Напротив камина стояли кресло и кушетка с вышитыми золотом шелковыми подушками – свидетельство того, что Мартин живет именно в этом помещении.

Аманда была потрясена, причем не богатством обстановки, а ее яркостью.

«Как же дом похож на него!» – вдруг подумала девушка. Классический фасад заперт на замок, невзрачная задняя дверь и мрачные коридоры, которые ведут в самое сердце дома, туда, где властвуют красота, знание и чувственные удовольствия.

Обернувшись, Аманда увидела, что Мартин подкладывает дрова в камин. Она подошла к ближайшему книжному шкафу и бегло просмотрела названия на корешках. Здесь было представлено все: искусство, античные писатели, поэзия, эссе, философия, книги на латыни, греческом, немецком и французском – собрание действительно было обширным.

Аманда заинтересовалась инкрустированным яйцом, стоявшим на одной из полок. Она какое-то время рассматривала тонкую работу, а когда поставила его на место и повернулась, то обнаружила, что Мартин наблюдает за ней с непроницаемым лицом.

– Итак, – она указала рукой на шкафы, – какую из книг мне нужно изучить?

Мартин подошел к ней.

– Вам ничего не нужно изучать, – сурово произнес он.

Аманда тщетно пыталась понять выражение его глаз.

– Но я хочу, – настаивала она. – Ведь вы не можете предложить мне других развлечений. – Увидев, как быстро он помрачнел, она поспешно добавила: – И не забывайте, одна из тех книг – с Востока.

У Мартина на скулах заиграли желваки. Секунду он смотрел на нее, потом поднял руку над ее головой и, вытащив с полки книгу в переплете из коричневой кожи, сунул ей в руки. Аманда даже зашаталась – такой она оказалась тяжелой.

– Присаживайтесь. – Мартин кивнул в сторону камина. Он зажег канделябр и поставил его на невысокий столику кресла. Аманда же направилась к кушетке, привлеченная красотой шелка, и устроилась среди подушек. Кушетка была довольно широкой, поэтому сидеть было вполне удобно.

Аманда устремила взгляд на столик с канделябром, и Мартин молча передвинул его к кушетке. Положив книгу на колени, она провела пальцем по переплету, тисненному золотом.

– Вы привезли ее из путешествий?

– Мне ее подарила махарани[5], – поколебавшись, ответил он.

Мартин продолжал стоять, и Аманда вопросительно посмотрела на него. В конечном итоге он сдался, сел рядом с ней на кушетку и закинул руки на спинку. Он выглядел чрезвычайно умиротворенным, Аманда заподозрила, что кушетка – его любимое место отдыха. Совсем не по-английски, однако вполне в духе царя зверей – роскошь и комфорт.

Аманда сосредоточила внимание на книге. Открыв ее, она перевернула первую страницу и обнаружила какую-то вязь.

– Санскрит, – пояснил Мартин.

– Вы можете читать на нем?

– Да, но для вашей цели текст несуществен. Переходите к иллюстрациям.

Аманда попыталась, но не смогла придумать, как бы заставить его перевести текст. Она перевернула страницу и увидела первую гравюру. Она никогда не вела затворнический образ жизни, но если судить по тому, что было изображено на рисунке, ее с полным основанием можно было назвать монашкой. Однако, как это ни странно, сюжет гравюры не шокировал ее, и она даже не покраснела. Она просто затаила дыхание и жалела, что не может пошире открыть глаза.

Нет, гравюра не шокировала ее. Она ее восхитила. Очаровала.

И изумила.

Мартин наблюдал за тем, как меняется выражение лица Аманды, когда она переворачивала следующую страницу, и пытался вспомнить, какую именно гравюру она рассматривает. К собственному удивлению, он обнаружил, что вспомнить не может.

Он продолжал изучать ее лицо. Судя по всему, иллюстрации захватили ее. Заинтриговали.

Неожиданно Аманда подняла голову и искоса посмотрела на него, но… Мартин не смог выдержать ее взгляд. Все же он подвинулся в сторону, чтобы лучше видеть книгу.

Проклятие! Он совсем забыл, что в этой книге иллюстрации слишком живые и подробные.

Аманда перевернула страницу и углубилась в изучение гравюры. Мартин заглянул ей в лицо и представил, о чем она думает.

