— Вот как? — Шева подбросила на ладони излучатель. — Почему нам не сыграть с тобой?

Смерть промолчала.

— Нет? Тогда назови мне имя Человека.

— Имя? У него нет имени. У него есть лишь сила! Он тот, кто может убить саму Смерть!

Сказав это, Смерть со смехом пошла на Шеву. Рука Хель стремительно вращала огромный меч. Охотница вскинула излучатель. Импульс прошил Хель насквозь, вонзившись точно под левую грудь — туда, где бьется сердце. Но Смерть не упала и даже не пошатнулась. Ведь у Смерти нет сердца. Издавая смех, раскалывающий мир, Смерть занесла свой меч над головой Охотницы. Но не опустила его, так как в тощую, прикрытую серой тканью грудь вонзился меч. Он вошел точно в то место, которое отметил выстрел Шевы. И Смерть обрела смерть от руки того, кого Шева уже не надеялась увидеть.

— Пауль!

Это был он, Пауль. И он убил саму Смерть. Но значило ли это… Шева не успела подумать над этим, потому что вновь запел петушок Гуллинкамби и с холма устремились вниз воины Сурта, несшие очищение всем — и живым, и мертвым. А впереди шагал сам огненный великан, и в руке его было копье. То самое копье… Пауль схватил Шеву за руку и потащил ее за собой.

— Ты куда?

— Пора сматываться отсюда! Все кончено. Текк погиб! Все погибли! А тех, кто еще держит оружие, прикончат эти сияющие парни!

— Но ты, кажется, говорил, что будешь сражаться в этой битве! — сама не зная для чего, пробормотала Шева.

— Это не та битва! Свою битву мы уже выиграли.

Катящийся сверху огонь заливал поле, поглощая груды бездыханных тел и тех, кто еще пытался сражаться. Огонь стремительно бегал по дуге, захватывая окрестные холмы и отрезая все пути к бегству. Вскоре дуга превратилась в кольцо, в котором метались ошеломленные происходящим воины.

— Конец! Мы попались!

Пауль устало сел прямо на мертвеца, пришпиленного к земле черным копьем. Рядом так же обреченно сидел воин Хель.

Огненная волна, изломанная острыми углами копий, мечей, топоров и булав, подкатывалась все ближе, грозя вот-вот захлестнуть. Шева попыталась срезать ее из излучателя, но огонь лишь пожрал огонь, взметнувшись до самых небес. Тогда Шева бросила бесполезный излучатель и уселась рядом с Паулем. И в тот миг, когда ощетинившийся сталью гребень огненной волны взмыл над ними, в события вмешался новый игрок, все это время остававшийся в тени.

Он появился эффектно, выбравшись из ослепительного облака. Упав на колени, он очистил желудок, после чего стремительно поднялся. Следом появились новые облака, из которых стали выскакивать угловатые механизмы, в которых знающий глаз без труда признал бы скиммеры и бронеходы — приземистые, похожие на черепах машины, способные выдержать даже импульс аннигилятора. Директор Управления решил, что настал его черед вступить в игру.

Яркие вспышки излучателей сначала поколебали огненное воинство, затем заставили его попятиться. Скиммеры и бронеходы рассыпались цепью. Часть их принялась уничтожать огненные полки, но большинство устремилось к тому месту, где стоял испускающий ослепительный свет всадник.

Того ничуть не обескуражило появление новых врагов. Он поднял копье и повел им, словно косец косой. Штук пять скиммеров и бронеходов, оказавшихся в радиусе действия силы копья, рассыпались колючими брызгами. Всадник повел копьем вновь, поразив еще несколько боевых машин. Те обрушили на него шквальный огонь, но огненный Сурт сотворил перед собой защитное поле, нейтрализующее силу импульсов.

Изгой давал бой враждебной ему Системе. И неясно было, кто одержит верх в этом споре, ибо мощь, заключенная в копье, многократно превосходила возможности механизмов, переброшенных из Матрицы. Директору Управления потребовалось немного времени, чтобы осознать всю зыбкость сложившегося положения. Покуда инициатива была на его стороне, но чудесное копье с каждым мгновением выводило из строя все больше машин, а огненные рати, опомнившись, готовились перейти в контратаку. И Сурт решительно сломал ход операции. Повернувшись к стоящим позади него Шеве и Паулю, он коротко бросил:

— Убирайтесь! Я уничтожаю Отражение!

