Целых пять дней, пока для них шили новую одежду, подопечные Иля веселились, как только могли. Святой отец каждый вечер раздевал по одной, две, а один раз сразу три девицы, а затем уводил их наверх и учил новым молитвенным позам, баронесса Велина де-Курден затащила в свою постель барона Рейна де-Местеро, но ещё раньше Дизия переспала с Лардоком. Для обоих баронов было настоящим потрясением узнать, что обе девушки, оказывается, были девственницами. Ну, Лардоку было проще, он всё-таки переспал с камеристкой, а вот Рейн потом весь день ходил задумчивый. Похоже, что этот парень всерьёз запал на юную баронессу, которой по её словам было всего восемнадцать лет и три месяца. Да, и сама баронесса весь день так льнула к Рейну, что Иль невольно ухмыльнулся. На следующий день после того, как портные привезли заказ, тучи рассеялись и снова выглянуло солнце.

Долгосрочный прогноз погоды был довольно благоприятным. В течение ближайшего месяца дождей не ожидалось и Иль решил, что пора начать перевооружать его армию. Он извлёк из недр дилижанса четыре больших платиновых тигля, сундук с необходимыми ему ингредиентами, затащил их в свой номер после чего связался с орбитальной станцией и в форме приказа попросил профессора Стюарта доставить поздней ночью на постоялый двор всё то, что он приготовил заранее, но что никак не могло поместиться в дилижанс. Иль уже знал, что местные сторожа ночью спят, как сурки, да, к тому же отец Вастос был великим мастером по части спаивания народа, а потому на постоялом дворе мог ночью запросто приземлиться орбитальный шатл и не спеша выгрузить из грузового отсека всё, что ему было нужно. Ну, а для вящей убедительности он уже закупил две с лишним дюжины здоровенных, запечатанных бочек и они стояли напротив входа в их отель. После этого Иль вместе Жедоном отправился в квартал кузнецов инспектировать кузницы.

Улицы были ещё раскисшими и потому его ботфорты увязали в грязи по щиколотку. Жедон в своём новеньком, с иголочки, хорошо сшитом тёмно-зелёном камзоле, чёрных штанах и ботфортах, пошитых по фасону его нарядов, выглядел красавцем, но он и без того не был уродом. Поэтому на него заглядывались все встречные девушки, а глядя на Иля быстро опускали глаза. Ну, тут было всё понятно, графы на простолюдинках не женятся, а уподобляться тем своим подругам, которые плевать хотели на репутацию, им не хотелось. Им хотелось выйти замуж за какого-нибудь ремесленника из числа старших сыновей, а не за солдата, решившего осесть в их городе, которому было на такие мелочи плевать и готового пойти в примаки ради крыши над головой. Майорат налагал на нравы ведийцев свою печать и Иль этому не удивлялся. Было хорошо уже то, что это Великое Княжество, как и предыдущее, ни с кем не воевало, как и почти весь срединный Ромварен. Вот если бы сейчас шла большая война, то тогда бы им было куда сложнее путешествовать.

Иль заглянул уже в шесть кузниц и ни одна из них ему не приглянулась и теперь они шли в седьмую, самую большую, принадлежащую какому-то Гастеру Колксу. Один из подмастерье за мзду в виде двух серебряных монет шепнул ему, что кузнец Гастер слывёт в городе самым лучшим оружейником. Иль в этом очень сильно сомневался, но высказывать свои сомнения вслух не стал, чтобы не заводить разговоров на эту тему с Жедоном. Они прошагали с полквартала, как из-за каких-то бочек выбежал парнишка лет четырнадцати и принялся клянчить:

— Ваша светлость, подайте милостыню.

Вообще-то нищих в Тевране было подозрительно мало, да, и этот паренёк не выглядел совсем уж оборванцем. Иль широко и открыто улыбнулся ему и засунув руку в карман, спросил:

— Так, молодой человек, чего же вы изволите получить от меня, рыбу или удочку?

Парнишка оказался смышлёным и бойко ответил:

— Сначала рыбу, ваша светлость, а потом удочку. — Вздохнув, он честно признался — Ваша светлость, я не попрошайка. Просто моя мамка целых три недели гнула спину на кожевника, перемыла целую гору кож, а он сказал ей, чтобы за деньгами она пришла только через неделю. Она лежит пластом, плачет, а дома, хоть шаром покати, и братишка с сестрёнкой тоже ревут. Есть хотят.

