Ларри сделал шаг к ней и споткнулся. Поглядев вниз на свои невидимые ступни, он наклонился и схватил что–то рукой — тотчас кисть руки Ларри будто растворилась в воздухе.

— Один из этих невидимых плащей, — сказал он мне. — Здесь должно быть навалом этого добра. Я не сомневаюсь, что Йолара привела сюда в полном составе весь штат своих головорезов. Конечно, это драное тряпье уже утратило товарный вид, но, в любом случае, лучше пусть уж они будут в наших руках, чем в ее. А потом, кто знает — может быть они нам еще пригодятся?

Я чуть не вскрикнул от неожиданности — из пустоты, прямо у моих ног показалась половинка головы карлика, приподнялась и со страшным треском дважды стукнулась об пол в предсмертных судорогах, — и снова все исчезло.

Лакла содрогнулась.

По ее приказанию человекообразные лягушки начали обшаривать комнаты, тщательно прочесывая каждый квадратный метр; они снимали невидимые покровы, открывая один за другим нашим взорам застывшие в искаженных позах трупы карликов. Да, Лакла сказала правду: ее Акка и в самом деле превосходные бойцы.

Лакла сделала знак рукой, и к ней подошла женщина–лягушка, та самая, что была ее постоянной спутницей. Служительница заговорила с ней, показывая на батракианов, которые стояли, протянув вперед передние, словно обрубленные лапы.

Женщина забрала у них собранные невидимые покровы и пошла к выходу. Надо сказать, выглядела она еще более комично, чем обычно, разбитая на части полосами пустоты, в которых время от времени мелькали блестящая чешуя и желтые драгоценные камни, когда лохмотья невидимых полотен реяли вокруг нее, развеваясь по воздуху.

Человекообразные лягушки, собрав всех мертвых карликов и взвалив их себе на плечи, с победоносным уханьем строем двинулись вон из комнаты.

Тут–то я и вспомнил про конус кеза, выскользнувший из руки Йолары, так вот что исступленно искали на полу ее глаза. Но как мы ни старались, осмотрев тщательнейшим образом каждый укромный закуток комнаты, куда мог бы закатиться кез, — найти его не удалось.

Может быть, он находится в кулаке какого–нибудь мертвеца из числа тех, что унесли Акка? Эта мысль одновременно пришла в голову нам с Ларри.

Припустив бегом вслед за чешуйчатыми воинами, мы догнали их, остановили и обыскали каждое мертвое тело. Ничего!

Ну, что поделаешь, наверно жрица все–таки нашла кез и быстро спрятала его у себя на теле, так что мы ничего не заметили. В любом случае было ясно — конус исчез! А жаль — нам бы совсем не помешало, если бы в предстоящей битве один из нас стал бы его счастливым обладателем.

С изрядной долей нерешительности я приступаю к этой главе, потому что в ней мне придется иметь дело с такими вещами, которые, противореча всем доселе известным законам физики, покажутся вам совершенно немыслимыми. До сих пор, если не касаться мистической природы этого загадочного существа Двеллера, мне еще не приходилось сталкиваться ни с чем, что нельзя было бы истолковать вполне натуралистическим образом: короче говоря, не было такого явления, про которое я мог бы сказать, что оно выходит за рамки научного мировоззрения, и о котором я не мог бы без колебаний доложить своим коллегам по Международной Ассоциации Ученых. Какими бы удивительными и необычными (я бы даже сказал — прогрессивными) ни показались нам эти явления, все–таки они не выходили за рамки наших представлений о возможном и невозможном, хотя, справедливости ради, надо подчеркнуть, что все они находились в тех областях познания, чья девственная почва еще не потревожена разумом человека, но которые безусловно лежат на пути неуклонно развивающейся научной мысли.

Но что касается того, о чем я собираюсь говорить…

Должен признаться, что некое объяснение этого феномена, трактующее его с натуралистических позиций, у меня, разумеется, имеется, но все мои старания связно и доступно изложить эту столь сложную для понимания теорию, основанную на концепциях, которых и самые подготовленные и продвинутые ученые умы находят чрезвычайно трудными для восприятия — да к тому же будучи во всех отношениях связанным тесными рамками настоящего повествования… Словом, каждый раз эти попытки приводили к такому плачевному результату, что я, отчаявшись, оставил их.

