— О, Бонапарте! Наконец-то, — произнесла шепотом Полина.

— Что с Летицией? — спросил он.

— Она спит и малыш спит.

— У-А! У-А!

— Вот и малыш встал. Разбудил его Карло… — сказала Полина.

Войдя в палату, они увидели, как Летиция качает его на руках и приговаривает:

— Тиш…Тише! А-УА-У-А-УА! Тишшшшш…

— Как назовем его дорогая? — спросил Карло.

— Напойоне!

— Это турецкое имя?

— Нет, это по-корсикански, Наполеон.

— Да дорогая отличное имя. Малыш Наполеон…

В 1755 году Корсика свергла генуэзское господство и с этого времени фактически существовала как самостоятельное государство под руководством местного землевладельца Паскуале Паоли, секретарём которого был отец Наполеона. В 1768 году Генуэзская республика продала свои права на Корсику французскому королю Людовику XV. В мае 1769 года в битве при Понтенуово французские войска разгромили корсиканских повстанцев, и Паоли эмигрировал в Англию. Наполеон родился через 3 месяца после этих событий. Паоли вплоть до 1790-х годов оставался его кумиром.

Франция, Париж, 2 сентября 1758 года.

Наполеон рос ребенком раздражительным. Мать любила его, но воспитание и ему и другим своим детям дала довольно суровое. Жили экономно, но нужды семья не испытывала. Отец был человек, добрый и слабохарактерный. Истинной главой семьи была Летиция. Любовь к труду Наполеон унаследовал именно от матери.

Обстановка этого уединенного от всего света острова, с его довольно диким населением в горах и лесных чащах, с нескончаемыми междуклановыми столкновениями, с родовой кровной местью, с тщательно скрываемой, но упорной враждой к пришельцам-французам, сильно отразилась на юных впечатлениях маленького Наполеона.

Отецу и Матери, после больших хлопот, удалось отвезти двух старших детей — Жозефа и Наполеона — во Францию и поместить их в Отенский колледж. Колледж был не плохим, но зато дети были очень плохими.

— Как тебя звать?

— Напойоне, — произнес он имя свое по-корсикански, как мать.

— Как?

— Напойоне.

— Да такого имени и в святцах нет!

— В ваших нет, а в наших есть.

— В турецких, что ли?

— На-поле-он! На-поле-он! Соломинка-В-носу! — скаламбурил кто-то.

— Соломинка-В-носу! Соломинка-В-носу!

Наполеону хотелось кинуться с кулаками, но он этого не делал, просто отходил молча, забившись в угол, выглядывал оттуда своими голубыми глазами.

Он ненавидел всех французов — поработителей Корсики. Кроме одной девочки. Звали её Элен. Он влюбился в неё, видь, она не обзывала его и не дразнила, а просто смотрела на него и улыбалась.

— Привет, я Элен.

— Здравствуй, я Напойон… Наполеон.

— Привет, Наполеон.

— Да…

— Знаешь, а ты хороший.

— Правда, ты так считаешь?

— Да…

И он почувствовал, что он ей немного нравится, и покраснел:

— Что ты хотела?

— Ах, да. Забыла.

Она достала из кармана серебристую фигурку слоника и сказала:

— Папа сказал, подари это тому, какого любишь! Это мой талисман и я дарю его тебе, Наполеон.

Она положила талисман ему в руку, закрыла ладошкой и убежала. Маленький холодок пробежал по телу Наполеона. И на миг заболела голова. Закрыв глаза, он почувствовал, что всё поменялось и мир стал ярче. Небо было голубым и вообще, он увидел то, на что раньше внимания не обращал. Кожа людей ярче. Всё яркое. И мысли уже не те, что были раньше. Корсика… Лишь она крутилась у Наполеона в голове. Корсика…

— Трусы — твои корсиканцы: отдали нам Корсику! — дразнил Наполеона тот, который и придумал ему прозвище. Звали этого «злодея» Матео. Он был императором, среди остальных учеников класса. Но Наполеон и Элен, к ним не относились.

Наполеон молчал, копил в сердце обиду. Но, после того как ему достался от Элен слоник, он протянул правую руку вперед, величавым движением оратора и возразил со спокойным достоинством:

— Если бы вас было четверо на одного, не видать бы вам Корсики, как ушей своих; но вас было на одного десятеро!

