Слушай, дорогая, я могу тебе рассказать все про то, как работают со скрытой камерой. Ты же ее не заметила, ты же себя только на экране увидела – тогда и поняла, что, ОКАЗЫВАЕТСЯ, я тебя снимал… и не только тебя. Откуда… НЕ ТОЛЬКО ТЕБЕ знать, что он (или она) засняты? Сказала? Ты? Сама сказала? Ему? Или ей? Э, нет! Ему. Падре, говоришь?! Смотри, я ведь и озвереть могу. Прямо сейчас нападу и выгрызу правду. Зубами.

Тебе нужна правда?

Мне нужна… ты. Извини за правду.

Верни пленку.

Какую-такую?

Где я и он.

Кто он?!!

Я не знаю. Он пристает. Он странный. То ли… хочет меня, то ли…

Я ему рожу разобью, никто не узнает. А, кстати, он еще и спасибо скажет – ведь его тогда никто не узнает!

За себя не боишься? Герой экрана! Спринтер по крутым крышам! Не боишься?! Трюкач!

Мне не нравится, как ты это сказала. Повтори!

Ну хорошо. Трюка-ач ты мой.

Уже лучше. Чья «сьерра» (вот так вот, неожиданно!).

Не знаю… Моя, наверно. Подарил кто-то.

Кто?! Морду разобью!

Попробуй… Слушай, а где пленка? Нет, правда!

Пон-нятия не имею! Где-то. Молчи. Молчи.

Ты кто? Я никто. Я твоя.

Только?

Только.

А… этот… падре?

Он-то при чем?!

Значит, ни при чем?

Ни при чем.

Ты ведь предательница?

Я предательница.

Кого? Именно?

Всех. Но не тебя.

Потому что так сложилось?

Потому что. Да.

Ты меня… что?

Кажется, да…

Если кажется, крестись.

Я – нехристь.

Да уж. Ты нехристь.

А сам-то!

Я – тоже. Чья «сьерра»?

Подарок, дурашка, подарок. От родственника. Или от вздыхателя. Не поняла толком. Если тебе приспичит, выясню.

Мне уже приспичило.

Пойди пописай.

Не хами. Это не тот ли вздыхатель, который тогда вДоме кино с вами был? На самолет, ты сказала, спешил? Или он – родственник? Он сейчас где? В Гетеборге?

Почему в Гетеборге?

А туда же неожиданно слинял этот… гадкий мальчик.

Это не просто гадкий мальчик. Он… курировал Солоненко.

И ты тоже. Да? И вы все вместе выбрали подходящую фигуру. То бишь меня. Так? И ты говорила мне, что Слой всесилен. Так?

Не так. Ты все-таки бестолочь. Ты не умеешь слышать. Я тебе говорила про Солоненко: он великий и ужасный. Как Гудвин. Великий и ужасный. Ты хоть «Волшебника Изумрудного города» помнишь? Хоть читал?

Обидеть норовишь? (Говорящая голова, русалка, чудовище, слепящий шар – а за ширмой мастер блефа, маленький-толстенький Гудвин, ничтожество… Впрочем, не такое и ничтожество – мозги-то у него работали, экую видимость нагородил! Попробуй не поверь, попробуй потягайся!) Намекнуть могла?

Как тебе еще намекать?! Великий и ужасный.

Почему ты со мной так себя вела? Никак? От Слоя маскировалась? Или боялась, что они «настучат» в Гетеборг? Этому твоему… А он тоже – великий и ужасный?

Он не блефует. Он МОГ бы тебя уничтожить.

Вам это тоже почти удалось. Кстати, тебе Слой все пытается дозвониться. А у тебя занято. С кем ты болтаешь?

Ни с кем. Я его занесла в «черный список». На нем можно поставить крест. Он – «мешок».

Это ты сообразила, когда мой факс пришел? С мертвого – какой спрос? А Слой жив, да? Ты и его сдала? Этому твоему, да?

Никого я не сдала. Я просто отодвинулась. В сторонку.

А если бы я «остался жив»? А завтра – пятница.

Кто знает, дорогой «покойник», кто знает!

Ты ведьма!

Каждая женщина ведьма. Как тебе, кстати, твоя… Катя?

Что еще за Катя?

Забыл, бедняга… Можно сказать, героиня фильма!

