— Вот тут-то мы вас всех и кончим, чтобы вы больше не шастали по Срединному Ромварену и не смущали народ.

Иль коротко хохотнул и крикнул:

— Господа служители Бога, вношу на ваше рассмотрение следующее предложение, — вы немедленно сдаётесь мне в плен и тогда я гарантирую вам, что вас никто и пальцем не тронет. В противном случае мы сами атакуем вас и тогда вам придётся познакомиться с наурской сталью. Как вам это скорее всего уже известно, ни я, ни мой друг святой отец Вастос не можем вас убивать, но я предупреждаю вас, ничто не помешает ни мне, ни ему отрубить руку, держащую меч, а заодно и яйца вместе с членом. Ну, и каково вам будет жить оскоплёнными дальше? На это у нас уйдёт не более трёх минут, а бежать вам нет никакого смысла мы догоним самого быстрого из вас в три секунды и тогда наши молоры и мивхи вас просто растопчут. Так что думайте скорее.

Пятеро Всадников сразу же, как только монахи бросились к ним, построились широким кругом, чтобы быстро двигаясь верхом против часовой стрелки друг за другом, рубиться с монасями длинными шашками и саблями. В центре круга стояли за молорами стояли мивхи, которые уже злобно рычали, хотя битва ещё не началась. Молоры, головы и шеи которых были укрыты сверкающими в лучах заходящего солнца шлемами и пластинами из стали-серебрянки, рыли окованными сталью копытами снег и также угрожающе рычали. В этих верховых животных всё же было куда больше медвежьего, нежели лошадиного и потому у них имелись хотя и не громадные, но всё же клыки. Отец Вастос среди всех Всадников выглядел самым безобидным. Видимо потому, что его нагината, накрытая буркой, была не видна монахам, десяток верзил приблизились к нему и уже стали поигрывать высоко поднятыми мечами. Святой отец молниеносным движение выдернул свою нагинату и держа её за один конец, взмахнул своим оружием, из другого конца которого мгновенно выскочило узкое вибролезвие, благо длина древка позволяла нанести удар.

Послышался мелодичный перезвон и семь отрубленных концов монашеских бастардсводов, не уступавших по своему качеству лучшим образцам дамасской стали, попадали на снег, а нагината в руках святого отца мигом превратилась в пропеллер. Монаси испуганно ахнули, но сдаваться в плен немедленно не пожелали и тогда отец Вастос снова взял своё оружие длинным хватом, взмахнул им, резко наклоняясь вбок и мигом рассёк лезвием верхнюю часть кирас у трёх его братьев во Дессоре, отчего остальное железо немедленно откинулось под своей тяжестью вперёд, словно полки. В то же самое мгновение четверо Всадников обнажили свои длинные, опасно сверкающие на солнце полированным металлом шашки и сабли, а все они были обучены двуручному бою, и они со свистом пришли в движение. Нервы у монасей сдали и они все, кроме красномордого пьяницы, бросив мечи упали на колени. Скорее всего потому, что в своих казармах они уже не раз и не два обсуждали между собой перспективу возможной схватки с Всадниками и их предводителем, графом де-Шорном, прибывшим в Срединный Ромварен с какого-то волшебного острова Наурия и не только оседлавшим молора, но и вооружившим своих воинов чудо-оружием.

Красномордый, похоже, просто ещё не успел прийти в себя после вчерашней пьянки и потому не смекнул сразу, что ему лучше всего сдаться, за что и поплатился. Правда, не от руку Всадников. Набежавший сзади здоровенный мужик треснул его оглоблей по кумполу, окованному сталью, и монах, выронив свой меч, немедленно рухнул мордой в снег. Набежавшие следом жители перегона Степной и молодые люди тут же взяли монахов в оборот и быстро ввалили им чертей, после чего принялись разоружать и вязать по рукам и ногам. В принципе монахи отделались довольно легко. Никого из них не убили и не покалечили, но морды им малость отрихтовали. Иль смотрел на всё это с олимпийским спокойствием и когда всё закончилось, крикнул:

— Спасибо, добрые люди! Больше ни о чём можете не беспокоиться. Скоро подъедут остальные Всадники и мы сегодня же ночью или завтра с утра навестим монахов. Им придётся искать новое место для своего монастыря. Мы люди мирные, но если кто-то пытается встать у нас на пути, моментально даём сдачи.

