— Ну пойдем. — Я неохотно покинул комнату с картиной. Скромный пейзаж с церковью словно тянул к себе. Так отличается произведение гения от просто талантливых творений.

Мы миновали еще несколько залов, нарядным убранством напомнивших мне загородные царские дворцы в Петербурге, где я был в прошлом году с экскурсией. Всюду на стенах были развешаны картины. Здесь располагалась целая художественная коллекция! Сережка обьяснил, что многие картины были подарены Князю самими художниками, и он хранит их в Тереме. Я заметил работы, напоминавшие итальянских, французских, голландских мастеров. Только сами картины были объемнее и четче, краски — ярче и светлее, и несравненно богаче цветами и оттенками… Кстати, как пояснил Сережка, здесь в спектре не семь, а девять цветов. Мы миновали и небольшой зал с японской живописью — здесь она была еще более легкой и прозрачной, чем знакомая мне роспись по шелку.

Спустившись по лестнице (не помню уже, какой по счету), мы словно оказались в оркестровой яме. Только музыкантов нигде не было. Виолончели, арфы, трубы и множество других, знакомых и незнакомых музыкальных инструментов дремали на подставках. Впереди чередою стройных серебристых колонн поднимался вдоль стены орган. За нашими спинами амфитеатром взбегали вверх ряды кресел, а над нами плыли огромные люстры с горящими свечами. Свечи горели и в витых канделябрах вдоль стен, придававших залу нарядный и торжественный вид.

Сережка бродил среди инструментов, гладил изогнутые бока виолончелей и отполированную до блеска поверхность альтов и туб.

— Здесь по праздникам бывают концерты, — сказал он. — А бывает, инструменты играют сами. Словно разговаривают друг с другом. Некоторые из них сделаны Князем Всеславом, некоторые — Старшими, а некоторые привезены из других Городов, где наши музыканты учились.

За оркестровым залом оказалась комната, напомнившая мне минералогический музей. Кристаллы всевозможных форм и расцветок — зеленые, голубые, вишнево-красные, большие и поменьше, — стояли на подставках разной высоты, расставленные не случайно, а по какому-то неизвестному мне принципу. Сережка обьяснил:

— Это ты бы назвал фонотекой. Кристаллы живые, у них абсолютная память. Они умеют запоминать и проигрывать музыку. Музыка и дает им жизненные силы.

Возле янтарно-желтого кристалла, положив ладони на его гладкие грани, стояла девочка в шортах и майке с подсолнухом. Кристалл мерцал и переливался. На сосредоточенном лице девочки бродили желтые отблески. Она даже не заметила нас, полностью погрузившись в музыку, слышимую только ей.

Я наугад подошел к прозрачно-голубому кристаллу и по примеру девочки в майке с подсолнухом положил на него ладони. Он оказался приятно прохладным на ощупь. Я закрыл глаза. Сначала я ничего не слышал, но потом где-то на грани слуха уловил мелодию, светлую и нежную. Мелодия приближалась. Голос девушки, звонкий как ручеек, пел песню. Я даже разбирал отдельные слова. Там было о весне, о радости, о пробуждении земли…

— Сережка, а на каком это языке? — спросил я. — Похож на русский, но не совсем.

Сережка, положив ладони на кристалл, послушал:

— Это одно из древнеславянских наречий, не знаю точно, какое… А поет Леля, лучшая ученица Княжны Ладомиры. — Он вздохнул: — Только ее в Городе тоже нет. Она была воином в дружине и попала в плен. С тех пор о ней никто не слышал. Спасатели уже не первое столетие ищут ее и ее жениха, отправившегося вслед за ней.

Понимаешь, убить дружинника обитатели нижнего мира не могут. А запереть где-нибудь в Цитадели — вполне. А от долгого пребывания в нижних мирах даже самый тренированный воин теряет силы. Наверное, Леля и ее жених спят где-то в глубинах Цитадели… Даже Князь Всеслав не может сказать, где они и что с ними. Лишь Княжна Ладомира чувствует, что они живы. Но где искать Лелю, не знает даже она. И все равно мы ее найдем! — он упрямо вскинул голову, тряхнув светлой челкой. — Несмотря на всех обитателей преисподней, вместе взятых!.. Юрик, пойдем, я покажу тебе меч Князя Всеслава.

Мы вышли из зала с поющими кристаллами. Сережка снова повел меня бесконечными залами, галереями и лестницами. Неожиданно мы оказались на балконе, выходившем во внутренний двор. Внизу зеленела коротко подстриженная трава. Напротив, на белой стене был укреплен меч. Он был просто огромным! В три человеческих роста, а может, и больше. По его краям перебегали золотисто-белые сполохи. От него словно исходил невидимый жар.

Остановившись, мы облокотились на каменную балюстраду.

— Это и есть меч Князя? — спросил я.

— Ага, — подтвердил Сережка. — Чувствуешь, как от него тепло?

— Угу… Ну он и здоровый!

— Так это для того, чтобы сражаться с Наместниками и прочей нечистью из нижних миров! А для тех сражений Князь Всеслав принимает другой облик. Я однажды видел — как будто огромное пламя до неба! Его так и зовут: Всеслав Ярое Пламя… А меч подарил Князю его учитель перед тем, как Князь Всеслав пришел сюда. Он знал, что меч пригодится.

Если Князь Всеслав берет меч, мы знаем: случилось что-то серьезное. Но так бывает нечасто.

— А почему Бажен говорил не подходить к мечу? Это опасно?

— Нет, не опасно, но… Понимаешь, в мече живет сила учителя Князя. А близость такого источника силы может перегрузить. Ну, как будто делал уроки и перезанимался… Я однажды подошел к Мечу, чтобы рассмотреть поближе. И не заметил, как заснул! Лиля потом сказала, что Князь Всеслав нашел меня спящего и принес домой. И я проспал три дня подряд… А теперь давай посмотрим Зеркало! Это рядом.

Как оказалось, "рядом" означало пройти еще через пару десятков залов и лестниц.

— Интересно, Князю Всеславу тоже приходится бегать по всему Терему? — спросил я, едва поспевая за Сережкой, несущимся как комета.

— Не-а! — весело откликнулся Сережка на ходу. — Он может просто появиться в любом месте, где захочет.

— Нам бы так, — сказал я.

— Да ладно, мы уже пришли.

Сережка приоткрыл массивную кованую дверь (двери здесь встречались нечасто, но все же встречались). Мы вошли как будто бы в небольшую часовню. Только вместо алтаря здесь стояло высокое зеркало в малахитовой раме, украшенной растительными узорами и бронзовыми фигурками зверей. В нем отражались двое взлохмаченных мальчишек.

— Если подойти ближе, то можно направлять Зеркало мыслью, и оно покажет другие миры. Например, можно заглянуть в ваш. Или в любой из верхних миров. Можно и вниз, но лучше так не делать.

— А… можно увидеть в Зеркале Княжну Ладомиру?

— Можно, но это же придется смотреть в Цитадель. И если не знаешь точно, куда смотреть, то увидишь, например, Вицра. Или ангелов мрака. А это опасно для рассудка. Вообще для работы с Зеркалом нужно специально тренироваться.

— Ну тогда не будем заглядывать, — сказал я, ловя себя на мысли, что мне очень хочется подойти и посмотреть. Может, все-таки я увижу Княжну. Не хотелось бы возвращаться, не встретившись с ней.