Зейн посмотрел вверх. Небо было таким же мрачным и серьезным, как в первый день их приезда на планету, в самой его вышине опять носился бешеный ураган, роняя на землю крупные хлопья снега. За снежной завесой были еле различимы каменные шпили Зубов Кайбара, за которыми был расположен космодром с оставленными на нем кораблями. Тишина и холод. Как в тот день…

Мыслями Зейн вернулся к Тессе. Точнее, к причине ее отстраненности ото всех, и в частности, от него. А вдруг она услышала, как он во дворце шепотом назвал ее дурой? Помимо этого в голове Зейна возникли слова Братана о чувствительности сайлокианских девушек. Если она это действительно слышала, то неудивительно, что девушка затаила на него немалую обиду. А если нет, то тогда почему?

Снова устремив взгляд в небо, Зейн предположил, что непонятная обидчивость девушки объясняется так называемой суровостью Аксиоса и его обитателей, включая и местную фауну. Вон арктосы какие серьезные, ходят, ни на кого не смотрят, гордые. Плюс серое небо над головой и зима целый год. Скучно. Не удивительно, что Тесса стала такой колючей в последнее время.

Еще одна догадка посетила голову Зейна, когда он сел на скамейку во дворе дома и стал наблюдать за играющими в снежки маленькими арктосами. Может быть до того, как Тесса связалась с Киромарусом и верхушкой арктосского правительства, она просто жила на Сае и горя не знала? Сая. Эта планета как галактический рай: целый год теплый климат, морские бризы, приветливые жители, в частности, сногсшибательные девушки. Правда, Зейн никогда не был на родной планете сайлокианцев и создавал ее портрет только со слов счастливчиков, которым удалось там побывать по выигранным в лотерею путевкам.

«Странно, почему я никогда не задумывался о ее жизни до операции на Корисе? — поймал себя на мысли Зейн. — А может она ведет себя так странно из-за того, что не привыкла к общению с представителями других народов? А может вся соль в ее возрасте? Восемнадцать лет. Она же еще подросток. Она еще слишком хрупкая для всего того, что выпало на ее долю, не приспособленная. Чуткая. Хотя чего я удивляюсь? Самому всего девятнадцать. Разница в один год. Но у меня за спиной детдом, несколько лет военной выучки вместе с Хоэнхаймом, год военной службы в регулярной армии. А что было у нее до Кориса? Безусловно, любящая семья, может даже огромный дом с прислугой. Одним словом, все. Тогда что изменилось сейчас? На „Персифале“ к ней относятся как к члену общей семьи: Хитоми стала ей чуть ли не сестрой, Тайфус, Николай и Аншель — заботливыми дядюшками, Братан как был задиристым старшим братцем, таким и остался, а я… А кто я для нее? Просто хороший человек. Человек, которого она теперь опасается. Значит, уже не просто хороший, а просто — человек. Вот и все».

— Винсент. Винсент. Проснись, нужно поговорить. Капитан! Ну, проснитесь уже наконец!

Нежное и настойчивое похлопывание по щеке все-таки заставило Зейна открыть глаза. Еще не совсем понимая с просони, что происходит, он все же смог разглядеть в свете зажегшегося ночника лицо Тессы. Не смотря на то, что он уже был готов слушать ее, она продолжала настойчиво толкать его в плечо.

— Тесса, прекрати. Я уже проснулся, — взмолился Зейн, и девушка послушалась. — Что стряслось? — спросил он ее, протирая сонные глаза кулаком.

— Зейн, нужно поговорить. Срочно.

— Да объясни, наконец, в чем дело?

— Я чувствую опасность.

Последнее слово заставило Зейна навострить свое восприятие к ее словам. Да и к лицу тоже, ибо на нем был изображен настоящий страх.

— О какой опасности ты говоришь?

— Я чувствую ее не первый день, Винсент. С каждым днем она становится все более отчетливой, настоящей. Мне страшно.

— Да не бойся ты, — произнес Зейн с добродушной улыбкой на лице. — Присядь.

Девушка послушалась, села.

— Бояться нет необходимости, — сказал он как можно более уверенно, но кажется, что на сайлокианку это убеждение не произвело никакого эффекта. Зейн попробовал сделать это более убедительно. — Вокруг дома дежурят красные стражи, плюс недалеко отсюда находится база Киромаруса с несколькими сотнями солдат. А еще за стеной спит конкорд Магистрата. Ну, на крайний случай я здесь, рядом с тобой. Видишь? Повода для беспокойства нет.

