И тогда коварный Чьеу Да решил хитростью выведать секрет могущества царя Ан Зыонга. Он отправил к Ан Зыонгу посольство с лицемерным заверением в дружбе и пожеланием установить вечный мир. Вместе с послами ко двору царя Ау-Лака китайский полководец отправил своего сына Чаунг Тхюи и просил Ан Зыонга выдать за него свою дочь Ми Тяу, с тем чтобы этим браком навеки скрепить дружбу и союз двух государств. Перед отъездом Чьеу Да призвал к себе своего сына и приказал ему любой ценою выведать тайну царя Ан Зыонга…

Прямой и благородный Ан Зыонг радостно встретил послов Чьеу Да, ибо он поверил их фальшивым заверениям. Ан Зыонгу понравился красивый и статный сын Чьеу Да, а мудрость и учтивость его речей совсем очаровали царя. Он радовался в душе предстоящему браку, видя в нем счастье своей любимой дочери и залог мира для своей страны. На следующий день Чаунг Тхюи встретился с прекрасной дочерью Ан Зыонга. Во всем мире нельзя было найти красавицы, равной прелестной Ми Тяу. Чудесные глаза принцессы, подобно очам сказочной птицы феникс, околдовывали людей, когда она бросала взгляд из-под ресниц, длинных и густых, как усики бабочки шелкопряда. Едва увидев Ми Тяу, Чаунг Тхюи воспылал к ней страстной любовью, и сердце девушки также поразила сладкая боль.

Царь Ан Зыонг радовался, видя, что молодые люди полюбили друг друга. Вскоре во дворце Ко Лоа состоялся брачный обряд и роскошный свадебный пир, длившийся несколько дней и ночей подряд. Люди от души веселились на свадьбе Ми Тяу и Чаунг Тхюи. Молодые супруги были неразлучны. Вместе бродили они по пышным покоям дворца, гуляли в парке среди благоухающих цветов и зеркальных прудов, ходили по крепостным стенам и башням. Не осталось ни одного уголка в Ко Лоа, где бы не побывали Ми Тяу и Чаунг Тхюи. Царь, не подозревавший обмана, отвел зятю покои рядом с царской опочивальней. Но нигде Чаунг Тхюи не увидел ничего такого, что могло бы раскрыть тайну могущества царя Ау-Лака. Благородное сердце юноши сжималось от тоски при мысли, что он должен стать предателем, но он не осмеливался ослушаться приказа отца.

Однажды лунной ночью Ми Тяу и Чаунг Тхюи сидели на белой мраморной скамейке ажурного павильона в царском парке. Чаунг Тхюи держал маленькую ручку Ми Тяу в своей руке и задумчиво смотрел в глаза любимой, отражавшие мерцающий свет звезд. Иногда налетали порывы прохладного ветра, и тогда шелестела листва на деревьях, а легкие тучки заслоняли светлый диск луны. Ми Тяу прижалась к груди своего супруга, и они приглушенными голосами вели нескончаемую беседу.

— Скажи, любимая, — сказал как бы невзначай Чаунг Тхюи, — в чем секрет непобедимости воинов Ау-Лака? Здесь, должно быть, скрывается какая-нибудь тайна?

— Да, дорогой, — ответила Ми Тяу, — но эта тайна очень проста. У царя Ау-Лака есть крепость с высокими неприступными стенами и волшебный арбалет, по- этому-то никто не может завоевать нашу страну…

Притворившись чрезвычайно удивленным, Чаунг Тхюи стал просить жену показать ему волшебный арбалет, и Ми Тяу, которая не подозревала ничего дурного, да и вообще не в силах была отказать в чем-либо своему супругу, согласилась исполнить его просьбу. Она побежала в царскую опочивальню и принесла мужу волшебный арбалет. Ми Тяу рассказала, что чудесная сила арбалета заключена в когте, подаренном царю Волшебной золотой черепахой, и показала спусковой крючок арбалета, сделанный из когтя Тхан Ким Куи. Она объяснила также, как стрелять из этого диковинного оружия. Не пропуская ни одного слова жены, Чаунг Тхюи старался получше разглядеть вырезанный из когтя черепахи спусковой крючок и все завитки узора его затейливой резьбы. Когда он все хорошо запомнил, он отдал жене арбалет, и Ми Тяу отнесла его обратно в покои царя.

На следующий день юноша объявил Ан Зыонгу и Ми Тяу о своем желании повидать отца, с которым он никогда до того не разлучался и по которому истосковалось его сердце. Ан Зыонг похвалил Чаунг Тхюи и вручил ему богатые дары для Чьеу Да, а Ми Тяу, как ей ни больно было расставаться с любимым супругом, уважая его сыновние чувства, не стала задерживать, только просила возвращаться поскорей.

