Ему удалось подойти к ней так близко, что их лица оказались совсем рядом, их тела чувствовали жар друг друга. Пошевели он рукой, и смог бы коснуться ее оголенного плеча.

– Да какое твое дело, кто мои друзья? – Голос у нее почти сорвался на крик.

– Ах, так он просто друг? Да?

– А тебя это волнует?

Дункан приблизился к ней еще на пару сантиметров.

– Отвечайте на вопрос, леди.

Ему просто необходимо отвести ее внимание от Хоуп. Чтобы она совсем о ней забыла. Однако в этот момент он вдохнул свежий запах ее тела и аромат шампуня. На короткое мгновение Дункан забыл, о чем шла речь.

– Какой вопрос? – спросила она тихо.

Он склонился к ней и снова вдохнул ее запах.

– Как хорошо ты пахнешь.

Сердце билось так сильно, что он слышал его стук в ушах.

– Если хочешь поговорить о моих друзьях, так и скажи, – проговорила она чуть дыша.

– Нет, я не хочу говорить. – Он дышал ей в теплую мягкую шею и не мог больше думать о Блэйке Пэдью.

Он нежно коснулся ее губами, провел руками по полуобнаженным плечам, чуть задевая тончайшие бретельки платья. Она пробормотала что-то неразборчивое, и все его благие намерения растворились в дыму страсти. Он был словно в лихорадке. Он сойдет с ума, если сейчас же ее не поцелует.

– Ну же, – страстно выдохнула она, и он решился. Ее полные мягкие губы, которые сводили его с ума вот уже несколько дней, были в его распоряжении. Он целовал ее, прижимая к себе, то страстно, то нежно, как бы убаюкивая ее. Если их никто не прервет, они сами так и не остановятся.

Наконец она чуть отстранилась, тяжело дыша.

– Это сумасшествие, – жарко прошептала она, – мы даже не знаем друг друга как следует.

Ее слова доходили до него с трудом.

– Нет, я много знаю о тебе. Я знаю, что ты привлекательная, умная. – Он снова прижался к ней губами. – Я знаю, что ты любишь цветы и поцелуи.

Она нашла в темноте его губы и припала к ним.

Удовольствие и желание, как огненные змеи, раздирали его тело на части. Какая же у нее кожа! И как жарко рядом с ней. Она пробормотала что-то ему в волосы.

– Что ты хочешь сказать? – переспросил он и провел рукой по ее щеке.

– Ничего особенного, просто поцелуй, – вздохнула она.

Но что-то случилось.

– Я не Блэйк, ты это хочешь сказать?

Он отстранился, пытаясь в темноте увидеть выражение ее глаз.

– Нет. Я не это имела в виду.

Внезапно желание куда-то схлынуло, как будто пропала сладчайшая на свете иллюзия.

– Так скажи.

– Я ничего не говорила. – Она отвернулась, и на него повеяло холодком.

Что произошло? И что происходит с ним? Он упустил шанс разузнать у нее что-нибудь полезное, потому что потерял контроль над собой.

Уже в который раз.

Дункан спустился вниз, принял душ. Страсть или не страсть, но она была знакомой его подозреваемого и даже не пыталась этого отрицать. Нет, со страстью надо кончать, и неважно, где Мэллори будет находиться, рядом с ним или на расстоянии, он справится со своим желанием.

Потому что так нужно.

Постель была холодной и недружелюбной, Мэллори долго не могла согреться. Она прокручивала в голове разговор с Дунканом и не могла понять, что на нее нашло, почему она бросилась в объятия практически незнакомого человека. Не настолько она нуждалась в мужском внимании, чтобы потерять всякий стыд и благоразумие.

С другой стороны, ей не в чем было себя винить. Да, ей было приятно с ним. Дункан Мур не только замечательный танцор, он еще и великолепно целуется. Он окончательно вскружил ей голову.

И все же нельзя было так открываться перед ним. Еще подумает, что ей нравится целоваться с незнакомыми мужчинами.

Нет, одной ей было гораздо лучше – свободная, независимая, никому не обязанная...

И все-таки все было волшебно!

Мэллори заснула поздно, ей снились кошмарные сны с детективным сюжетом – будто за ней охотился человек без лица, с длинной винтовкой.