И Матео замолчал, понимая, что он говорит истину. После того как Наполеон произнёс речь, он отошёл к своему другу. Кроме Элен, у Наполеона был друг Буррьенн. Он тоже не любил Матео и его компанию.

— Ну ты, прям как древний оратор! Ты достойный корсиканец.

— Спасибо! Но Матео Каркасиос и его армия, ещё поплачут на свою жалкую французскую землю! Ну и напакощу же я когда-нибудь твоим французам, как только смогу! — говорил Наполеон Буррьенну, а когда тот начинал его успокаивать, прибавил: — Ты, впрочем, надо мной никогда не смеешься; ты меня любишь…

Он не сказал: «я тебя люблю», он имел в виду, что тот дорожит им как другом!

Однажды воскликнул с пророческим видом:

— Паоли вернется, вернется Паоли, и, если один не разобьет наших цепей, я помогу ему, и, может быть, вдвоем мы освободим Корсику!

Но это вряд ли случится! Хотя может быть он и освободит Корсику, ведь в будущем Наполеон добьётся всего, что хотел. Хотя… Не всё…

Франция, Париж, 1795 год.

Был небольшой ветерок. По улицам Парижа шагал не большого роста мужчина в треугольной формы шляпе, у них у военных это называлась треуголкой. Чёрные до колен сапоги, поверх чёрного, вьющегося плаща, была белая генеральская форма. На груди висели несколько больших медалей. На ремне висела сабля, в руках был свиток.

Взгляд у него был орлиный, несмотря на разноцветные глаза. Чёткие черты лица. Оливкового цвета кожа. Немного длинноватые волосы, и бакенбарды, длинные бакенбарды.

А звали этого молодого человека генерал Бонапарт, Наполеон Бонапарт. Он направлялся к своему кабинету, а он находился в двухэтажном доме. Войдя в здание, он первым делом зашёл в гардеробную снял шляпу, плащ и пошёл подниматься по лестнице. Кабинет был закрыт, достав из кармана своей генеральской формы, он открыл дверь, а когда зашел, сказал:

— Запах генеральского кабинета!

Присев за стол, он достал перо, и мокнул его в чернила, и начал что-то писать. Но его прервал стук в дверь:

— Да, кто? Войдите!

— Мсье!

— Да, летейнант!

— Э! Ну, эээ…

— Все сдали оружия?

— Да. Кроме…

— Кого? — спросил Наполеон.

— Мишель, приведи Богарне! — скомандовал летейнант.

В комнату вошёл юноша лет 16–17. Рыженький. Но очень грациозный.

— Здравствуй…Э?

— Евгений. Евгений де Богарне, — назвал своё имя молодой Евгений.

— Что привело тебя сюда Евгений? Ты отказался сдать оружие?

— Да. Настырный юн… — недоговорил летейнант.

— Выйдите! — приказал Наполеон.

— Есть, мсье.

— Ну, так вот. Ты отказался сдать оружие? Евгений де Богарне!?

— Да, мсье. Но это меч моего погибшего отца. Это единственная память вещь, которая осталась от него. Поймите, мсье…

— Присядь сюда! — сказал Наполеон юноше.

Юноша присел. Наполеон потрогал его мундир и сказал:

— Чистая ткань. Превосходное качество. Не уж то вся молодежь сейчас стали модниками?!

— Аха! — посмеялся Евгений.

Потом Евгений сказал:

— Генерал…

— Знаешь, как я стал генералом? А? — спросил Наполеон.

— Да, мсье. Вам этот титул в качестве подарка за спасение республики. Теперь вы генерал Итальянской армии.

— Отлично, юноша.

— Генерал. Это меч моего отца, и я лучше убью себя, но не расстанусь с мечом.

— Браво! — захлопал Наполеон: — Я тронут твоими эмоциями. Как зовут твою мать?

— Жо… Жо… Р… Розз…за! Роза!

— Я бы с радостью встретился с женщиной, которая может вдохновить сына такими идеалами. Я могу с ней встретится?

— Да, мсье. Она придёт к вам в течение дня.

— Отлично.

— Э, мсье… Э…

— И кстати можешь оставить меч себе. И главное не убивай себя, и не расставайся с ним. — пошутил Наполеон.