Перед входом в мотель из такси выходили мужчина и женщина.

Мужчина был высоким и довольно симпатичным. Но женщину разглядеть было невозможно. На носу солнечные очки, сама закутана в длинный серый плащ до щиколоток, на голове красный шарф.

Рука мужчины обнимала талию женщины. Он крепко прижимал ее к себе и быстро вел к входу в мотель. Они шли прямо на нас.

Мы с Лиз отскочили от лестницы и сделали вид, что поглощены болтовней. Мужчина и женщина нас заметили. Женщина издала негромкий возглас и сделала движение в нашу сторону. Но ее спутник стиснул талию женщины еще сильнее и быстро потащил ее на лестницу.

Они почти бегом направились к своей комнате. Мужчина отпер дверь и пропустил женщину вперед. Потом сам быстро заскочил внутрь, и дверь захлопнулась.

— Ты видела? — шепнула мне Лиз. — Она хотела нам что-то сказать, но не сказала. Ты заметила, как крепко он держал ее?

— Да, — буркнула я. — Горячая любовь? Или у него в руке был зажат нож?

Лиз не отрывала взгляда от закрытой двери тридцатой комнаты.

— Она была закутана с ног до головы, — продолжала она. — Широченный плащ, шарф на голове. И это в такую жарищу! Санни, очевидно, это, чтобы никто ее не узнал.

— Да. И я бы что угодно отдала, лишь бы выяснить, где они были, — медленно произнесла я.

— Может, ездили получать деньги по выигравшему билету. — Голос у Лиз дрогнул, глаза расширились от ужаса. — А это означает...

— Лиз, успокойся, — оборвала я ее. — Может, этот человек просто обнимал свою жену. Такое, как тебе известно, иногда случается.

— Конечно, — согласилась Лиз. — Но женщина выглядела испуганной. По-настоящему. Это сразу было заметно. И никакие очки этого не могли скрыть.

Что верно, то верно. Я видела плотно сжатый рот и бледные щеки женщины в солнечных очках, когда она поднималась по лестнице.

— Нам нужно вернуться в мастерскую, — прошипела Лиз. — И позвонить в полицию.

Мысли вихрем пронеслись у меня в мозгу. Я не хотела допустить ошибку.

— Слушай, у нас еще есть дела тут. Мы должны обыскать комнату Кролл и тринадцатую тоже, — твердо заявила я. — Это займет не так много времени. И нужно вернуть ключи уборщице.

Она проглотила протестующий возглас и кивнула. Мы быстро добрались до двадцать второй комнаты. Я сунула ключ в замочную скважину и осторожно повернула его. И вот мы внутри.

Там было тихо, очень чисто и совершенно пусто. Я распахнула дверцы старинного платяного шкафа. Алый жакет, юбка в тон к нему и крахмальная белая блузка висели на вешалках. На полу стояла симпатичная дорожная сумка.

Я опрометью бросилась в ванную комнату. Никого. Душ держался на честном слове. Ванна вся покрыта трещинами. Ничего себе, местечко!

— Ничего тут интересного нет, — заторопила меня Лиз, стоя у двери. — Пошли.

Ей не пришлось просить дважды. Теперь, убедившись, что в комнате Ариадны Кролл искать нечего, я почувствовала угрызения совести. Мы без всякого на то основания ворвались в комнату невинной женщины.

Мы выскочили из двери и заперли ее за собой. Я услышала вздох облегчения, вырвавшийся у Лиз. Но он тут же перешел в испуганный возглас. Она судорожно вцепилась в мою руку.

К стоянке подъезжал серый «Мерседес». Женщина за рулем, нахмурившись, смотрела в нашу сторону.

Неужели она видела, как мы выходили из ее комнаты?

— Не смотри на нее, — процедила я сквозь зубы. — Продолжай идти как ни в чем не бывало. Улыбайся мне. Притворяйся, что о чем-то рассказываешь. Не подавай виду, что боишься.

Лиз все сделала в точности, как я ей велела. Я услышала за спиной звук останавливающейся машины и хлопанье открывшейся и закрывшейся дверцы.

Никто не крикнул нам, чтобы мы остановились. Со стоянки не раздалось ни одного возмущенного возгласа. Но я знала, что Ариадна Кролл смотрит нам вслед. Я спиной чувствовала ее взгляд.