Винтовка наконец выстрелила, и Мэллори в липком поту вскочила с кровати и тут же поняла: кто-то звонит в дверь. Господи, сколько же времени? Она схватила со столика будильник: десять часов утра, подумать только!

Снова раздался звонок, уже более настойчиво. Она быстро натянула джинсы, накинула на голову футболку и, надевая на ходу, спустилась с лестницы.

Из ванной донесся звук льющейся воды, через дверь просачивался пар.

Девушка открыла и уставилась на крыльцо: там никого не было.

В это время в ванной выключили воду и послышалось звяканье металлических колечек о трубу: внутри отодвинули занавеску. Пар ворвался в комнату.

– Мэллори! – Девушка услышала голос матери из кухни. Мать вошла через заднюю дверь. – Ты дома?

Сердце у Мэллори подпрыгнуло и покатилось куда-то в пятки.

– Доброе утро, дорогая, – улыбнулась Дороти Бэйнс и наклонилась поцеловать дочь.

– Привет, мам. У тебя новое платье? Отличный цвет.

– Спасибо, дорогая. Писк моды в этом сезоне – зеленый хлопок. Сюда подходят лавандовые духи и аксессуары изумрудного цвета. – Она замолчала и осмотрела Мэллори. – В магазине Неймана Маркуса есть еще одно. Правда, чтобы его надеть, тебе придется немного потренироваться в тренажерном зале и сбросить лишний вес.

– Я вовсе не собираюсь ехать за тысячу миль в Сан-Франциско за новым платьем. Кроме того, лимонно-зеленый цвет мне не идет, я буду выглядеть в нем как бледная моль. И в нашем местном магазине одежды есть неплохие варианты.

Мама вяло улыбнулась, не желая плодить морщинки.

– Я только хотела сказать, что тебе нелишне прикупить пару новеньких вещиц. – Она жестом показала на футболку Мэллори.

Так, Мэллори, спокойно, ты не обращаешь внимания ни на чьи замечания. Не обращаешь внимания.

– А вдруг кто-нибудь сейчас к тебе придет в гости? Например, Джон? Неужели ты появишься перед ним в таком виде?

– Он уже приходил. И ушел.

– Не удивлюсь – ты с ним так неласкова.

– Что ты, напротив, я была с ним чересчур ласкова. Она умолкла, ей показалось, что из ванной донесся какой-то шум. – В любом случае я не желаю о нем разговаривать.

– Почему же? Он о тебе говорит постоянно. В прошлый раз, когда ты покинула нашу вечеринку, мы очень долго с ним беседовали.

– Мама, хочешь кофе?

– Не смей менять тему разговора.

– Я не меняю, просто кофе предложила.

– Спасибо, дорогая, я не пью кофе с утра.

– Ладно. А почему тебя не интересуют мои чувства? Неужели ты не понимаешь, у нас с Джоном все кончено, как пара мы больше не существуем, мы расстались раз и навсегда.

– Я тебя не понимаю, он мужчина замечательный во всех отношениях: респектабельный, красивый, хорошо к тебе относится, он подарил тебе этот дом, хотя, конечно, с его стороны это было не самым мудрым решением...

– Прости, но за дом платила я.

– Но если бы ты не работала с ним в фирме, у тебя не было бы таких денег. Он хочет, чтобы ты вернулась, Мэллори, он сам мне об этом сказал.

Неужели это ее судьба: нравиться мужчинам, которых она терпеть не может?

– Нет, мама, я ему не нужна, ему нужно обладание мной.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Кажется, мама начинала злиться, но остановиться Мэллори уже не могла.

– Да, я ему не нужна, он совершенно не понимает, что кто-то еще, кроме него, хочет быть свободным и независимым.

– Ты говоришь о любви, как политик о делах. Любить кого-то не значит предоставлять ему независимость, как раз наоборот.

Мэллори тяжко вздохнула. Полгода назад они уже говорили примерно о том же, и мама за это время не изменила своих взглядов ни на йоту.

– Мама, это моя жизнь, плохая она или хорошая, и твои интриги с Джоном ни к чему не приведут. Джон действует мне на нервы.

– Это хороший знак, значит, что ты к нему еще что-то чувствуешь.

– Большое счастье, что он больше не живет со мной.