Сандерсон лежал на песке и смотрел на небо, где одно за другим вспыхивали новые солнца. Он прекрасно знал, что это значит: взрываются термоядерные реакторы орбитальных крепостей, осыпая радиоактивными обломками верхние слои тиугальбской атмосферы.

Крепости поддерживали свои глиссеры огнем. На какое-то время им даже удалось рассеять эскадру вторжения. Но затем корабли противника сменили тактику. Они последовательно концентрировались около крепостей и подавляли их орудийные башни массированным огнем.

Итак, Империя Термопсис фактически объявила войну Лиге Миров. И сейчас, когда на высоких орбитах над Тиугальбой идет бой, Совет Безопасности наверняка принимает судьбоносные решения, подписывая смертный приговор тысячам, а может, и миллионам разумных существ. Но для тех карантинщиков, кто сражается и гибнет в эту минуту, эти решения ничего не значат.

И вот карантинные войска полностью уничтожены, путь к Тиугальбе открыт. Что дальше? Фрегаты, корветы и катера термопсисов зависли над планетой, а десантные баржи одна за другой начали опускаться на побережье океана. Они полукольцом охватили залив Кабронес, на дне которого находился Новый Форт. Похоже, термопсисы точно знали, где и что искать.

Сандерсон видел, как в небесах вспыхнуло и погасло четвертое по счету — последнее солнце, а потом в изумрудной выси возникли черные точки и на глазах стали расти, назревая, как фурункулы. «Когда они вскроются, землю окропит гной разрушения, — подумал лейб-коммодор, последний уцелевший боец Карантина. — Я становлюсь библейским пророком. Если немного потренироваться, смогу читать проповеди с амвона. Что-нибудь в таком роде: и разверзнется небо, и сойдут на землю три всадника с сокровенным знанием во чреве. Заржут кони их трижды и втопчут нас копытами во прах…»

— Отдышался? — спросил он кибердиагноста и, не дождавшись ответа, потребовал: — Помоги мне! Заставь ноги идти!

— Я — не господь бог, — ответил тот и закашлялся снова.

Комендант погибшей орбитальной крепости «Запор-4» стиснул зубы, оперся о принесенный волною плавник и попытался встать.

— Грехи мои тяжкие…— прохрипел он, грохнувшись на мокрый песок и едва не пропоров древесным суком себе грудную клетку.

«Пришло время воздать по заслугам…» Лейб-коммодор ухватился за тяжеленное корневище и повторил попытку. Полный рот песка…

Сандерсон решил сделать передышку. Он снова слушал эфир — перескакивал с волны на волну. Ни один человеческий голос не доносился до него. Лихорадочная перекличка позывных, последние «прости» впавших в отчаяние или набравшихся яростной решимости экипажей, истошные вопли «Попал! Горит!» или «Мы падаем!» — все исчезло без следа.

Коменданту давным-давно надо было убраться с открытого места. В любой момент раскоряченную фигурку могут засечь с орбиты, и тогда не спасет ни ангел-хранитель, ни черт в ступе. Сандерсон пополз, опираясь на локти. Ноги бесполезно волоклись по песку.

На середине пляжа, на полпути к скалам у него кончились силы. Лейб-коммодор опустился животом на песок. Чтобы отвлечься от нестерпимой боли, комендант разговаривал сам с собой:

— Старик Киндергласс вершит судьбы миллиардов. Бросает кости и двигает фишки флотов и планет по расстеленной на огромном дубовом столе трехмерной звездной карте. — Заскорузлые губы трескались, но он упрямо продолжал разговор. — Кряхтит и постанывает от удовольствия.

Сердце рвалось из груди, словно накрытый банкой мотылек. Сандерсон пластом лежал на песке. Ему казалось, что он мертвее трупа.