Ну ты даешь! Ты что?! Рехнулась?!

Я?! Не рехнулась. Я… даю…

Я тебя задушу!

Буду счастлива!

Я, правда, тебя задушу!

Буду счастлива.

Ответь! Ты только честно ответь: ты предательница?

Еще какая! Честно!

Слоя действительно нет?

И не было! Он – все. Он – «мешок». Теперь он «мешок».

А всякое такое… Ровинский…

Отстань с Ровинским. Не приставай… Ой, приста- ва-ай!

Я тебя все время снимал, но не видел рядом ни одного негра. То есть… цветного…

Ладно, мне можешь не… Негра, так негра. А почему негра? Я же сказала: падре. Отец – в переносном смысле. Крестный отец. Какая ты все-таки бестолочь. Так ничего и не понял!

Почему же? Вот я сегодня Костанде так и сказал…

При чем здесь Костанда?

А он вдруг позвонил. А я ему сказал…

Ты что, действительно – идиот?!

Пожалуй…

Господи, тебя учить и учить!

Учи. Я – бестолочь.

Да уж.

Может, все-таки уточним позиции?

А ты какую предпочитаешь? Позицию?

Погоди. И все-таки. Ты предательница?

Ну разумеется.

Ты как… ко мне…

Кажется…

Предашь ведь?

А ка-ак же!

Блефуешь?

А ка-ак же!

Солоненко?

Нет никакого Солоненко. И не было.

А я?

Ты есть.

Я – кто?

Не знаю. Ты.

Меня зовут Гурген.

Гурген так Гурген. Ты.

А падре?

Это падре.

А кто это?

Падре.

Та-ак, продолжим.

Ой, отстань. Заморили червячка, заморили.

Он, знаешь ли, живучий! Чувствуешь?

Да… Ак-х-х… Ой, давай поспим чуть-чуть.

Спи.

А ты? Ты тоже спи.

Как получится. Спи.

Сам спи. Не волнуйся. Все хорошо, все хорошо, дурачок.

Знаю, дурочка, знаю. Спи.

Который сейчас час?

Не знаю. Уже темно.

Я спрашиваю, который час?

Последний.

Не ври. Я знаю, предпоследний. Я лучше знаю. У нас еще есть время.

Ты предательница.

Отстань. Конечно!

Твой час пробил!

Ну, разумеется. Я гото-о-ова. Спи. Дай поспать. Часок, ладно? Потом еще поговорим. И вот… а потом, значит, они ка-ак… и… вот…

«… ощущение, что все только начинается. Нити ведут к весьма и весьма высокопоставленным особам. Как обычно, никто не подтверждает и не опровергает… Крах очередной компании не привлек бы внимания, настолько это стало обыденным, если бы не странные обстоятельства смерти генерального директора… пертизы… сердечно-сосу… г-н Солоне… вся докуме… бессле… Следственные органы заяв… как-то увя… с несостоя… «Час… Раевского… Мафия цепко охватила все… Азербай… армя… Большой Морск… восемь… так и не установ… Но позволяет сделать смелый, но вывод, что… к самому себе кусок дерьма!».

Тут ты, пожалуй, прав, Кабан, прав. В смысле: ощущение, что все только начинается.

Тут мы с тобой, Кабан, пожалуй, совпадаем. В смысле: мафия цепко охватила все…

Дальше не прочесть. Размокла газетенка. Дождик. Осень. Но! Да! Позволяет. Сделать смелый, но вывод, что…

Господи, сколько хлопот, сколько хлопот! Вот я, простой питерский натурализовавшийся полуармянин Гурген Джамалович Мерджанян, возвращаюсь, знаете ли из… неважно… из небытия – и что же я узнаю?!

Это? Это моя правая рука. Газанфар – так его зовут. Вместе со мной прилетел. Ну, не вместе, но следом. Ну не следом, но одновременно. Он тоже считает, что кое-что надо уточнить. Кое-что выяснить.

А вы – кто?

А вы?

Свободен, Я говорю, свободен, парень. Не понял?!

Объясни ему, Газик. Дай я сам объясню.

Что?! Что-о-о?! Ну-ка, отойдем. Давай-давай, отойдем.

Н-ну?! Продолжим?!

Продолжим, спрашиваю?!

Баджарана джан гурбан!