Кто-то из поселян громко крикнул в ответ:

— Да, и не их это монастырь вовсе! Пурвары просто отобрали у барона де-Локкаса его деревню Привольная, закабалили всех крестьян и заставили их построить им в ней монастырь, а главный у них настоятель, епископ Паисий. Насильник, убийца и бандит, каких и на большой дороге не сыщешь.

— А вот об этом мы сейчас обстоятельно поговорим, добрый человек. — Сказал Иль и обратился к молодёжи — Господа, похоже вы собираетесь присоединиться к нам? Добро пожаловать в ряды Всадников, а сейчас будьте добры, проверьте, чтобы ни у кого из монахов не оказалось при себе ножа, посадите их под замок в какой-нибудь сарай и приходите в таверну постоялого двора. Будем держать совет, что нам делать с епископом Паисием.

Всё тот же поселянин крикнул:

— Да, что там с ним решать, ваша светлость? Если вы сможете взять монастырь штурмом, то повесить его и всё решение. У него же руки по локоть в крови, у гада этого. Дайте нам доспехи и оружие монахов и мы пойдём на штурм вместе с вами.

Иль замахал руками и весёлым голосом крикнул:

— Оружие и доспехи забирайте, может быть это добро вам ещё пригодиться, а на счёт штурма забудьте. У меня и своих воинов вполне достаточно, так что мы и сами справимся.

Пока молодые люди, а их собралось на перегоне человек тридцать пять и хотя среди них было четверо дворян, все они были вооружены из рук вон плохо, разбирались с пленными, Иль послал троих Всадников к барону де-Локкасу, чтобы они известили его о том, что граф де-Шорн намерен разогнать монахов. Он спешился и направился к постоялому двору. К нему тотчас подбежал пожилой монах-калебианец и взмолился:

— Ваша светлость, я хочу присоединиться к вам.

Иль улыбнулся и протягивая ему руку для рукопожатия, весёлым голосом сказал:

— Ну, так присоединяйтесь, святой отец. В чём проблема? Мы рады каждому человеку, который хочет отправиться с нами в Девственные Земли и построить там город Счастья. Как ваше имя, святой отец, и почему это чёрные монахи на вас так вызверились? Они что, ни в грош не ставят святого Калеба? Ну, пойдёмте в тепло, нечего вам мёрзнуть на морозе.

Монах, прижимавший к груди большой мешок с книгами, неуверенно пожал графу руку и ответил:

— Меня зовут Милент-книжник, ваша светлость, а осерчали на меня братья во Дессоре потому, что я не стал искать приюта в их монастыре и не смотря на то, что уже смеркалось, сразу же пошел на этот перегон. Боялся, что разминусь с вами. Я уже двенадцатые сутки в пути. Все ноги сбил, пока шел сюда.

Монах действительно передвигался с трудом и Иль первым делом забрал у него тяжелый мешок с книгами, а как только они вошли в таверну, отец Вастос, прихвативший с собой в дорогу кожаные торока со своими снадобьями, сразу же усадил Милента-книжника на скамью поближе к большой печке, встал перед ним на колени и занялся его ногами, обутыми в драные башмаки, велев немедленно подать ему лохань с горячей водой. Пока он врачевал ноги монаха, Иль, положив мешок с книгами на лавку, занялся молламами. Распрягать он их не стал, а лишь завёл в хлев, снял с них шлемы, напоил и задал им сена. Тут как раз подоспел и авангард. Он объяснил Всадникам, почему они задержатся здесь на несколько дней и пошел в таверну. Отец Милент уже сидел за столом обутый в новые башмаки на меху с большой кружкой грога в руках и выглядел значительно веселее. Рядом с ним сидел староста перегона Степной. Иль подсел к столу и взяв в руку кружку с горячим грогом, поинтересовался:

— Ну, много в деревне Привольной монахов, отец?

Тот ответил со вздохом:

— Почти полторы тысячи, ваша светлость и все они вооружены. Целая армия. Говорят, что епископ Паисий чего-то не поделил с магистром ордена и откололся от него, забрав с собой самых опытных воинов. Поэтому его все и боятся, да, и как их не бояться, ваша светлость, ежели они так лютуют. Обложили всех в округе данью, людей хватают и тащат в свой монастырь. Мужчин в кандалы заковывают, а женщин насилуют. Тюрьму в подвале своего монастыря устроили и людей в ней пытают, да, казнят во имя веры. Говорят, что скора начнут искоренять ересь по всему Ромварену. Просто звери какие-то, а не монахи. Захватчики. И что самое обидное, нет на них никакой управы. Даже князь Юлитан и тот ничего не может поделать с ними.