— Вы где сейчас?

— Перед поворотом на мост. Ничего не изменилось?

— Слышал, что стало строже. Досматривают очень тщательно, особенно, насчёт оружия.

— Тогда нам не проехать. Это везде или только здесь?

— Как в Нижнем, я не знаю. А других мостов рядом нет. Но это лишних три сотни километров.

— Ладно, подумаем. Как обстановка?

— Женщин и детей отправил. Никакой активности не заметно.

— Хорошо. Мы постараемся приехать вовремя.

Посовещавшись, решили подъехать ближе к шлагбауму и понаблюдать. Не доезжая метров триста, остановились. Пост находился на самой границе моста. Сначала показалось странным, зачем ставить его на мосту, а не на перекрёстке. Всё равно, минуя перекрёсток, на мост не попадёшь. Но, тогда пешие смогут подняться по лестнице и пройти без досмотра и платы.

Минут через десять, со стороны Мурома подъехали Жигули. Водитель и пассажир вышли и встали метрах в пяти от неё. Двое в форме стали проверять машину. Ещё двое стояли в стороне, наблюдая. Осмотрели салон, багажник, под капотом и днищем. Вытаскивали какие-то коробки и рылись в них. Потом, после оплаты, разрешили ехать.

Стало понятно, что нам с оружием и патронами не проехать, найдут всё. Выгрузить и спрятать всё незаконное и оставить только дробовики? Никто не согласился. Если ехать через Нижний Новгород, потеряем не меньше четырёх часов.

— Па, а если по железнодорожному мосту проехать на машинах?

— Тем более, не реально. Мост построили в 1912 году, открыли на следующий год. А, когда в четырнадцатом году началась Первая Мировая война, его стали охранять. И ни разу с тех пор не отменяли охрану. Уверен, что стоят там до сих пор, уже почти сто лет.

— Да, и понтон разобрали, и паром отменили…, — с сожалением произнёс Петр Степанович.

— А куда всё это дели потом?

— Слышал, что понтон продали в Павлов, на замену старого, а про паромы не в курсе.

— А где у них стоянка, в порту?

— Как такового, порта в Муроме нет, а отстаиваются они в затоне. Да вот он! — и показал рукой на заливчик, в полутора километрах от нас.

— Поехали туда, вдруг удастся найти кого-нибудь из команды и договориться, чтобы нас переправили на тот берег.

Рассевшись по машинам, мы поехали в сторону Мурома. Съезд к затону нашли быстро. У причальной стенки стояло несколько разных плавсредств, в том числе и один паром, а также, несколько секций понтона.

Никакой охраны не оказалось. Попался нам только какой-то старик, возвращавшийся от берега с удочкой и пакетом, в котором, угадывался улов.

— Здравствуйте, папаша.

— Здравствуйте, молодые люди.

— Вы можете подсказать, где нам найти кого-нибудь из команды буксира или парома.

— Давно никого здесь не видел. Дома, наверное, сидят. Работы ведь нет никакой.

— Чей-нибудь адрес знаете?

— Знаю, где только двое жили. Один на моей улице, а второй за углом, но тоже недалеко. Но, это на самом верху, на Слободе.

— Тогда садитесь к нам в машину, мы и домой вас потом подвезём.

— Вот спасибо, а то с уловом тяжело подыматься вверх. Да и не отнимет, никто.

— Разве дошло и до этого?

— На той неделе отобрали сумку с рыбой. Подошли сзади, толкнули в спину, я и упал. А они сумку выхватили и убежали. Я даже и не заметил, кто.

За разговором подъехали к дому деда на Огородной улице. Она была короткая, всего с десяток частных домов, скорее, переулок, а не улица.

— Спасибо вам, подвезли. А дом Саньки Егорова, механика, вон тот, шифером покрытый. А второй, его Витькой зовут, кажись. Он на Бондарева живёт, в четырнадцатом доме.

— Спасибо и Вам, за помощь.

Подъехали к дому Егорова. Из машины вышел Пётр Степанович и пошёл к воротам. На стуки, из калитки вышла женщина, лет сорока.

— Вам кого надо?

— Здравствуйте. Мы бы хотели поговорить с Александром.

— А зачем он вам?

— По поводу работы.

— Вот как, вы уже второй за сегодня, кому он понадобился. Да он сам без работы сидит второй месяц.

— Вы не поняли. Мы не наниматься пришли, а ему предложить.

— А что за работа? — заинтересовалась женщина.