Я могу только рассказать, как это все произошло на самом деле, и постараться описать все, что я видел и пережил как можно точнее.

Тем не менее я чувствую потребность, сделав уступку самому себе, облегчить переход к изложению самой сути повергающего меня в такую нерешительность явления несколькими предварительными замечаниями. И прежде всего я хочу, чтобы вы ясно представляли себе, что наш мир (каким бы он ни был!) определенно не такой, каким он представляется нашему сознанию. В подтверждение я сошлюсь на лекцию выдающегося английского физика, доктора А. С. Эддингтона «Гравитация и принципы относительности», которую он прочитал в Королевском Институте и на которой я имел удовольствие присутствовать.

Я, разумеется, понимаю, что логика утверждения: «Мир совсем не такой, каким он нам представляется, поэтому все, что мы считаем невозможным, на самом деле может происходить» — совсем не безупречна.

Даже если мир действительно другой, он все равно подчиняется законам природы. По–настоящему невозможно лишь то, что выходит за рамки этих законов, но попробуйте, положа руку на сердце, сказать, что какое–то явление лежит за гранью законов природы, а не вашего представления об этих законах, и вы согласитесь, что в мире ничего невозможного просто не существует.

Суть в том, что вещи, которые по нашему разумению относятся к области невозможного, подчиняются законам природы, лежащим за пределами нашего знания, и основная трудность заключается лишь в том, насколько мы готовы признать этот факт.

Я надеюсь, что вы простите мне это несколько заумное философское отступление, без которого я не смог обойтись, но, по крайней мере, мне оно принесло некоторое облегченна А теперь — вернемся к прерванному рассказу.

Ларри и я стояли, наблюдая за тем, как лягушкообразные люди кидают в винноцветные воды изувеченные тела карликов. К плавающим на воде мертвецам, словно стервятники, привлеченные запахом падали, со всех сторон стремительно собирались десятки светящихся радужных пузырей. Выпустив из нижней части тела множество гибких, разноцветных щупалец, гигантские полушария карабкались поверх трупов, которые тотчас же, от первого же прикосновения, стали быстро разлагаться, превращаясь в гниющее месиво костей и мяса.

Нечто подобное я уже наблюдал в тот раз, когда спас Радора от удара отравленным дротиком и он продемонстрировал мне мгновенное разлагающее действие яда на каком–то фрукте. Медузы пожирали эту тошнотворную массу, все время меняя изумительные, разгорающиеся все ярче и ярче цвета. Сейчас мне и впрямь почудилось, что эти сказочные луны не что иное, как вечные спутники смерти, вскармливающие свою лучезарную красоту ее соками: они казались какими–то жуткими перегонными устройствами, в которых отвратительная жижа превращалась в восхитительное многокрасочное зрелище, включающее в себя все мыслимые и немыслимые цвета и оттенки.

Я отвернулся, чувствуя тошноту… О'Киф стоял с побелевшим лицом: не говоря ни слова друг другу, мы вернулись назад тем же путем, которым вышли на край обрыва, чтобы посмотреть, что сделают с мертвыми телами. Навстречу нам спешила Лакла. Не успела она заговорить с нами, как окружающий воздух слабо затрепетал, как будто что–то невидимое и огромное тихо вздохнуло вдали. Нарастая, легкая вибрация сменилась едва различимым шорохом… и затем, точно какое–то живое существо, прошелестело мимо, заставив задрожать наши тела, и исчезло где–то вдали.

— Открылся Портал, — сказала служительница.

Легчайшее дуновение воздуха, отзываясь эхом на первый вздох, печально прошуршало в воздухе.

— Йолара ушла, — сказала Лакла. — Портал закрылся. Теперь нам нужно торопиться… Трое Богов велели, чтобы ты, Гудвин, и ты, Ларри, вместе со мной отправились по той странной дороге, о которой я вам говорила. Но Олафа нам нельзя взять с собой, если мы не хотим разбить ему сердце. Нам надо вернуться, прежде чем он с Радором перейдет мост.