие Владыки смущает, а?

– Ты, часом, не шут ли, полукровка?

– Уже нет, – засмеялся шут, – но привычки неискоренимы. Карис, ты наконец сел? Теперь перестань таращить на меня глаза. Ну, я полукровка. Это что-то меняет? Тем более что со своими эльфийскими родичами я не знаком.

– Перестань его дразнить, – рассердилась Лена. – Дай ему привыкнуть. Двигайся ко мне, Карис, и не обращай внимания на этого болтуна. Я рада тебя видеть, Ариана.

– И за что же мы выпьем? – спросил Лиасс, выдергивая пробку из большой бутыли темного стекла. – Кто скажет? Ариана?

– У меня нет слов, Владыка, – отказалась она. – Может быть, Светлая?

Лена приняла бутылку, подумала и тихо сказала:

– За тех, кто не пришел сюда. За всех погибших эльфов.

Вино было ого-го. Почти коньяк. Горло не обжигало, зато почти мгновенно согрело. Все молча сделали по глотку и наконец начали есть. В котелке было нечто среднее между супом и кашей, не особенно вкусное, но явно сытное и, главное, горячее. Опустел он быстро. Лена, конечно, наелась первой, а вот Ариана не отставала от мужчин, и до Лены дошло: она ведь была среди тех нескольких, что держали проход.

– Ты тоже маг? – робко спросил Карис. – Я не могу определить силу эльфийского мага.

– Ариана очень сильный маг, – улыбнулся Лиасс. – Но ты можешь быть спокоен…

– Я спокоен, – возразил Карис. – Вы дали Истинную клятву и уж точно не рискнете ее нарушить в первый же день.

– Почему? – заинтересовался Лиасс, и Карис снова смутился. Или изобразил смущение. Было у Лены подозрение, что он не так прост, как прикидывается, и с каждым днем оно крепло.

– Потому что вы потратили слишком много сил на создание и удержание прохода и нарушение клятвы просто убьет вас на месте. Ведь у тебя почти не осталось силы, Владыка.

– Потому ты и не можешь определить силу эльфийского мага, что у нас ее осталось слишком мало, – вздохнула Ариана. – Боевая магия истощает. А проход отнял почти все. Нам потребуется много времени, чтобы набрать достаточно силы… для нарушения клятвы.

Карис засмеялся: понял, что она шутит. Маркус пожал плечами:

– Дураки они, что ли? Выбраться и одной войны, чтобы начать другую? Нет. Я верю Владыке. Все-таки верю. А главное, что ему верит Делиена. Так что я бы выпил за то, чтобы люди и эльфы наконец смогли понять друг друга.

– И принять, – серьезно добавил шут. – Понимать ведь даже необязательно.

– А ты этого хочешь? – посмотрел на него эльф. Шут пожал плечами.

– Не знаю. Мне раньше хотелось, чтобы люди лучше понимали друг друга. А потом я понял, что и это не обязательно. Гораздо важнее просто понимать, что всякий человек – личность. Что он имеет право на собственное мнение – и высказывать это мнение он тоже имеет право. Что он имеет право на жизнь – такую, какую готов сам выбрать и за которую готов платить. Человек имеет право быть свободным, если его свобода не мешает кому-то еще…