– Мой дворик – нечто ужасное. – Мэллори выковыряла очередной сорняк и бросила его в кучу. – Но я люблю все приводить в порядок.

– Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так усердно работал. Неужели вы сами все это покрасили?

– Нет, мне помог парень, которого наняла моя мама, он сделал большую часть работы. Но я люблю все делать сама.

Он присел на корточки рядом с ней и начал собирать сорняки.

– Мне кажется, многие бы с удовольствием вам помогли.

– Не хочу, это мой дом.

– Да, я так и понял. Но мне показалось, что ваш сосед напротив хотел бы вам помочь.

– Я стараюсь не нагружать своих соседей и уж точно не нуждаюсь в помощи ни Джона, ни Блэйка. – Она попыталась выдернуть огромный одуванчик, листья у которого были размером с тарелку. Корень оторвался, и она выругалась сквозь зубы. – Вы когда-нибудь раскрашивали в детстве?

– Нет, я занимался моделированием. – Он работал быстро, его куча росла на глазах.

– А я раскрашивала картинки, потому что у меня нет другого таланта. Сестра же моя, не стесняясь, рисовала как хотела. Так вот, теперь мой дом – это моя картина, и я делаю здесь все, что хочу, и никому не позволю мне мешать.

– Я бы сказал, у вас много талантов. – Он посмотрел на отреставрированное крыльцо и перила, переплетенные розами. – Думаю, ваш дом превратится в сказку, когда вы завершите работу.

– Вы правда так думаете?

– Да. Шаг за шагом вы делаете все сами: потолок, кухню, и кабинет, и даже если сначала ваших усилий не видно, то потом, в конце работы, составится «ваша картина», и она будет прекрасна.

– Так я и хочу. – Мэллори была удивлена, как хорошо он ее понял. – Люди бы сказали, что я безнадежная фантазерка.

Глаза у него блеснули и встретились с ее глазами.

– Обывательское сознание не может понять, что вы имеете в виду. – Он отвел взгляд и снова занялся сорняками.

Надо бы остановить этого человека. Но она чувствовала себя так здорово... как будто она не одна. Странно. К этому можно даже привыкнуть...

Перестань мечтать, дурочка, он работает потому, что чувствует себя обязанным за твою услугу.

Он протянул руку за граблями, и она передала их ему, как медсестра передает скальпель хирургу. Мэллори не могла припомнить, когда в последний раз так слаженно работала с мужчиной. Джон никогда не любил сада, его вряд ли можно было представить стоящим на коленях в костюме от Армани.

– У вас есть шанс опять начать работать в фирме?

– Смотря что предложат. Моя мама может быть против, а я не могу не посоветоваться с ней.

Он посмотрел на нее и поднял брови.

– А как она отнесется к тому, что вы пустили в свой дом частного детектива?

– Вы красивы? Богаты? Хорошо одеты?

– Нет, по всем статьям – нет.

– Тогда, боюсь, вам не попасть в список приглашенных на Рождество.

Дункан снова взял грабли.

– Меня не касается ее мнение.

Он бросил на нее косой взгляд, и обоих пронзило странное чувство. Когда-то она смеялась над Элейн – та рассказывала о жгучих взглядах через комнату. Теперь она поняла.

– Неужели?

Он опустил глаза, ресницы бросили тени на щеки. Темно-русые, густые. Такие же, как волосы. Ей захотелось дотронуться до них, погладить.

– Нет, – прошептал он.

Ну поцелуй же меня, поцелуй.

Какие у него широкие плечи. По телу у нее пробежала волна желания. Хорошо, что их разделяло приличное расстояние, иначе даже страшно подумать, что могло бы случиться.

Неожиданно расстояние начало сокращаться, его губы приблизились, и поцелуй, соединивший их, был похож на благодатный выдох.

– Мэллори, – прошептал он. Его руки мягко легли ей на плечи. Но он так же мягко отстранился от нее. – Нет, я не могу.

Она вспыхнула, злясь на себя за то, что не в силах скрыть чувства.

– Вы женаты, да?

– Нет. – Он облегченно рассмеялся. – Не эта причина.

– Тогда что? Вы имеете что-то против самостоятельных женщин?

Он удивленно смотрел на нее.