У него тут же пересохло во рту. А тело мгновенно отреагировало.

Аманда перевернула следующую страницу. На иллюстрации были изображены мужчина и женщина, которые сплелись в объятиях на точно такой же кушетке. Мартина охватило возбуждение, его дыхание участилось. Аманда почувствовала на себе его взгляд, подняла на него глаза. И замерла. Яркий румянец залил ее нежные щечки.

Справившись с собой, она опустила глаза в книгу. Ее пальцы машинально теребили край листа. Мартин ощутил, как накалился воздух между ними.

– Видите, – хрипло произнес он, – картинки действуют на вас. – Он потянулся к книге, понимая, что нужно поскорее убрать ее.

– Нет. Вы ошибаетесь. – Аманда схватила книгу и отодвинула в сторону, но не удержала и выронила.

Оба наклонились, чтобы поднять книгу. И столкнулись.

Мартин поспешно откинулся на спинку кушетки. Аманда повернулась к нему и положила руки ему на грудь.

– Да оставьте ее. – Мысли путались, она тяжело дышала и старалась не смотреть на его губы. – Я доказала свою точку зрения.

Она ладонями чувствовала, как напряжены его мышцы, и понимала, что он вот-вот потеряет самообладание. Пока ему удается сдерживать себя, но только пока. В нем пробудилось что-то первобытное, и оно просится наружу.

– И каким образом? – с трудом проговорил Мартин пересохшими губами. Аманда продолжала смотреть ему в глаза, поэтому он сказал: – Ведь картинки возбудили вас.

– Нет. – По ее телу прокатилась жаркая волна ликования. – Дело не в картинках. Они… интересные. Откровенные. Но не более. – Она провела пальцем по его щеке и остановилась у угла рта. – Дело в вас. В том, как вы рассматривали картинки. Я представляла, что вы представляете меня… – Она положила руку ему на затылок и притянула его голову к себе. – Наблюдала, как вы представляете нас… вот так.

Их губы соприкоснулись, и окружающий мир исчез для них.

Осознание того, что ей все же удалось приручить своего льва, разрушить высокие стены и пробиться к сердцу Мартина, еще сильнее распаляло ее. Он принадлежит ей, полностью и без остатка.

И она – ему.

Эта мысль оказалась вполне естественной, она и раньше интуитивно чувствовала это. Возможно, с той минуты, когда его поцелуй разжег в ней тлеющий огонек.

Мартин вытянулся вдоль кушетки, Аманда легла на него, наслаждаясь ощущением его тела под собой. Зачарованные поцелуем, они покорно и с радостью шли по пути, проложенному для них изменчивой судьбой.

Позже Аманда поняла, что ею руководила не только судьба, но и примитивная потребность принадлежать ему, как женщина может принадлежать мужчине. И эта потребность была настолько естественной и созвучной ее желаниям, что она даже не размышляла над ней, не подвергала ее сомнению.

Просто чувствовала, что поступает правильно.

Неожиданно прическа Аманды распалась, и ее волосы золотистой массой рассыпались по плечам. Мартин стал перебирать тяжелые локоны, наслаждаясь тем, как они струятся между пальцами. Аманда перевернулась на бок, и Мартин, оторвавшись от ее волос, стал гладить ее шею, а затем положил руку ей на грудь. Сладостно застонав, Аманда подалась вперед. Мартин прижался губами к ее груди. Сначала он действовал осторожно, потом все более настойчиво, пока она не ощутила приятную боль в груди. Однако он отказывался прикасаться к ней так, как ей хотелось.

Мартин расстегнул ей платье и медленно спустил его с плеч, развязал тесемки на сорочке и стянул ее вниз, до талии. Аманда возликовала, увидев выражение его лица: он был потрясен, очарован, восхищен. Воздух в комнате был прохладным, однако она не ощущала холода, потому что ее согревал его страстный взгляд. Он накрыл ладонями ее груди и сжал пальцы. Аманда застонала, закрыла глаза и откинула голову. Мартин не впервые прикасался к ее груди, но сегодня все было по-другому. Сейчас она лежала на нем и чувствовала себя абсолютно свободной. Это был ее выбор. Она являлась полноправной участницей этого действа, а не просто принимала предлагаемые им ласки.