— Мировая стратегия — лучший заменитель секса. Дорвался в очередной раз. Теперь он в своем праве…— бормотал он еле различимо. — Любимое занятие безнадежно испорченного мальчика, успевшего постареть и нажить себе грыжу на казенным харчах…

Прошло пять минут, и было хорошо. Хотелось лежать так до скончания века. Вот только термопсисы могут здесь сесть в любой момент.

— Надо двигать или отходную читать придется, — увещевал себя комендант, но руки не желали упираться в песок. Его руки, верно прослужившие ему столько лет, взбунтовались. Значит, тоже пострадали при взрыве, только до сих пор он этого не замечал.

Сандерсон стиснул зубы и, мыча от боли, снова отправился в путь.

— Крыса себе нору найдет…— повторял лейб-коммодор. Ему нужно было убежище и он его нашел. Комендант втащил свои ноги в узкую, как щель, пещеру, вымытую в скале океанскими волнами, и потерял сознание.

«Время идет, а Лига не реагирует на вероломное нападение. Что это? Сговор?» — ломал голову Сандерсон. Он лежал в пещере на охапке высохшего тростника. Ночами выползал наружу— собрать себе подстилку и, главное, моллюсков на прокорм.

С берега вход в пещеру было не увидеть— только с воды. А термопсисы от рождения терпеть не могут эту жидкую субстанцию. Они не строят морских судов и не суются в море.

Трижды мимо его убежища проносились черные смерчи вражеских патрулей. Термопсисы прочесывали берег, они искали маленький кораблик и четырех его обитателей, а вовсе не дохлого коменданта— это Сандерсон знал с самого начала.

«Сколько шума из-за жалких мародеров, — думал он, пытаясь раскрыть створки принесенной прибоем раковины. Тиугальбские моллюски весьма напоминали земных устриц. — Неужто здесь на самом деле спрятано что-то стоящее? Или до того заврались, что все теперь гоняются за миражом? А-аа, черт с ними!» — И саданул по раковине каменюкой. В лицо полетели брызги и осколки.

«Новейшие крейсера Лиги делают до ста гиперпрыжков в час и могли бы за сутки домчать до Тиугальбы. И где они?» — высосав пяток безвкусных «устриц», думал комендант несуществующей крепости. У него не было лимонного сока, зато полным-полно ядовито-соленой океанской воды. Кроме этих самых моллюсков, ему нечем было утолить зверский голод и изнурительную жажду. Выданные нарушителями НЗ утопли вместе с лодкой.

«Или Киндергласс ждет, когда термопсисы уничтожат нарушителей, а заодно с ними и аборигенов? В Департаменте привыкли загребать жар чужими руками. И в Совбезе — само собой. А уж потом Лига накажет Империю Термопсис за все преступления разом. Известный прием — планово запоздавшее, но неотвратимое возмездие.

Но если мне не помогут свои, придется просить нарушителей…— Вывод был прост и ясен. Он давно напрашивался, но Сандерсон до последнего отпихивал его, загонял в дальний угол сознания. Но теперь уже нельзя было спрятаться от правды. — Подам сигнал «SOS». Даст бог, эта банда засечет его раньше, чем та…»

Лейб-коммодору стало смешно. Он хохотал, утирая слезы, и никак не мог остановиться. Это была истерика.

И тут над берегом мелькнули темные треугольные силуэты и умчались над пенистыми волнами в глубь залива. «Звено планетарных бомбардировщиков, — понял комендант. — Значит, их доставили на Тиугальбу в трюмах эскадры. Империя отлично подготовилась к операции, каждый шаг заранее продуман и технически обеспечен. Снимаю шляпу…»

.

Термопсисы сбросили в воду глубинные бомбы. Сотни подводных взрывов сотрясли океанскую толщу. На поверхности вздулись пенные шапки. Вслед за первым звеном прошло второе, третье, четвертое… Бомбовозы накатывались волнами и, казалось, нет им ни конца, ни краю. «Красиво идут, — с отчаянием наблюдал за операцией лейб-ком-модор. — И работают неплохо. Так будет ли мне кого просить?..»