– Самостоятельных? Думаете, меня это смущает?

Она отстранилась и подсекла лопатой корни очередного сорняка.

– Не смейтесь надо мной.

– Я и не смеюсь. Это дело этики – я не могу заводить роман во время следствия.

Она взглянула на него и почти против желания посмотрела на его губы.

– Но я ведь помогаю вам. И поцелуи на ночь совершенно не мешают следствию.

Он отвел взгляд.

– Я уже извинился и пообещал, что этого больше не повторится.

– Не понимаю, как поцелуи могут быть связаны с наблюдением за каким-то неверным супругом.

– За супругой. Я не могу рассказать вам все, но я не завожу романов с женщинами, которые могут проходить по делу.

Это было проблемой и в их отношениях с Джоном: он всегда использовал ее в интересах своей компании, брал с собой на нужные вечеринки, но, когда дело доходило до личных отношений, у них ничего не получалось, он не становился ей ближе.

Она была обречена привлекать мужчин, которые не хотят иметь с ней дела как с женщиной.

– Да, вы правы. – Она поднялась и отряхнула грязь с брюк. – Мне надо позвонить. Мы с моей подругой Карли в пятницу вечером идем на дискотеку, хочу предложить Блэйку пойти с нами.

За последние несколько дней ему пришлось несладко: противиться искушению не так-то легко.

Его тянуло к Мэллори Бэйнс, но не это было проблемой, с этим он бы справился. Проблема была в том, что она начинала ему по-настоящему нравиться. Ему нравилось, что сквозь образ взрослой женщины проглядывала девчонка, которой она когда-то была, нравилась ее увлеченность своим делом. И еще ему нравилось просто смотреть на нее.

Однако сомнения его не покидали. Думать о том, что она может быть как-то связана с делами Блэйка Пэдью, было кошмаром.

И как он только в это вляпался?

В казино, куда он пришел следить за Мэллори, Дункан заметил Джеффа – тот работал здесь в охранной службе. Какое совпадение! Дункан не любил казино, однако иначе он не мог бы проследить за встречей Мэллори и Пэдью.

– Эй! – Джефф толкнул его в бок. – Мне кажется, я перехватил одну девчонку. Посмотри на брюнетку вон за тем столиком.

Женщина, на которую он указывал, была одета в потрясающий красный пиджак. Дункан пригляделся: женщина была ему знакома, она заезжала за Мэллори. Но его взгляд был прикован только к Мэллори. На ней было коротенькое черное платье, которое придавало ее фигуре особую пикантность. А рядом с ней сидел сам князь тьмы.

– Я знаю ее, она подруга хозяйки дома, в котором расположен мой наблюдательный пост. Но нам надо следить не за ней, а за ним. Ты его раньше видел?

– Нет. А ты случайно не знаешь имени этой обворожительной брюнетки?

Дункан усмехнулся.

– Карли. Или Кэти. Что-то в этом роде. А с каких это пор ты начал замечать симпатичных девиц?

– С тех пор, как закончился мой недавний бракоразводный процесс. Я решил, что мне нужна какая-нибудь молоденькая и симпатичная, которая нуждается в крепкой мужской поддержке. Может, она согласится выпить со мной чего-нибудь.

– Господи, у меня тут дело, а ты даже помочь не хочешь, – простонал Дункан. – Сосредоточься же.

– А я уже, – возразил Джефф. – Мой взгляд словно приклеился к нужному тебе столику и не покидает его ни на минуту.

Их закрывала толпа танцующих, что было очень на руку Дункану. Мэллори сидела в профиль к нему, Пэдью был с левой стороны. Вторая девушка, Карли, сидела с другой стороны от Пэдью. Вот Мэллори улыбается и склоняет голову к Пэдью, слушая очередной вопрос, а вот она сидит молча и кивает Карли. Ее улыбка медленно тает на губах, и она задумчиво смотрит в глубину зала, словно тот парень, который сидит рядом, вовсе не нужен ей и она ждет своего принца. Ножкой она нервно отбивает такт в ритм мелодии.

Дункан наклонился к Джеффу.

– Что ты знаешь об этом местечке?

– Расположение задних комнат здесь такое, что через них можно уйти, если что. В зале, как ты заметил, сидят несколько моих людей.