Или поцокал языком, засунул руку в карман и вытащив из него всё серебро, что в нём было, протянул его парнишке и сказал с всё той же доброй, открытой улыбкой:

— Ну, раз так, то держи, да, смотри, не потеряй по дороге. Ступай в лавку и купи в дом съестного, а завтра с утра приходи на постоялый двор «Домашний уют», спросишь там графа Ильхема де-Шорна. Я буду ждать тебя поутру. Как тебя зовут, парень?

Парнишка, пряча серебро в карман, воскликнул:

— Виго, ваша светлость! Я обязательно приду за удочкой, ведь если есть удочка, то и рыба будет каждый день.

— Правильно мыслишь, Виго. — Смеясь сказал Иль — Будет тебе удочка. А теперь слушай меня внимательно, Виго. Как только купишь продуктов и отнесёшь их домой, то сделаешь так, пойдёшь к кожевнику и передашь ему такие мои слова, — ежели кожевник не выплатит твоей матери всё, что он ей должен за её работу по справедливости, то тогда граф де-Шорн выкупит у неё его долг за тысячу золотых даргов и придёт их стребовать с него. У тебя, похоже, отца нет, Виго, раз за мамку заступиться некому?

Виго вздохнул и ответил:

— Нет, ваша светлость, он в три года назад помер. С лесов свалился и расшибся насмерть. Он у меня каменщиком был. Плохо нам теперь без него живётся.

Иль потрепал парнишку по вихрам и сказал:

— Сочувствую тебе, парень. Ну, а теперь ступай и не забудь завтра прийти за удочкой.

— Обязательно приду, ваша светлость! — Воскликнул мальчишка и поцеловав Илю руку поблагодарил — Спасибо вам, ваша светлость за рыбу, за защиту и особенно за удочку.

Круто развернувшись, Виго побежал в ту сторону, откуда они пришли и Жедон, ошеломлённо моргая, промолвил:

— Ваша светлость, откуда в вас столько добра?

— От верблюда! — Воскликнул Иль — Я же человек всё-таки, Жедон, а люди должны помогать друг другу. Так Бог велел.

Через десять минут Иль уже рассматривал кузницу Гастера Колкса. Эта кузница устраивала его уже только потому, что в ней он нашел то, что нужно большой горн с отличными, большими двойными мехами, которые давали постоянный мощный наддув и к тому же этот кузнец использовал для нагрева не древесный, каменный уголь отменного качества. Кузнец, здоровенный бородатый мужичина лет пятидесяти, подошел к нему и спросил:

— Желаете заказать какое-то оружие, ваша светлость? Скую всё, что будет вам угодно, но учтите, я дорого беру.

Иль усмехнулся и ответил:

— А я беру ещё дороже, милейший. Ну-ка проложи на эту наковальню вон ту поковку.

Кузнец, не понимая зачем это нужно графу, имя которого уже было у всех в городе на устах, положил на наковальню длинный стальной брусок сечением пять на шесть сантиметров. Иль выхватил из ножен свой меч и без малейшего усилия перерубил его, после чего насмешливым голосом спросил:

— Ну, Гастер, что скажешь? Чья работа дороже, твоя или моя? В общем так, кузнец, если мы сговоримся, то послезавтра я приду со своими парнями в твою кузницу и буду ковать для них новые клинки, а ты вместе со своими подмастерьями сможешь присмотреться к моей работе. Точно такими же они не будут, но знаменитую дерваранскую сталь ими можно будет рубить. Как тебе моё предложение, кузнец, подходит?

Кузнец был смекалистым малым, как и Вига, а потому тут же завопил во весь голос:

— А почему не завтра, ваша светлость или сегодня? Моя кузница к вашим услугам и я заплачу вам за науку столько, сколько вы скажете. Своих денег не хватит, в магистрате в дог возьму и сам стану вашим молотобойцем. Про то, как вы своим мечём кинжал дерваранской стали разрубили, каждый знает. Вот только я не думал, ваша светлость, что вы ещё и кузнец. Про графов, которые книги пишут, да, печатают, я слыхал, а про графов, которые оружие куют, мне ничего не известно. Неужто вы сами свой меч выковали? Дозвольте взглянуть, я таких ещё не видал.

Иль с улыбкой протянул кузнецу меч рукоятью вперёд и поторопился успокоить его на счёт платы: