…Гомункулус отвязал Платона от мишени. Археолог был чуть и сразу опустился на липкий от кровезаменителя пол. Его спаситель встал рядом, нацелив оружие на развороченную дверь в коридор. Он охранял Платона от всех на свете опасностей, а археологу невыносимо было на него смотреть. Платон уронил голову на грудь и закрыл глаза.

У Платона Рассольникова надолго (на неделю или даже две) отбили охоту ухлестывать за женщинами, а уж всякого рода биокукол или материализованных виртуальных красоток он отныне видеть мог без содрогания.

В Галактике существует мощная индустрия по производству биологических заменителей человека. Они могут стоить от пятидесяти галактических кредитов и до сотен тысяч. Они бывают совершенно безмозглыми и напичканными новейшей электроникой. В зависимости от этого их называют биоманекенами или биороботами.

Сексуальные извращенцы, садисты, одинокие и застенчивые люди покупают себе объект для издевательств или поклонения. Мужья, потерявшие любимых жен, пытаются найти им замену, создавая точную копию и набивая управляющий ею компьютер сведениями о покойной. Экипажам трансгалактических лайнеров необходимо снимать напряжение, и корабельный доктор регулярно прописывает каждому матросу или офицеру надлежащее лекарство…

Биозаменителями людей, хотя бы изредка, пользуется чуть не каждый, но правила хорошего тона запрещают злоупотреблять этим видом релаксации. Платон Рассольников входил в число тех «настоящих» мужчин, которые скептически относились к синтезированным радостям. Не признавали они и достижения пластической хирургии: искусственную силу и красоту, пытаясь следовать своим заповедям — пока хватало силы воли.

— Где Непейвода? — малость оклемавшись, спросил Платон своего спасителя, но тот не ответил — у гомункулуса не было ни голосовых связок, ни рта. Он был создан не для бесед, а для боя.

Двунадесятый Дом тем временем справился с герметично задраенным люком зала. Его незадачливые пленители связали друг дружку под дулами обрезов и теперь валялись на каменном полу.

Вскоре Непейвода наткнулся на следы гомункулуса, прошедшего пол-астероида огнем и мечом. По следам он добрался до тира…

Плененные крикуны были заперты в их казарме— мрачном помещении с грубо сколоченными нарами в два яруса. Ведь сектанты отвергали любые удобства.

Платон и Непейвода вернулись на «Оболтус». Муравейник тотчас восполнил понесенные утраты, приведя численность клеточек к норме. Он использовал свой последний резерв — капсулы с впавшими в анабиоз «мурашами» — и уже через полчаса снова был бодр и весел.

Археологу понадобилось трое суток, чтобы хоть немного оклематься. Автомедик быстро залечил его раны и ушибы. Сотрясенным мозгам требовался полный покой и целебный сон. А вот вздрюченные нервы так быстро не успокоишь. Ему даже пришлось, стоя перед зеркалом, заново учиться улыбаться.

Утром четвертого дня Двунадесятый Дом деликатно постучал в дверь и вошел в каюту Платона. Тот лежал на койке и скучал. Голова была непривычно чистой и ясной, звон в ушах исчез. И только память оставалась самым больным его местом.

— Одевайся. Пора за работу, — бодрым голосом объявил муравейник.

— Ты это о чем? — спросил археолог, сев на постели и спустив ноги на пол.

— Надо вернуться на Чиуауа.

Платон чуть было не крикнул: «Ни за что!»— едва совладал с собой. Он понимал, что самым позорным образом боится этого гнусного астероида со всей его живой и мертвой начинкой.

— И что мы там забыли? — постарался спросить спокойным голосом. А зубы начали стучать, будто он насквозь закоченел.

— Гиперхрен — тот, что нас сюда затянул. Разве тут поспоришь?..

Напарники опасливо продвигались в глубь астероида. За время их отлучки крикуны вполне могли выбраться из казармы и вооружиться снова. Так что жди неприятностей. Но биолокатор упорно показывал, что впереди никого, нет.

Платон и Непейвода нашли крикунов в самом большом, молитвенном зале астероида. Сектанты, образовав круг, лежали на багровом полу. Лежали со вспоротыми животами, сжимая в руках кривые окровавленные ножи. У некоторых на лицах застыла жуткая улыбка. Другие лица искажала гримаса нестерпимой боли.

Напарники постояли над трупами, затем развернулись и пошли.

— Почему? — только и спросил археолог.

— Они проиграли, — подумав, ответил Дом. — Оказались слабее жалких грешников и не смогли снести позора.

Напарники перевернули астероид вверх дном, но найти сверхмощный гипергенератор, который мог отправлять в гиперпрыжок большие объемы космического пространства, так и не смогли. Потому что никакого генератора там отродясь не было. Астероид Чиуауа, как и предполагал Двунадесятый Дом, когда-то сам упал «на дно», и охваченные ужасом крикуны обнаружили на дне «воронки» угодившие в ловушку космические суда.

Только вечные изгои смогли выжить в такой ситуации и даже нашли в ней свои плюсы. В гиперяму время от времени сваливались новые летательные аппараты. Их экипажи тотчас попадали в руки крикунов и после долгих и мучительных пыток пополняли их скудный рацион. Крикуны снимали с захваченных кораблей двигатели, энергобатареи, приборы, активную биомассу для конвертера, забирали продовольствие и воду.

В ходе поисков археолог с муравейником нашли множество полезных и просто любопытных штуковин: корабельный инструмент и личное оружие, компьютерные диски и командирские сейфы, скафандры и корабельные журналы, огнетушители и отвинченные с кораблей унитазы, статуэтки, голокристаллы и другие личные вещи астронавтов. Правда, денег и драгоценностей не нашлось. Видно, крикуны изничтожили их во время своих жутких обрядов. Ведь секта проповедует строжайший запрет земных благ.

Добро, когда-то принадлежавшее представителям разных планет и разумных рас, представляло немалую антикварную ценность. Вот только забрать его нельзя — «Оболтус» и без того забит под завязку. А потому взяли лишь то, что занимает мало места и дороже всего на свете — носители информации.

В командной рубке «Оболтуса» был созван военный совет. Кораблик терпеливо ждал напарников. Его распирала законная гордость — он спас экипаж от верной гибели и теперь рассчитывал укрепить свои позиции.

— Ну, что будем делать? — спросил археолог, разместившись в кресле.

— Сухари сушить, — усмехнулся Дом, вальяжно рассевшийся в соседнем кресле.

На экране переднего обзора тускло светился мертвый астероид. Трупы его жителей были брошены как ненужный хлам. Больше они никого не замучают и не съедят.

— А ты что предлагаешь, Оболтус? — обратился Платон к корабельному мозгу. Он старался держаться с ним вежливо, но сдержанно— как с дипломатом враждебной планеты.

— Была бы уверенность, что гипергенератор локализован где-то рядом с астероидом…— протянул «Оболтус».

— И что тогда? — поторопил его Непейвода. — Ну, телись, телись!

— Можно попробовать его взорвать, — обиженно буркнул корабельный мозг. Неужто вместо почета и уважения он заслужил одни понукания?

— Тогда за дело! — с энтузиазмом воскликнул Дом. — Что мы теряем?

«Оболтус» отошел от астероида Чиуауа на безопасное расстояние. Невидимый гипергенератор не мешал субсветовым полетам. Можно было беспрепятственно удирать из гиперямы на фотонных ускорителях или термоядерном движке и потратить сотни лет, добираясь до ближайшей обитаемой Системы. Возможно, кто-то из попавших в ловушку астронавтов именно так и поступил. И сейчас их корабли тащатся где-то в межзвездной пустоте.