— Но… — начала было Шева.

— Никаких «но»! Быстрее! Я не могу рисковать!

Скиммеры и бронеходы продолжали атаку, когда Сурт извлек из-под плаща небольшой контейнер и, коснувшись нескольких кнопок, бросил его на землю. Шева знала, что это такое. То была мелтановая бомба, производившая ограниченное смещение времени и пространства. На месте взрыва такой бомбы возникало ничто, которое некоторые чудаки предпочитали романтично именовать черной дырой. Но право, в этом «ничто» не было ничего черного, и оно не было дырой. Это было просто ничто, какому не дать определения.

— Десять секунд! — крикнул Шеве Сурт, после чего исчез в ослепительном облаке.

Медлить дальше было безумием.

— Быстрее!

Схватив Пауля за руку, Шева коснулась пальцами клавиши телепортатора. Она не задала координат, для этого не было времени. Охотница и ее спутник просто прыгнули в неизвестность, сделав это ровно за секунду до того, как Отражение 1404/1/1 обратилось в черную дыру, занесенную в каталоги под скучным номером 85034. Пять цифр пришли на смену мириадам судеб.

Всего пять цифр…

По узкой улочке Лхасы шла молодая, ладно скроенная девушка. Черты ее лица и одежда европейского покроя свидетельствовали о том, что она родом не из этих мест, но уверенность, с которой она шагала сквозь переплетение угловатых уродливых построек, позволяла думать, что незнакомка провела в затерянном меж горных хребтов городке немалое время. В пользу последнего обстоятельства говорило и то, что девушка успела привыкнуть к извечному вниманию прохожих. Она пропускала мимо ушей окрики пытавшихся заигрывать с нею торговцев и не замечала нарочито безразличных взглядов, которыми скользили по ее стройной фигурке облаченные в ярко-желтые одеяния монахи.

Спустившись с холма, девушка миновала несколько лавочек с дешевым хламом, затем обшарпанную гостиницу с громким названием «Золотой лев» и вошла в небольшой, с беленым фасадом домик. Вопреки ее ожиданиям, в домике никого не оказалось. Тогда девушка заварила чай и уселась возле окна. Она неторопливо отхлебывала крепкий, кирпичного цвета напиток, откусывая сладкие крошки от большого желтоватого куска сахара. Она успела выпить одну чашку и налила вторую, когда наконец появился тот, кого она ждала. Девушка пристально посмотрела на вошедшего, лицо ее выражало негодование.

— Пауль, где ты был? Я волновалась!

Пауль, а это был именно он, юноша из Отражения 511/1/2, уселся по другую сторону стола. Он взял чашку, протянутую Шевой, и принялся прихлебывать обжигающий напиток. Левая рука его нервно поигрывала осколком сахара, отлетевшим от большого куска.

— Я спрашиваю, где тебя носило? — настойчиво повторила девушка.

На этот раз Пауль соизволил ответить:

— Ходил к гостинице.

— Зачем? Ведь я запретила тебе!

Юноша усмехнулся:

— Ты думаешь, это неинтересно — посмотреть на самого себя?

— Это не ты!

— Лучше сказать, не совсем я. Но все же это я. Тот, каким был года три или четыре назад. Странное ощущение…

— Я думала, ты уже привык.

— Я тоже так думал. Выходит, нет.

В дверях, ведущих в соседнюю комнатушку, появился серый кот. Громадный и важный, он выгнул дугой спину, после чего сладко зевнул, выставив на обозрение клыки и розовый язык. Затем кот лениво приблизился к столу и неожиданно сильным прыжком взлетел на него. Влажный нос ткнулся в оставленный Паулем кусочек сахару. Посчитав его несъедобным, кот недовольно фыркнул.

— Брысь, Баст!

Шева легонько толкнула кота в бок, но тот и ухом не повел в ответ на вежливое приглашение убраться. Тогда Охотница просто спихнула его на пол. Кот не выказал обиды. Он потерся о ногу хозяйки, затем о другую, после чего со сладостным урчанием прикусил ей лодыжку. Взвизгнув от неожиданности, Шева стукнула кота свободной ногой. Тот отлетел в сторону и улегся. Желтые глаза немигающе уставились на Охотницу.