Когда мы добрались до лестницы, где повстречались с Гослингами, меня будто какая-то неведомая сила заставила поднять глаза. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Мужчина вышел из тридцатой комнаты и смотрел на нас, перевесившись через перила. Наши взгляды встретились. Тогда он отскочил назад и скрылся за дверью.

Я ничего не стала говорить Лиз, чтобы ее не тревожить. Я потащила ее по дорожке, и мы взбежали по лестнице на второй этаж голубого крыла.

Теперь дверь шестнадцатой комнаты была закрыта. Пылесос гудел в соседней, пятнадцатой.

— Санни, давай не будем рисковать с тринадцатой комнатой, — взмолилась Лиз. — Просто положим ключи на место и уйдем.

Я заколебалась было. Но потом покачала головой.

— Нам нужно выполнить намеченное, — упрямо заявила я. Я быстро проскочила к тринадцатой комнате и осторожно постучала. Никакого ответа. Я постучала снова. С тем же результатом.

Собравшись с духом, я отодвинула с замка табличку «Не беспокоить» и отперла дверь.

Я приготовилась услышать возглас удивления или досады. Но ничего не произошло, когда я переступила порог.

Там царил полумрак, и было очень тихо. Как и в двадцать второй комнате. Разница лишь в том, что тут стояли две односпальные кровати вместо одной двуспальной. И на одной из кроватей кто-то спал. Неужели он так и провалялся все это время?

— Прошу прощения, сэр, — произнесла я нарочито громко.

Ответом мне было что-то вроде глухого мычания. Одеяло на кровати зашевелилось.

У меня волосы поднялись дыбом.

Я подскочила к кровати.

Осторожно приподняла покрывало и откинула его в сторону.

На меня в упор смотрел мужчина. В его глазах застыл ужас. Лоб покрывали капельки пота. Во рту кляп из платка. Руки и ноги несчастного были стянуты ремнями.

Несколько мгновений я просто таращилась на беспомощного человека, не в состоянии ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Настолько я была потрясена.

Человек замычал, замотав головой из стороны в сторону по подушке. Его глаза умоляюще смотрели на меня. Я чуть не разревелась. Мне стало ясно, что этот бедняга подумал, будто я сейчас убегу, оставив его на произвол судьбы.

— Все будет хорошо, — поспешно успокоила его я.

Я наклонилась и вытащила у него кляп изо рта. Он даже застонал от облегчения, а потом судорожно сглотнул. Он попытался что-то произнести, потом облизал пересохшие губы и снова открыл рот.

— Помоги мне, — прохрипел он. — Освободи меня.

— Лиз, — завопила я. Теперь мне было все равно, услышит меня уборщица или нет. Я начала распутывать ремни, охватывающие запястья мужчины.

Лиз влетела в комнату. Не знаю, что она ожидала увидеть, но уж точно не то, что предстало ее взору. У нее отвисла челюсть, и глаза чуть не вылезли из орбит. Она всплеснула руками.

— Быстрее, — заторопила я ее, сдергивая одеяло. — Ноги. Ноги распутывай.

Лиз подскочила к кровати и начала снимать ремни. Они были сильно затянуты. Сразу было видно — он отчаянно пытался освободиться.

— Кто это с вами сделал? — прошептала Лиз. Она в ужасе смотрела на багровые полосы, оставшиеся на коже в тех местах, где были ремни. — Этот человек, он... мучил вас из-за денег?

Мужчина кивнул. Его глаза закрылись.

— Воды... — прохрипел он. — Умоляю...

Я наконец расправилась с последним ремнем и помчалась в ванную. Оттуда я притащила стакан воды и поднесла его к губам пленника. Он жадно глотнул, закашлялся, потом трясущимися руками схватил стакан и снова припал к нему.

Лиз продолжала пыхтеть над ремнями, стягивающими его щиколотки и одновременно обмотанными вокруг ножек кровати. Ну наконец-то ей удалось ослабить их настолько, чтобы освободить ноги несчастного.

Он с трудом принял сидячее положение.

— Нужно... уходить, — пробулькал мужчина. Он попытался было встать, но тут же со стоном рухнул обратно на кровать.

— Все будет хорошо, — сказала я. —