Кажется, сайлокианка немного успокоилась. По крайней мере, с ее лица исчезло выражение ужаса. Нет, не исчезло. Вот, опять появилось.

— Они не смогут помочь, — изрекла она все таким же дрожащим голосом, после чего подвинулась ближе, взяла капитана за руку и с мольбой в глазах произнесла. — Пожалуйста, Зейн, помоги мне бежать отсюда.

— Да что с тобой происходит? Почему ты считаешь, что тебе кто-то хочет навредить?

— Я же не терранка, Зейн. Я чувствую опасность, и она все ближе. Умоляю тебя, давай убежим отсюда.

— Куда ты предлагаешь бежать? Неужели в горы? — шутливо предложил ей Винсент.

— Как ты узнал?

Ничего себе пошутил. Брякнул наугад, а вышло так, будто в воду глядел.

— Чего? Нет, нет, туда я тебя не потащу ни за какие коврижки и все тут!

— Не шуми, — попросила его Тесса. — Не нужно шуметь. Я не хочу, чтобы нас кто-то услышал.

— А к чему такая секретность?

— Я просто хочу уйти отсюда, понимаешь? Без шума, без свидетелей. Просто хочу исчезнуть, чтобы меня никто не нашел. Прошу, помоги мне.

Зейн вздохнул. Затея девушки его абсолютно не вдохновляла, мало того, она была необдуманной и полностью основанной на страхе перед какою-то угрозой, которую он не ощущал. А угрозу он умел прекрасно предвидеть. Но ведь она не человек, плюс ко всему, она псионик, а у псиоников чувство ощущения опасности развито посильнее, чем у людей. Даже слегка мутировавших.

— Хорошо, — нехотя согласился Винсент. — Подожди немного, нужно кое-что сделать.

Он подошел к столу, взял с него мятый обрывок бумаги. Пошарив в потемках рукой по столу, Зейн на ощупь отыскал оставленную там с вечера ручку и принялся писать.

— Что ты делаешь? — спросила его сайлокианка.

— Оставляю шифровку Братану. Так, на всякий случай, — ответил тот, не оборачиваясь.

— Не стоит. Кроме Сириуса по этой бумажке нас сможет отыскать и преследователь. Согласись, это же логично.

— А если что-то случится? Как наши поймут, где нас искать?

— Сириус — сенсор, — просто ответила Тесса. — Я пошлю сигнал, и он нас отыщет.

— Как скажешь, — горько вздохнул Зейн. Он поднял со стола «Аякс», затем полез в ящик за патронами и ножом. Вытащив два магазина и клинок, он быстро убрал их в карманы брюк, затем накинул рубашку, застегнулся, снял с вешалки термо-куртку и только потом убрал пистолет в кобуру на поясе. — Я готов, — сказал он, закончив собираться. — Ты что-то будешь с собой брать?

— Нет, лишние вещи только ограничат скорость нашего передвижения. Пойдем налегке.

— Как скажешь.

Тихонько выбравшись из квартиры, беглецы на лифте спустились на первый этаж, и вышли на улицу. Хадар, местное светило, еще и не думал освещать своими лучами грозное, почти всегда серое небо, в вышине которого опять кружились в неистовом хороводе целые тучи мелких снежинок. Двух лун, обычно дающих свет ночью, тоже не было видно из-за снежного бурана. А в остальном ночь была тихая, если не считать шумов двигателей аэромашин где-то вдалеке.

— И в какую степь ты намерена бежать? — спросил идущую впереди девушку Зейн.

— В предгорьях Зубов Кайбара у Киромаруса есть укрепленная охранная база. Там я пережду пару недель, а потом отправлюсь домой, на Саю. — Тесса стала внимательно озираться по сторонам, выискивая кого-то. — Ты не видишь стражей, Зейн? Нужно обратиться к ним, они помогут.

Винсент тоже принялся осматриваться. Ну и темень! Ни черта же не видно, пусть даже улица утыкана фонарными столбами.

Внезапно Винсент вспомнил про карточку с кодом тревоги, переданной ему Киромарусом пару недель назад. Вытащив пластинку из кармана, он вставил ее в разъем хендкома и принялся переводить данные с нее в память устройства. Закончив с переводом, капитан попробовал вызвать Киромаруса.