— По специальности.

— Да нет его, дома, ещё утром пошёл к Витьке, напарнику.

— Спасибо. Может мы там их и застанем. Он живёт на Бондарева, четырнадцать?

— Да, в четырнадцатом. А вы, оказывается, тоже, знаете его адрес?

— Поспрашивали соседей, пока искали.

— Но не думаю, что Сашка у него сейчас. Они собирались на станцию сходить подработать. Если ничего не получиться, ещё куда-то.

Вот так номер! И где теперь нам их искать? И кому это он ещё понадобился?

— Плохо. Спасибо вам и на этом. Да, еще один вопрос. Может, Вы знаете кого-нибудь из тех, кто на буксирах-паромах работал. Где они живут?

— Не была ни у кого в гостях, не знаю.

Попрощавшись, мы поехали, но свернули за угол, остановились посовещаться.

— Что будем делать, через Нижний ехать? — спросил у всех Володька.

— Других вариантов не видно. Если бы застали, хоть одного дома, что-нибудь, да придумали бы, — произнёс Степаныч.

— Сам же слышал, когда они ушли. Мы в это время только Москвы отъехали, — ответил ему зять.

Вот же я тугодум! Совсем разучился соображать!

— Не проблема, мужики. Я их найду и уговорю нам помочь.

— Где ты их найдёшь? Весь город не обыщешь.

— Мне не надо по всему городу бегать, я здесь встречу.

— До ночи сидеть придётся.

— А слайдер тогда нам зачем?

— По одному ты нас перетащишь, с этим понятно. А с машинами как быть, здесь бросить?

— Никого перетаскивать не надо, и машины останутся с нами.

— Говори яснее, не тяни кота за хвост! — не выдержал Володя.

— Хорошо. Переношусь на восемь утра. Встречаюсь с одним или с обоими. Уговариваю перевезти нас на тот берег за разумную плату. Сейчас четыре часа. Скажу, что мы подъедем к четырём, пусть нас ждут на причале. Потом возвращаюсь обратно, и мы подъезжаем к стоянке, где нас ждут.

— Ты уверен, что в топливных танках есть хоть литр солярки?

— Не уверен, конечно. Но за это время должны найти.

— Чем платить будем?

— Можно рублями, можно валютой. Не пожалею и пары монет. Или продуктами расплатимся, бензином.

— И так. Едем до поворота на спуск к затону, а ты давай, лети.

Отошёл в кусты орешника и, убедившись, что меня никто из местных не видит, нажал кнопку. Тут же, из-под моих ног с визгом бросилась наутёк собака, на чью лапу я наступил при «приземлении».

Выхожу из кустов. На улице никого, всё легче. Уже рассвело, значит и можно и к людям идти. Подхожу к знакомому дому. Постучал. Вышла та же женщина. Разговор получился почти в точности, как и первый.

— Вам кого надо?

— Здравствуйте. Я бы хотел поговорить с Александром.

— А зачем он Вам?

— По поводу работы.

— Да он сам без работы сидит второй месяц.

— Вы не поняли. Я не наниматься пришёл, а ему предложить.

— А что за работа? — заинтересовалась женщина.

— По специальности.

— Да нет его, дома, недавно пошёл к Витьке, напарнику.

— Спасибо. Может я его там и застану. Он в четырнадцатом доме, на Бондарева живёт?

— Да, в четырнадцатом. А вы откуда знаете?

— Поспрашивал соседей, пока искал. Тогда я пойду, может, застану ещё.

Повернул налево и вышел к дому двадцать, по улице Бондарева. Следующий, был 21а. Странно, чётные и нечётные номера находятся на одной стороне. Левее стоял дом с номером 22а. На противоположной стороне номера были 21 и 22. Значит, мне нужно идти в обратную сторону. Пересёк Огородную улицу. Но там домов по левой стороне больше не было. По правой стороне были дома, относящиеся к улицам Огородной и Полевой.

Повернул обратно. И спросить не у кого, ни одного человека на улице, только собаки бегают. А стучаться, и спрашивать, не хорошо. После дома 22а был 20а. Что за ерунда. По идее, 20а должен быть рядом с номером 20. Пойду дальше. Далее шли 19а, 18, 17а, 16а, 15а. Я обрадовался, значит, правильно иду. Вот 14а, ещё немного осталось. Но что это? Соседний дом имел номер 13а, и улица закончилась. Через дорогу никакого продолжения улицы. На противоположной стороне домов тоже не было.