Когда Чьеу Да узнал тайну волшебного арбалета, радость его была безгранична. Он не скупился на похвалы сыну, но Чаунг Тхюи выслушивал его молча, он считал, что совершил бесчестный поступок. Чьеу Да призвал к себе искусного арбалетного мастера, и тот по рассказу Чаунг Тхюи в короткий срок изготовил точно такой же спусковой крючок, как тот, который был выточен из когтя Тхан Ким Куи. После этого Чьеу Да призвал сына и приказал ему возвращаться ко двору Ан Зыонга, чтобы подменить волшебный крючок арбалета обыкновенным.

— Тогда уж, — смеясь, сказал Чьеу Да, — мы померяемся силой с грозным царем Ау-Лака!

Благородный юноша выслушал отца, опустив голову. Чьеу Да, заметив его печальное лицо, воскликнул:

— Что это! Может быть, тебе не нравятся мои слова? Не забывай, что воля отца священна и ты обязан исполнять ее беспрекословно! Не забывай, что моя воля — это также воля нашего владыки императора, сына неба, и исполнить ее — твой долг!..

Чаунг Тхюи молча поклонился отцу и, выбежав из роскошных покоев отца, вскочил на коня и в сопровождении своей свиты помчался на юг, к Лоа Тханю.

С восторгом выбежала Ми Тяу встречать любимого супруга и, прижавшись к нему, нежно укоряла его за долгое отсутствие, она рассказала, как тосковала без него долгие дни и ночи. Ан Зыонг был очень рад увидеть свою любимую дочь счастливой, да и сам он радовался возвращению Чаунг Тхюи. Царь приказал зажечь тысячи благовонных факелов, ярким светом озарили они дворец, и начался роскошный пир. Гости и хозяева угощались вкусными яствами и пенистым вином, веселящим сердце. Чаунг Тхюи пил совсем мало, но Ан Зыонг и Ми Тяу, счастливые и радостные, пили, не считая кубков, и к концу пира совсем опьянели. Но вот факелы, один за другим, стали гаснуть, гости поднялись из-за стола, и, наконец, сам Ан Зыонг, а также Ми Тяу и Чаунг Тхюи отправились в свои покои.

Воспользовавшись тем, что опьяневший Ан Зыонг погрузился в непробудный сон и Ми Тяу тоже крепко спала, Чаунг Тхюи прокрался в царскую спальню, снял со стены арбалет, заменил волшебный курок из когтя Тхан Ким Куи на фальшивый и повесил арбалет на прежнее место.

И вот Чьеу Да, лишив чудесной силы арбалет Ан Зыонга, собрал войска для похода на Ау-Лак. Он прислал Чаунг Тхюи письмо, в котором требовал, чтобы сын под каким угодно предлогом возвращался к нему в лагерь. Объявив Ан Зыонгу о своем отъезде, Чаунг Тхюи пошел проститься с прекрасной Ми Тяу. Сердце его сжимали тоска и раскаяние. Когда он подошел к любимой супруге, лицо его покрывала смертельная бледность; видя необычайное волнение Чаунг Тхюи, Ми Тяу спросила:

— Что с тобой, любимый? Отчего так печально и бледно твое лицо?

— Увы, — отвечал Чаунг Тхюи, — нам опять нужно расстаться, я снова должен уехать. Кто знает, сколько дней пройдет в разлуке, а ведь мудрецы говорят, что разлука — яд для любви. День и ночь буду я думать о тебе, а ты, ты не забудешь меня?

— Как можешь ты даже подумать так, — отвечала Ми Тяу, — ведь ты же знаешь, что только тебе одному принадлежит мое сердце. Когда тебя нет, радость покидает меня и солнечный свет кажется мраком.

— Я верю тебе, — ответил Чаунг Тхюи дрогнувшим голосом, — но никому неведомо, что может произойти в это время. Ведь все подвержено переменам, и если мир между нашими странами уступит место войне, не убьет ли это нашу любовь? Не разлетится ли она, словно лепестки лотоса, уносимые рекой, или листья, сорванные порывом ветра? Как мы отыщем друг друга?

Печально взглянув на Чаунг Тхюи, Ми Тяу сказала:

— Я, конечно, глупа, и не мне судить о делах государств, но как может вдруг начаться война, когда между нашими странами вечный мир? Но если война случится и это разлучит нас, то нам легко будет найти друг друга. У меня есть накидка из гусиных перьев; если мне придется покинуть Лоа Тхань, я буду выдергивать из нее перья и оставлять их на дороге, и по ним ты найдешь меня.